История Крестовых походов - Мишо Жозеф Франсуа (читать книги бесплатно TXT) 📗
Мусульмане сумели максимально использовать междоусобные распри своих врагов. Подойдя к стенам Птолемаиды, осаждающие встретили такое сопротивление, которого никто не ожидал, даже удвоение их армии и полное согласие руководства не сразу принесли плоды. Дважды крестоносцы ходили на приступ и оба раза ни с чем возвращались назад. А сколько еще жарких схваток и битв произошло после этого! Но никакие препятствия не могли остановить вдруг пробудившуюся решимость христиан. Когда их деревянные башни и тараны превращали в груды золы, они рыли подкопы, настилали холмы, достигавшие уровня стен крепости, атаковали главные башни. Неся большие потери, отрезанные от помощи извне, осажденные пали духом, и комендант крепости предложил Филиппу Августу капитуляцию на условиях сохранения жизни и свободы всем обитателям Птолемаиды.
Но теперь, чувствуя свою силу, вожди крестоносцев проявили неуступчивость. От их имени Филипп заявил, что капитуляция может быть принята лишь при условии возвращения мусульманами Иерусалима и всех других завоеванных ими городов. Подобное требование, – а выполнение его было не в их власти, – повергло в уныние эмиров осажденного города. Переговоры продолжались и в конце концов, после новых штурмов и неудавшейся попытки осажденных тайно выйти из города, завершились соглашением о сдаче на более реалистических условиях. Мусульмане должны были вернуть христианам Животворящий Крест и тысячу шестьсот пленных, а также уплатить вождям двести тысяч золотых; гарнизон же и все население Птолемаиды оставались во власти победителей до окончательного выполнения обязательств побежденных.
Когда Саладин в своем лагере узнал об этой договоренности, он созвал эмиров, чтобы принять окончательное решение. Но было поздно: над городом уже развевалось знамя христиан.
Так завершилась осада Птолемаиды, длившаяся около трех лет и стоившая крестоносцам больше мужества и крови, чем было бы потребно для завоевания всей Азии: более ста тысяч христиан пали жертвами меча и болезней. По мере того как прославленные армии, прибывшие с Запада, погибали под стенами города, их сменяли новые, которых ожидала та же участь. Лишь превосходство флота христиан спасало положение; не сумей европейские суда пробиться через барьер у Птолемаиды, осаждающие бы неизбежно погибли от голода.
Во время этой продолжительной осады обнаружились некоторые новшества. Усовершенствовались средства защиты и нападения. Армиям не нужны были больше, как это случалось прежде, небесные посланцы и видения для поддержки боевого духа. Но религиозный фанатизм по-прежнему сохранялся. Если иерусалимский король велел нести перед собой Евангелие, то Саладину предшествовал Коран, из которого он перед битвой читал целые главы. Каждая из армий издевалась над обрядами и святынями противника, клялась отомстить за святотатство и в исступлении веры истязала пленных; во имя веры, как это бывало и прежде, к баталиям присоединялись женщины и дети. Однако иногда неистовства священной войны временно затихали. На Птолемаидской равнине устраивались празднества и турниры, на которые христиане приглашали сарацин; победителю устраивали триумф, побежденный должен был выкупать свою свободу. На этих ратных гуляньях звучала музыка, и франки танцевали под звуки восточных мелодий, а мусульмане отплясывали под пение менестрелей. Превращаясь за долгое время осады в подлинный европейский город, лагерь крестоносцев приобретал все его блага в виде ремесел, искусств, рынков, но и все пороки в виде людских скоплений, воровства, разврата.
Под стенами Птолемаиды был заложен еще один духовно-рыцарский орден. Группа дворян из Любека и Бремена основала общество для лечения и поддержки людей Севера. Вскоре к ним присоединилось еще несколько десятков немцев. Новое странноприимное братство получило имя Тевтонского ордена.
Еще до выполнения условий капитуляции Филипп Август и Ричард разделили между собой продовольствие, военное снаряжение и богатства Птолемаиды, к великому неудовольствию всех остальных крестоносцев, считавших себя вправе получить часть добычи. При этом если французский король пытался сгладить подобный настрой мягкостью обращения, то монарх Англии, напротив, упоенный победой, всячески афишировал грубость и несправедливость не только по отношению к мусульманам, но и среди своих соратников. Так, Леопольд, герцог Австрийский, проявивший чудеса доблести, был глубоко оскорблен тем, что Ричард приказал сбросить в ров знамя, воздвигнутое этим князем на взятой им башне; затаив обиду, герцог проявил благоразумие и удержал своих воинов от решения дела оружием. Конрад Тирский, также неоднократно выделявшийся подвигами во время осады, не желая терпеть самовластия и наглости Ричарда, покинул войско крестоносцев и вернулся в свой город. Подобные же настроения, давно обуревавшие и французского короля, теперь достигли кульминации, поскольку Ричард своей показной щедростью явно пытался соблазнить его войска. Не желая терпеть всего этого и считая свою миссию в Палестине выполненной, а также чувствуя сильное недомогание, Филипп решил возвратиться во Францию, где видел больше возможностей отомстить сопернику. Английский король, предвидя подобный оборот, взял с него клятву не посягать на спорные земли в Европе до своего возвращения. Впрочем, Ричард не удерживал Филиппа, напротив, всячески показывал радость, что остается единоличным хозяином положения. Покидая Палестину, французский монарх оставил английскому королю десять тысяч пехотинцев и пятьсот конных рыцарей, начальство над которыми передал герцогу Бургундскому.
Прошло более месяца со дня капитуляции Птолемаиды, а условия ее все еще не были выполнены. Несмотря на неоднократные напоминания и требования Ричарда, Саладин не возвращал ни пленных, ни Животворящего Креста, ни обещанных червонцев – он не желал усиления своих врагов. Христианским вождям надоело ждать, и они пригрозили султану умерщвлением гарнизона и жителей взятого города. Когда и это не помогло, взбешенный Ричард приказал вывести две тысячи семьсот пленных мусульман на равнину перед городом, и здесь на глазах Саладина и его армии все они были перебиты. Этот варварский акт, в котором историки обвиняют исключительно английского короля, в действительности был решен на общем совете баронов. Кроме того, по некоторым данным, Саладин еще до этого расправился с пленными христианами. Характерно, что сами мусульмане упрекали не столько Ричарда в убийстве их братьев, сколько Саладина, не пожелавшего их спасти, выполнив условия договора.
Для христиан-победителей после многомесячных трудов и лишений наступило короткое время отдыха и благоденствия. Изобилие продовольствия, кипрского вина и продажных женщин, собравшихся из всех ближайших мест, заставили крестоносцев временно забыть о цели их похода. Не без сожаления покидали они город, на взятие которого затратили столько сил и который в отплату предоставил им все удовольствия восточной цивилизации. В назначенный день стотысячная армия Ричарда направилась к Кесарии, куда прибыла после шести дней утомительного пути, проходя не более трех лье в день. Вдоль побережья ее сопровождал флот, нагруженный продовольствием и боевыми машинами. Саладин преследовал христиан, атакуя их то с флангов, то с тыла и безжалостно умерщвляя всех отставших. Ричард попробовал вступить в переговоры с братом Саладина, Малек-Аделем, предлагая мир в обмен на Иерусалим. Малек-Адель ответил на это, что последний из бойцов Саладина погибнет прежде, чем мусульмане откажутся от завоеваний, сделанных во имя ислама. Ричард поклялся, что добудет силой то, чего Саладин не захотел отдать добром, и приказал продолжать поход.
Выйдя из Кесарии, крестоносцы двинулись вдоль узкой равнины, изрезанной ручьями и болотами, имея справа от себя море, слева – Наплузские горы, охраняемые мусульманами. Выйдя к Арсуру, они увидели перед собой огромное войско. То была двухсоттысячная армия Саладина, преградившая дальнейший путь и готовая к смертельной схватке.
При виде врага Ричард построил свою армию в пять рядов и приказал ждать сигнала к бою. Но все началось без сигнала. Пока проходила подготовка крестоносцев, множество мусульман, опустившись с гор, окружили строившихся и ударили по их арьергарду. Иоанниты отразили первый натиск, а затем в битву включились все силы крестоносцев на пространстве от моря до горной цепи. Король Ричард, устремляясь в те места, где нужна была его помощь, устрашал врагов силой своих ударов и своим свирепым видом. Вскоре земля покрылась разодранными знаменами, переломанными копьями, брошенными мечами; сарацины, не выдержав бешеного натиска франков, отступили по всему фронту.
