Утопия у власти - Некрич Александр (полные книги TXT) 📗
«Дары» Горбачева Западу иногда кажутся чрезмерными: его предложения, проекты, планы опрокидывают прежние представления о советской дипломатии и сеют замешательство. Автор «Загадки Горбачева» говорит, что генеральный секретарь дома, «предлагая новое, чаще всего облекает его в старые, привычные большинству формы». Как бы совершает революцию украдкой, незаметно для участников. Можно сказать, что во внешней политике Горбачев, даже предлагая старое, всегда облекает его в новые формы. И это приносит отличные дивиденды. Киссинджер заметил, что когда западные государственные деятели не понимают происходящих в мире событий, они благодарят Горбачева. Этим объясняется возможность для Горбачева использовать в свою пользу даже отступление, представлять его как победу.
В политическом словаре Горбачева центральное место занимает термин: новое политическое мышление. Это значит, как говорится в «Перестройке», по-новому понять мир, увидеть планету единой. Андрей Грачев, опекающий в ЦК КПСС Францию, говорил по французскому телевидению: социализм — меняет кожу. Это, несомненно, очень точное выражение сути «нового политического мышления». Во внешней политике происходит замена терминов. Важнейшим достижением брежневской эры было, как говорил Горбачев в ноябре 1987 г., «обеспечение военно-стратегического паритета с США». Обратившись к предметному указателю «Избранных речей и статей» генерального секретаря, мы обнаружим во всех 5 томах выражение: «Паритет военно-стратегический, курс США и НАТО на его подрыв и перечень страниц, на которых объясняется необходимость паритета и борьбы с попытками его нарушить». «Этот паритет, — заявлял, например, М. Горбачев вскоре после своего избрания, — надо всемерно беречь ради мира. Он надежно сдерживает агрессивные аппетиты империализма». Автор «Загадки Горбачева» уверяет, что бессмысленно поступают те, кто пытаются найти противоречия в высказываниях генерального секретаря.
Троцкий, определяя в 1933 г. понятие «ленинизма», восхвалял в нем непревзойденную способность к резкой перемене тактики, «к политике крутых поворотов». Соломон Лозовский, председатель Профинтерна, написал в 1924 г., сразу же после смерти Вождя, брошюру «Великий стратег классовой борьбы». Если подойти к Ленину с точки зрения логики, писал Лозовский, то нетрудно обнаружить противоречия. Стоит, однако, подойти к нему с точки зрения диалектики, обнаружится, что никаких противоречий нет. Окажется, что «Ленин применял тактику крутых поворотов». Автор брошюры приводит примеры: «Выступив за немедленный созыв Учредительного собрания в апреле 1917 г., Ленин, захватив власть, немедленно его разгоняет. Сторонник военного коммунизма, он вводит новую экономическую политику. Сторонник революционной войны, он подписывает в 1918 г. Брестский мир с Германией, а в 1920 г. выступает за революционную войну с Польшей. Не кажется ли в связи с этим деятельность Ленина противоречивой? — спрашивает Лозовский. И отвечает: она может показаться такой лишь кабинетным деятелям, лишь сторонникам т. н. логики и рационализма».
26 апреля 1990 г. Михаилу Горбачеву, выступавшему перед рабочими «Уралмаша», прислали записку. В ней говорилось, что, по-видимому, он не принимал участия в составлении «Открытого письма ЦК КПСС о консолидации» (11 апреля), ибо его смысл противоречит тому, что генеральный секретарь и президент говорил в «Слове о Ленине» (20 апреля). Горбачев заявил, что участвовал в составлении Письма, что никакого противоречия нет, а есть — диалектика.
Государственный деятель иногда вынужден менять свои взгляды, приспосабливаясь к меняющейся конъюнктуре. Очевидным остается, что изменения взглядов отражают меняющуюся тактику или стратегию. С 1987 г., сначала рядом с «военно-стратегическим паритетом», а затем вытесняя его все больше и больше, появляется выражение «европейский дом». Наконец «паритет» исчезает из словаря Горбачева совсем, «европейский дом» царствует — безраздельно.
Новая стратегия открыла неожиданные возможности. Нет доказательств существования подробно разработанного плана разложения Европейского сообщества, НАТО — западного союза, который создавался с 1945 г. Можно радоваться «освобождению Восточной и Центральной Европы от коммунизма», появлению коалиционных правительств (по польскому образцу), исключению из конституций статьи о руководящей роли коммунистической партии. Можно — как это будут делать, видимо, все чаще — ставить вопрос о последствиях политики Горбачева. Становятся смешными и бессмысленными все невероятные усилия по созданию Европейского сообщества. Его существование становится ненужным, ибо возможное включение «освободившихся» социалистических стран взорвет Сообщество. Ненужным станет присутствие США в Европе от Адриатики до Тихого океана, ибо квартиру в «Европейском доме» потребует (уже требует) Советский Союз. «Европейский дом» превратится в знакомую советскую коммунальную квартиру.
Концепция «Европейского дома» позволяет полностью компенсировать прежнюю позицию Москвы в бывшем «социалистическом лагере». Нельзя забывать, что не только политические, но и теснейшие экономические узы вяжут «союзные» страны, как их стали называть, с Москвой. Должно пройти очень много времени (и обойдется это очень дорого), прежде чем возникнут новые связи между «освободившимися» странами и Западом. Учитывая это, можно понять почему Михаил Горбачев дал директиву коммунистическим лидерам социалистических стран — не сопротивляться. Пекин продемонстрировал, что подавление народного движения вполне возможно.
Центральное место в стратегии Горбачева принадлежит Германии. Как заметил Сталин: «Исторические параллели всегда рискованны». Тем не менее, определенные константы, связанные с географией и историей, бесспорны. Такой константой являются русско-германские отношения. Если даже не уходить в XIII век, к основанию Ганзы, или в XVIII век, к Петру I, открывшему Немецкую слободу в Москве, и Екатерине II, пригласившей немцев из Мекленбурга на берега Волги (их потомки, выселенные Сталиным в Казахстан, возвращаются через 200 лет на «историческую родину»), можно вспомнить попытки сближения в XIX в., в частности, политику Бисмарка. Октябрьская революция не нарушила константы. Скорее — увеличила ее значение. Два важнейших дипломатических события ленинского времени — заключение, в ожидании мировой революции, договоров с Германией в Брест-Литовске и Рапалло. В 1931 г. Сталин, признавая: «Мы уважаем американскую деловитость во всем — в промышленности, технике, в литературе, в жизни», настаивал: «Но если уж говорить о наших симпатиях к какой-либо нации, или вернее к большинству какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к немцам. С этими симпатиями не сравнить наших чувств к американцам».
Потом были пакт Сталин — Гитлер и война. Но через 45 лет после войны советская внешняя политика вернулась к ситуации, описанной Сталиным: уважение к американцам, симпатии к немцам. Решившись на рискованную аналогию, можно представить себе возрождение проекта Бисмарка (1872 г.) — «союза трех императоров» — с тем, что один будет именоваться генеральным секретарем и президентом СССР, другой — президентом США, третий — канцлером объединенной Германии.
Американцы говорят: не можешь победить — присоединись. Внешнеполитическая линия Горбачева, исходящая из невозможности в данный момент победить, принесла ему значительные успехи. Президент Горбачев и президент Буш объявили в декабре 1989 г. на Мальте: холодная война закончена, началась новая эра. Встреча Горбачева с Бушем в июне 1990 г. в Вашингтоне объявлена последней «на высшем уровне». Имеется в виду, что последующие встречи будут рядовыми, между «нормальными» государствами.
Встреча Горбачева с Бушем в сентябре 1990 г. перевела отношения между двумя державами на уровень «союза». Можно сказать, что если бы «иракского конфликта» не было — Горбачев бы его выдумал. В июне 1941 г., после нападения Гитлера на Советский Союз, Черчилль выступая в палате общин объявил о поддержке Великобританией советского сопротивления нацистской армии. Английский премьер, воевавший против коммунизма с первого дня Октябрьской революции, объяснил изменение политики необходимостью. Он добавил: если бы дьявол объявил войну Гитлеру, я сказал бы о нем доброе слово в палате общин. В 1990 г. США не находятся в отчаянном положении Великобритании, в одиночку воевавшей с гитлеровской Германией, поэтому восхваление Горбачева представляется чрезмерным и преждевременным.
