Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны - Блум Уильям (книги без регистрации .txt) 📗

Джон Фостер Даллес определенно был другим. Ярый антикоммунист, он видел в Мосаддыке олицетворение всего того, что ненавидел в третьем мире: явный нейтралитет в холодной войне, терпимость к коммунистам, неуважение к свободному предпринимательству, о чем свидетельствовала национализация нефтяных ресурсов. Стоит заметить с иронией, что в предшествовавшие годы Великобритания национализировала несколько собственных основных отраслей промышленности, и государство было главным собственником Англо-иранской нефтяной компании. По мнению Джона Фостера Даллеса и ему подобных, эксцентричный доктор Мохаммед Мосаддыкбыл по-настоящему сумасшедшим. Учитывая, что Иран был чрезвычайно богат черным золотом и имел общую границу с СССР протяженностью более 1000 миль, госсекретарь не слишком переживал по поводу того, каким конкретно образом иранский премьер-министр должен уйти из публичной жизни.

Дело повернулось так, что свержение Мосаддыка в августе 1953 года стало в большей степени операцией американской, чем британской. 26 лет спустя Кермит Рузвельт предпринял необычный шаг, написав книгу о том, как он и ЦРУ проводили эту операцию. Он назвал свою книгу «Контрпереворот», напирая на то, что переворот был организован ЦРУ для предотвращения захвата власти Иранской коммунистической партией (Туде), тесно связанной с Советским Союзом. Рузвельт, таким образом, утверждал, что Мосаддыка надо было сместить, чтобы предотвратить коммунистический переворот, в то время как администрация Трумэна считала, что для этого его как раз надо было сохранить у власти.

Было бы неверно утверждать, что Рузвельт выдвигал мало доказательств в защиту своего тезиса о коммунистической опасности. Точнее было бы сказать, что он вообще не приводит их. Вместо этого читатель имеет дело с простым утверждением тезисов, которые повторяются снова и снова; их авторы, очевидно, полагают, что беспрестанное повторение убедит даже самых колеблющихся. Таким образом, нас потчуют вариациями вроде следующих:

Но ни одного доказательства советской подрывной деятельности так никогда и не было приведено или же было недостаточно явным и бесспорным, чтобы вооружить Рузвельта хотя бы одним примером для заинтересованного читателя.

В действительности, хотя партия Туде более или менее верно следовала за изменениями линии Москвы в отношении Ирана, отношение партии к Мосаддыку было гораздо более сложным, чем Рузвельт и другие апологеты холодной войны могли себе представить.

Туде двояко относилась к богатому, эксцентричному, владеющему землей премьер-министру, который тем не менее противостоял империализму. Дин Ачесон (Dean Acheson), госсекретарь Трумэна, воспринимал Мосаддыка как, «в сущности, богатого, реакционного, феодально мыслящего перса» [7], которого с трудом можно представить в качестве сочувствующего коммунистической партии.

Время от времени Туде поддерживала политику Мосаддыка, но чаще всего Мосаддык совершал ожесточенные нападки на эту партию. Так, например, 15 июля 1951 года Мосаддык жестоко подавил демонстрацию, организованную Туде, что привело к 100 погибшим и 500 раненым. Более того, иранский лидер успешно вел кампанию против продолжавшейся советской оккупации Северного Ирана после Второй мировой войны, а в октябре 1947 года инициировал в парламенте отклонение предложения правительства о создании совместной ирано-советской нефтяной компании, которая добывала бы нефть на севере Ирана [8].

Действительно, чего мог бы достичь Мосаддык, отказавшись от части своей власти в пользу Туде и/или СССР? Утверждение, что Советский Союз якобы хотел, чтобы Туде захватила власть, – не более чем спекуляция. Имелось гораздо больше доказательств тому, что СССР был более озабочен своими отношениями с западными правительствами, чем судьбой местной коммунистической партии в стране за пределами социалистического блока Восточной Европы.

Секретный доклад разведки Госдепа от 9 января 1953 года, составленный в последние дни администрации Трумэна, утверждал, что Мосаддык не искал никакого альянса с Туде и что «главная оппозиция Национальному фронту (правящей коалиции Мосаддыка) исходит из правящих кругов с одной стороны и партии Туде – с другой» [9].

Партия Туде была объявлена вне закона в 1949 году, и Мосаддык не отменил этот запрет, хотя и позволил партии действовать до некоторой степени открыто из-за своих демократических убеждений, атакже назначил нескольких сочувствующих Туде на посты в правительстве.

Многие цели Туде перекликались с теми, что заявлял Национальный фронт, отмечалось в докладе Госдепа, но «открытое движение Туде к власти могло бы, вероятно, объединить независимых и некоммунистов всех политических убеждений, что привело бы к энергичным попыткам уничтожить Туде силой» [10].

Сам Национальный фронт был коалицией совершенно разных политических и религиозных элементов, включая правых антикоммунистов; его участников объединяли уважение к личности Мосаддыка и его честности, а также националистические чувства, особенно в связи с национализацией нефти.

В 1979 году, когда Кермита Рузвельта спросили об этом докладе Госдепа, он ответил: «Я не знаю, как это понимать… Лой Хендерсон (Loy Henderson, посол США в Иране в 1953 году) считал, что существует серьезная угроза того, что Мосаддык передаст Иран под советское влияние» [11]. Будучи главной движущей силой переворота, в этом случае Рузвельт перекладывал ответственность на человека, которому, как мы увидим в главе о Ближнем Востоке, приписываются алармистские заявления о «коммунистическом перевороте».

Кто-то может спросить, как Рузвельт воспринял бы заявление Джона Фостера Даллеса перед комитетом Сената в июле 1953 года, когда операция по свержению Мосаддыка уже шла. Госсекретарь, как сообщала пресса, под присягой показал, что «нет существенных доказательств, подтверждающих, что Иран сотрудничает с Россией. В целом, добавил он, мусульманская оппозиция коммунизму всегда одерживает верх, хотя временами иранское правительство обращается за помощью к партии коммунистического толка Туде» [12].

Молодой шах Ирана был сведен Мосаддыком и иранским политическим процессом к очень пассивной роли. Его власть уменьшилась до той точки, с которой он был «неспособен к независимым действиям», отмечалось в разведывательном докладе Госдепа. Мосаддык добивался контроля над вооруженными силами и расходами шахского двора, а неопытный и нерешительный шах – «падишах всех шахов» – не мог открыто противостоять премьер-министру из-за популярности последнего.

Ход инициированных Рузвельтом событий, которые привели на трон шаха, в ретроспективе кажется довольно простым, даже наивным и обязанным в немалой степени удаче. Первый шаг заключался в том, чтобы убедить шаха, что Эйзенхауэр и Черчилль стоят за ним в его борьбе с Мосаддыком за власть и готовы оказывать ему любую необходимую военную и политическую поддержку [13]. Рузвельт на самом деле не знал, что думал Эйзенхауэр и знал ли он вообще об операции, но сам сфабриковал сообщение шаху от имени Президента США с выражением ему ободрения.

В то же время шаха уговорили издать указ, отправляющий в отставку Мосаддыка с поста премьер-министра и назначающий на его место некоего Фазлоллу Захеди, генерала, которого британцы арестовывали за сотрудничество с нацистами во время войны [14]. Поздно ночью с 14 на 15 августа посланник шаха доставил указ в дом Мосаддыка, охраняемый войсками. Неудивительно, что посланника приняли очень холодно, и премьер-министр не счел нужным с ним встречаться. Вместо этого его обязали оставить декрет со слугой, который расписался в получении листа бумаги, отрешающего его хозяина от власти. Также неудивительно, что Мосаддык от власти не отрекся. Премьер-министр, справедливо утверждая, что только парламент может отправить его в отставку, выступил следующим утром по радио и заявил, что шах, подстрекаемый «иностранными элементами», предпринял попытку государственного переворота. Мосаддык затем заявил, что он, таким образом, вынужден взять в свою руки всю полноту власти. Он назвал Захеди предателем и попытался его арестовать, но генерала спрятали люди Рузвельта.