Тегеран – Ялта – Потсдам - Цыбулевский Б. Л. (бесплатные серии книг txt) 📗
Самое же важное условие для сохранения длительного мира – это единство трех держав. Если такое единство сохранится, германская опасность не страшна. Поэтому надо подумать о том, как лучше обеспечить единый фронт между тремя державами, к которым следует прибавить Францию и Китай. Вот почему вопрос о будущем уставе международной организации безопасности приобретает такую важность. Надо создать возможно больше преград для расхождения между тремя главными державами в будущем. Надо выработать такой устав, который максимально затруднял бы возникновение конфликтов между ними. Это – главная задача.
Переходя более конкретно к вопросу о голосовании в Совете Безопасности, Сталин просит конференцию извинить его за то, что он не успел изучить во всех деталях документы, относящиеся к Думбартон-Оксу. Он был очень занят кое-какими другими делами и потому надеется на снисхождение со стороны британской и американской делегаций.
Рузвельт и Черчилль жестами и возгласами дают понять, что им хорошо известно, чем был так занят Сталин.
Сталин, продолжая, говорит, что, насколько он понимает, все конфликты, которые могут поступить на рассмотрение Совета Безопасности, подразделяются на две категории. К первой категории относятся те споры, для разрешения которых требуется применение экономических, политических, военных или каких-либо других санкций. Ко второй категории относятся те споры, которые могут быть урегулированы мирными средствами, без применения санкций. Правильно ли его понимание?
Рузвельт и Черчилль отвечают, что правильно.
Сталин далее заявляет, что, насколько он понял, при обсуждении конфликтов первой категории предполагается свобода дискуссий, но требуется единогласие постоянных членов Совета при принятии решения. В этом случае все постоянные члены Совета участвуют в голосовании, т. е. держава, участвующая в споре, не будет выведена за дверь. Что же касается конфликтов второй категории, которые разрешаются мирными средствами, то тут предполагается иная процедура: держава, участвующая в споре (в том числе и постоянные члены Совета), не принимает участия в голосовании. Сталин спрашивает, правильно ли он понимает положение.
Рузвельт и Черчилль вновь подтверждают, что Сталин вполне правильно понимает положение.
Сталин, заканчивая, говорит, что Советский Союз обвиняют в излишнем заострении вопроса о голосовании в Совете Безопасности. Советский Союз упрекают в том, что он подымает слишком большой шум по этому поводу. Да, Советский Союз действительно обращает большое внимание на процедуру голосования, ибо Советский Союз больше всего заинтересован в решениях, которые будет принимать Совет Безопасности. А ведь все решения принимаются с помощью голосования. Дискутировать можно сто лет и при этом ничего не решить. Для нас же важны решения. Да и не только для нас.
Вернемся на момент к приводившимся сегодня примерам. Если Китай потребует возвращения Гонконга или Египет потребует возвращения Суэцкого канала, то вопрос об этом будет голосоваться в Ассамблее и в Совете Безопасности. Сталин может заверить своего друга Черчилля в том, что Китай и Египет при этом окажутся не одинокими. В международной организации у них найдутся друзья. Это имеет прямое отношение к вопросу о голосовании.
Черчилль заявляет, что если бы названные страны потребовали удовлетворения своих претензий, то Великобритания сказала бы «нет». Власть международной организации не может быть использована против трех великих держав.
Сталин спрашивает, действительно ли это так.
Иден отвечает, что страны могут говорить, спорить, но решение не может быть принято без согласия трех главных держав.
Сталин еще раз спрашивает, действительно ли это так.
Черчилль и Рузвельт отвечают утвердительно.
Стеттиниус заявляет, что без единогласия постоянных членов Совет Безопасности не может предпринять никаких экономических санкций.
Молотов спрашивает, относится ли то же самое к рекомендациям.
Черчилль отвечает, что это относится только к тем рекомендациям, которые упомянуты в пяти пунктах, сформулированных в конце американского документа. Международная организация безопасности не ликвидирует дипломатических отношений между великими и малыми странами. Дипломатическая процедура будет продолжать свое существование. Будет неправильно преувеличивать власть или злоупотреблять ею или возбуждать такие вопросы, которые могут разъединить три главные державы.
Сталин говорит, что имеется другая опасность. Его коллеги не могут забыть того, что во время русско-финской войны англичане и французы подняли Лигу наций против русских, изолировали Советский Союз и исключили его из Лиги наций, мобилизовав всех против СССР. Надо создать преграду против повторения подобных вещей в будущем.
Иден заявляет, что этого не сможет случиться, если будут приняты американские предложения.
Черчилль подтверждает, что в указанном случае подобная опасность будет исключена.
Молотов говорит, что мы впервые это слышим.
Рузвельт заявляет, что случай, подобный упомянутому маршалом Сталиным, не может повториться, так как для исключения члена требуется согласие всех постоянных членов.
Сталин говорит, что если при принятии американских предложений даже невозможно исключение члена, то все-таки остается возможность мобилизации общественного мнения против какого-либо одного члена.
Черчилль отвечает, что он может допустить случай, когда против кого-либо из членов начнется широкая агитация, но ведь одновременно будет действовать и дипломатия. Черчилль не думает, чтобы Президент захотел выступить против Англии или поддержать какое-либо выступление против нее. Он уверен, что Рузвельт пожелал бы прекратить подобные выступления. Черчилль уверен также, что маршал Сталин не захотел бы выступить против Англии, не поговорив предварительно с Англией. Он, Черчилль, уверен, что всегда можно найти путь к разрешению споров. За себя он, во всяком случае, ручается.
Сталин заявляет, что за себя он также ручается (полушутя), вот, может быть, Майский станет нападать на Англию?
Рузвельт заявляет, что единство великих держав – одна из наших целей. Он, Рузвельт, думает, что американские предложения содействуют достижению этой цели. Если между великими державами возникнут, к несчастью, какие-либо разногласия, то они будут известны всему миру, несмотря ни на какие процедуры голосования. Во всяком случае, невозможно устранить обсуждение разногласий в Ассамблее. Американское правительство думает, что, разрешая свободу дискуссий в Совете, великие державы будут демонстрировать всему миру то доверие, которое они питают друг к другу.
Сталин отвечает, что это правильно, и предлагает продолжить обсуждение вопроса завтра.
Черчилль спрашивает: нельзя ли сейчас обсудить польский вопрос?
Сталин и Рузвельт соглашаются с предложением Черчилля.
Рузвельт заявляет, что Соединенные Штаты находятся далеко от Польши, и он, Рузвельт, попросит двух других участников совещания изложить свои соображения. В Соединенных Штатах Америки проживают 5–6 миллионов лиц польского происхождения. Его, Рузвельта, позиция, как и позиция основной массы поляков, проживающих в Соединенных Штатах, совпадает с той позицией, которую он изложил в Тегеране. Он, Рузвельт, за линию Керзона. С этим, в сущности, согласно большинство поляков, но поляки, как и китайцы, всегда очень озабочены тем, чтобы «не потерять лицо».
Сталин спрашивает, о каких поляках идет речь: о настоящих или об эмигрантах? Настоящие поляки проживают в Польше.
Рузвельт отвечает, что все поляки хотят получить кое-что, чтобы спасти «свое лицо». Его положение, как Президента, было бы облегчено, если бы Советское правительство дало полякам возможность сохранить «лицо». Было бы хорошо рассмотреть вопрос об уступках полякам на южном участке линии Керзона. Он, Рузвельт, не настаивает на своем предложении, но хочет, чтобы Советское правительство приняло это во внимание.
