Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (версия книг .TXT) 📗
"Верховное Главнокомандование обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Гордова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами..."889 Верховный "мыслил" десятками дивизий. Он всегда любил крупный масштаб. Поэтому его тезис "не останавливаться ни перед какими жертвами" - не просто моральная характеристика его интеллекта, но и характеристика стратегическая. Характеристика предельно негативная. Достижение цели, по Сталину, не должно ставиться в зависимость от количества человеческих жертв. Их часто просто не считали.
Вместе с тем нужно сказать, что Сталин причастен к появлению принципиально новых форм стратегических действий - операций групп фронтов. Это были сложнейшие и крупнейшие комплексы боев и сражений, подчиненные единому замыслу, согласованные по цели, времени и месту. В некоторых из этих операций участвовали от 100 до 150 дивизий и больше, десятки тысяч орудий, три-пять тысяч танков, пять-семь тысяч самолетов. Колоссальная мощь, задействованная в соответствии с игрой стратегического воображения и расчетами Генштаба, штабов фронтов, на основе анализа многочисленных факторов и возможностей (своих и противников). Именно здесь, в таких операциях, где участвовали несколько фронтов, Сталин сам по-настоящему почувствовал себя полководцем. Крупные масштабы не означали для него лишь количественное выражение используемой мощи. В них он видел большие возможности собственного стратегического самовыражения и самоутверждения. После Московской и Сталинградской битв Сталин постоянно стремился "сочленить" усилия разных фронтов в новых и новых стратегических комбинациях. Курская, Белорусская, Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Берлинская, Маньчжурская операции соответствовали не только объективному ходу дел, но и пристрастию Сталина ко всему крупному, масштабному, подавляюще огромному. А это были именно такие операции. Полоса наступления в них нередко достигала 500 - 700 километров по фронту, глубина - 300 - 500 километров, продолжительность - до месяца. Верховный, как всегда, торопил с началом, был недоволен темпами, раздражался при заминках. Общий замысел наступательных операций, предлагаемых Генштабом, Сталин схватывал быстро, иногда предлагал существенные детали, направленные на повышение мощи ударов.
Но принципиальные идеи, как альтернативу предложениям Генштаба, Верховный выдвигал очень редко. Замысел рождался в "мозге армии" - Генштабе. Как правило, Сталин требовал усилить роль авиации, а после того как летом 1942 года стали создавать танковые армии, обязательно уточнял их задачи, пристально следя за использованием этих мощных ударных объединений. Анализ многих архивных документов показывает, что планирование, ход, развитие, завершение большинства операций не носили явно выраженной "печати" Верховного. Например, выслушав доклад Жукова о ходе сражения 9 10 июля 1943 года в районе Понырей, Сталин как бы отдавал на откуп окончательное решение своему заместителю: "Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта?" Вопрос был задан тоном, подчеркивавшим право Жукова решать самому.
В последние полтора года войны Сталин научился неплохо разбираться в оперативных вопросах. Часто предлагал в той или иной наступательной операции осуществить окружение вражеской группировки. После Сталинграда, не раз выслушав Антонова, он как бы между прочим говорил:
- А еще один Сталинград немцам здесь устроить нельзя?
Набор форм боевых действий, которые он усвоил, не был богатым. Но он постигал военное искусство, по достоинству оценивая предложения, которые делались командующими фронтами, военными членами Ставки. Верховный, как я уже сказал, питал слабость к такой форме наступательных действий, как окружение и уничтожение противника ударами нескольких фронтов (Белорусская и Ясско-Кишиневская операции). Ему очень импонировала идея организации и проведения ряда последовательных операций, с различными временными интервалами, на различную глубину. Придет время, и все хором будут говорить, что эта концепция - плод "стратегического гения Сталина". Однако для него явились откровением предложения Генштаба и фронтов о нанесении нескольких "дробящих" ударов с развитием их вглубь и на флангах (в Орловской операции); о расчленении крупной группировки противника и уничтожении ее по частям (в Висло-Одерской операции).
Сталин, допустивший крупные просчеты в определении направления главного удара фашистских войск в первый период войны, был более осмотрителен при определении основных усилий советских войск, когда они перешли в контрнаступление и наступление. Зимой 1942/43 года и летом 1943 года Сталин поддержал мнение военного руководства о необходимости добиться стратегического успеха на Юго-Западном направлении. Но уже летом 1944 года стало очевидным, что предложение Генштаба о перенесении центра тяжести наступательных операций вновь на Западное направление может ускорить разгром фашистской армии.
Еще раз подчеркну: сам Сталин не выдвигал стратегические идеи операций, но в 1943 - 1945 годах был в состоянии оценить их по достоинству. Выслушав военных членов Ставки, командующих фронтами, Сталин одобрял решения, которые обычно поддерживались большинством. Пожалуй, его "гениальность" во второй и третий периоды войны чаще всего выражалась в понимании и одобрении рациональных предложений, выдвигаемых Жуковым, Василевским, Антоновым, командующими фронтами.
Нажим, требования "любой ценой" были в основе действий Сталина, но его мысль порой достаточно пытливо искала пути повышения эффективности боевых действий, ускорения разгрома гитлеровских войск. Это проявлялось, в частности, в том, что в 1943 - 1945 годах по инициативе Генштаба Сталин неоднократно обращал внимание командования резервных армий на необходимость усиления оперативной маскировки, улучшения управленческой работы штабов армий, корпусов и дивизий, ускорения прохождения команд, приказов и директив до исполнителей, создания специальных контрбатарейных соединений, использования авиации и танковых соединений и т.д. Сам спектр этих вопросов стратегического, оперативного и даже тактического характера, одобренных Верховным, свидетельствует, что он уже многому научился у войны, у своих профессиональных военных помощников в Ставке, стал интуитивно чувствовать слабые и сильные стороны некоторых своих решений.
