Десять мифов Второй мировой - Исаев Алексей Валерьевич (читаем книги онлайн .txt) 📗

Глава 6.

Наступление смерти подобно?

Одним из общих мест советской популярной литературы послевоенного периода стало возвеличивание обороны в противовес наступлению. Фраза «малой кровью, на чужой территории» стала одним из ругательных выражений, символизировавшим идеологически неверную наступательную доктрину РККА в предвоенные годы. При этом на выручку призывалась бытовая логика, почерпнутая читателями из просмотра кинофильмов: представить себя в окопе с винтовкой, безнаказанно стреляющего в идущих в полный рост с закатанными рукавами «эсэсовцев-автоматчиков», было проще, чем идущего в атаку на строчащий пулемет.

Характерным примером возвеличивания обороны являются слова, вложенные писателем В.В. Карповым в уста героя его романа «Полководец» – генерала И.Е. Петрова. На страницах книги И.Е. Петров делится своими мыслями по поводу неудач 1941 г. и утверждает, в частности, следующее: «…надо было бы создать глубоко эшелонированную оборону. Вывести войска в поле. Окопаться, подготовить инженерные заграждения, минные поля. Вот на Курской дуге создали прекрасную глубокую оборону, и гитлеровцы сломали об нее зубы, а мы погнали их в шею! Да и наш одесский и севастопольский опыт показал – против хорошей обороны гитлеровцы ничего не могли сделать, даже имея превосходство в силах. Будь у нас боеприпасы и нормальное снабжение, не видать бы фашистам ни Севастополя, ни Одессы. Фашистов дальше Днепра можно было не пустить. Упустили эту возможность». [ 53 – Т.3,С.38]

На закате СССР эта тенденция достигла своего апогея. Элементы пассивной стратегии были введены даже в основные документы, определяющие действия войск, – уставы. Оборона встала на первое место, глава «Оборона» в «Боевом уставе сухопутных войск. Часть II» 1989 г. издания занимает место с 65-й по 147-ю страницу, глава «Наступление» – со 148-й по 242-ю. Ранее было наоборот, «Наступление» шло раньше обороны. В этом устав Красной Армии был аналогом зарубежных образцов и наследником «Тактики» М. Драгомирова. Также из устава был исключена основополагающая фраза: «Наступательный бой – основной вид действий Красной Армии». [ 54 – Ч.2,С.12]

Сейчас идеализация обороны стала едва ли не официальной идеологией нашей армии. Махмут Ахметович Гареев – генерал армии, доктор исторических наук, президент Академии военных наук – пишет о 1941 г.:

Одним из популярных образов лета 1941 г. стал комиссар, приказывающий наступать, вращая глазами и размахивая «маузером», вместо того чтобы занять оборону и тихо сидеть в окопах, ожидая пресловутых «эсэсовцев-автоматчиков».

В реальности сидение в окопах приводило к избиению сидельцев артиллерийским и авиационным ударом. Вот как описывает пулеметчик 743-го мотострелкового полка 131-й моторизованной дивизии 9-го механизированного корпуса К.К. Рокоссовского бой с 14-й танковой дивизией немцев 25 июня 1941 г.:

Кинематограф просто не в состоянии показать, что переживает обороняющийся под массированным ударом артиллерии и авиации противника.

Но все это только малая толика проблемы ведения оборонительного сражения. Теоретически можно накопать окопов полного профиля, блиндажей в три наката и постараться выжить под шквалом огня. Если мы поднимемся на ступеньку выше, от тактики на оперативный уровень, то увидим главный минус пассивного сидения в обороне. Этим минусом является неопределенность планов противника. Когда перед нами не обозримое глазом пространство обороны полка или даже батальона, а несколько сотен километров линии соприкосновения войск на покрывающей огромный стол карте, то место и время нанесения главного удара врага становится практически неразрешимой задачей. Разведка может вскрыть только малую часть приготовлений противника и перемещений его войск. Вскрыть сосредоточение подвижных соединений, в первую очередь танковых и моторизованных, разведка может с большим опозданием. Танковая дивизия может ночным маршем пройти 70–100 км и молниеносно оказаться там, где ее совсем не ждут. Соответственно перед нами на карте оказывается весьма обширное пространство, которое надо прикрыть закопавшимися в землю дивизиями. При этом очевидно, что над каждой отдельно взятой дивизией противник без труда сможет создать 3–5-кратное превосходство, сконцентрировав несколько своих корпусов на узком участке фронта. Что будет дальше – см. выше: «Полк нес большие потери в людях, технике, не имея возможности ни укрыться, ни защитить себя».

При переходе сражения в маневренную фазу ситуация усложнялась на порядок. Требовалось угадывать не только участок нанесения следующего удара, но и его направление. Характерным примером в данном случае является сражение, из которого, собственно, и пришел образ злобного комиссара с «маузером»: оборонительная операция войск Юго-Западного фронта в первую неделю войны. События в нем развивались следующим образом. Прорвав оборону стрелковых дивизий на границе, крупное механизированное объединение – 1-я танковая группа Эвальда фон Клейста развивала наступление на восток, в направлении Ровно, Житомира и далее на Киев. Однако это сейчас известно, по каким линиям наступали немцы. В июне 1941 г. командование Юго-Западного фронта постоянно ожидало от танковой группы поворота на юг с целью окружения армий фронта в Львовском выступе. В начале июля 1941 г. этот поворот ожидался уже с целью отсечь отходящие на линию старой границы войска 6-й, 12-й и 26-й армий. Эти опасения вполне однозначно читаются в оперативных документах фронта. В разведывательной сводке фронта от 22.00 26 июня мы читаем: «Радзехув-Бродское направление. Противник, имея главные силы прорвавшейся мотомеханизированной группировки в районе Берестечко и передовые части в Дубно, Верба, Раздвиллув, пытался распространить прорыв в направлении Броды, Тарнополь, но, встречая упорное сопротивление наших частей, успеха не имел». Тем временем 1-я танковая группа стремилась развивать наступление не в юго-восточном направлении, на Тарнополь, как предполагало командование Юго-Западного фронта, а дальше на восток, в направлении Острога и Шепетовки. Начальник штаба фронта М.А. Пуркаев и командующий фронтом М.П. Кирпонос неверно оценили замах «клещей» планируемого немцами окружения войск фронта. Командование группы армий «Юг» собиралось осуществить окружение 6-й, 26-й и 12-й армий во взаимодействии с 11-й армией Евгения Риттера фон Шоберта, сосредотачивающейся в Румынии. Соответственно масштабы охвата были куда больше, чем предполагало командование Юго-Западного фронта. Неверное определение направления удара противника приводило к попыткам построить пресловутую «прочную оборону» фронтом на север и северо-запад, а не на реальном пути движения танкового клина. При этом на отражение пока еще мнимой угрозы окружения бросались значительные силы. Непример, в конце июня 1941 г. для парирования поворота острия немецкого наступления от Острога на юг командование фронта подготовило противотанковый рубеж фронтом на север на рубеже реки Случь. На этом рубеже, перпендикулярно «линии Сталина», у Старо-Константинова к вечеру 29 июня должны были сосредоточиться 199-я стрелковая дивизия, 24-й механизированный корпус и целых три противотанковые бригады – 2-я, 3-я и 4-я.