Говорят сталинские наркомы - Куманев Георгий Александрович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Так что это так называемое «болото», оно имеется в каждом режиме, которое борется за свое существование.
Г. А. Куманев: Но, к сожалению, гибнут при этом невинные люди.
Л. М. Каганович: Вот именно с «болотом» погибают и те люди (поскольку с «болотом» они были связаны многими нитями: и родственными, и неродственными). Нужно быть очень стойким человеком. Перегибы я не защищаю. Но были сомнения, некоторых не трогали, некоторых оправдали, многих оправдали. Обратно освобождали. Так что были и излишества.
Г. А. Куманев: Можно ли в связи с этим сказать, что Сталин передоверил, вначале Ягоде, потом Ежову, потом Берии? Или все- таки он сам их себе подобрал и поощрял?
Л. М. Каганович: Да, Сталин вместе с нами делал ошибки. Борьба шла, когда идет борьба, тогда уже, знаете ли, удары не считают.
Г. А. Куманев: Ну вот, все–таки говорят, что Сталин был прозорливым. И вместе с тем он был очень осторожен, недоверчив по отношению к людям. Так ведь? Но как можно было так Берии передоверить?
Л. М. Каганович: Сталин был великим стратегом. Он видел, что, если оставить все, как есть со всеми этими прячущими голову под крыло, и если война будет, то они во время войны ударят нам в спину. Он же видел. Ведь нельзя же принижать этой опасности. Сейчас не понимают, что такое был троцкизм. Сколько у нас в руководстве было троцкистов? Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Томский, Бухарин. Это же все люди, которые стояли во главе, в руководстве. Они занимались подпольной работой и конспирацией, и считали себя правительством, что они имеют право воевать, независимо от соглашений с иностранным государством. Они не были, может быть, шпионами, но считали для себя возможным идти на соглашения против народа.
Г. А. Куманев: Ну, вот взять Троцкого. Человек (это признает и Молотов) был не без таланта, в частности, как организатор.
Л. М. Каганович: Преувеличивают его талант, преувеличивают…
Г. А. Куманев: Вы его хорошо помните во времена Гражданской войны?
Л. М Каганович: Как же, как же, Троцкого, конечно, я хорошо знал, с 1919 года, и не раз сталкивался с ним.
Г. А. Куманев: И оратор он был неплохой. Да?
Л. М. Каганович: Троцкий был талантливый человек. Оратор он был хороший, теоретиком его считать нельзя, публицист яркий, но как политик, как стратег невелик. Сталин в десять раз выше его. Хотя Троцкий всегда блистал ораторским искусством.
Г. А. Куманев: Но Троцкий вместе с тем был и достаточно жестоким. Вспомним хотя бы такой факт: когда Врангеля прогоняли из Крыма, то под честное слово Советской власти сдалась большая' когорта белых офицеров, под честное слово, что им будет сохранена жизнь, их не будут преследовать. Но Троцкий дал указание всех их расстрелять.
Л. М. Каганович: Я этого не знаю.
Г. А. Куманев: Есть документ.
Л. М. Каганович: Может, и есть документ, это как раз не самое слабое его место. Троцкий как политик много наломал дров, многое не учел до конца.
Г. А. Куманев: Лазарь Моисеевич, возникает много вопросов, как Берия смог втереться в доверие к Сталину? Кстати, недавно я прочитал в одной публикации, что смерть Крупской сразу же после дня ее рождения была делом рук Берии.
Л. М. Каганович: Я не могу защищать или опровергать этого. Все возможно, все возможно. Возможно, и это было, даже наверняка было. Это точно. Но могу подтвердить факт, что больной Ленин просил у Сталина принести яд. Это было, это было. Сталин ставил вопрос на Политбюро. А что он мог сделать? Ведь Политбюро ему поручило охранять Ленина. И он следил, чтобы Ленина никто не трогал, не нервировал, чтобы он был в изоляции от политики, чтобы не волновался. Сталин был, конечно, против, чтобы давать Ленину яд. Насчет яда теперь приплетают и Ягоду, чисто шерлокхолмовская версия. А Ягода в то время, при Ленине, был еще маленьким человеком. Сталин даже его и не знал, даже не был тогда знаком с Ягодой. С ним Сталин был связан позднее, в 1924 году.
Г. А. Куманев: Чем же объяснить доверие Сталина к Берии?
Л. М Каганович: Слушайте, как чем объяснить? А чем объяснить, что мы доверяем друг другу? Берия был не рядовым работником, работал на Кавказе, работал секретарем крайкома, его там выбрали, он организатор был неплохой, неглупый человек был, способный. Сталин его и выдвинул, потому что в это время уже не доверял Ежову, не доверял Ягоде. И решил выдвинуть Берию как человека, которому можно было более или менее доверять. Он его проверял, он его тоже проверял. Сталин всех проверял. Одним он доверял и ошибся чересчур, а другим — начинал не доверять и тоже ошибся. Сталин был очень бдительным и очень осторожным. Это же не шутка, нелегко руководить такой страной.
Г. А. Куманев: Вам, видимо, было тоже нелегко, когда был арестован Михаил Моисеевич? (Брат Л. М. Кагановича. — Г. К.).
Л. М. Каганович: Он не был арестован, во–первых.
Г. А. Куманев: Но знаете, в Кремлевском архиве я читал документ такого содержания, что Михаил Моисеевич был вызван на Лубянку, у него сохранился пистолет, потом он попросился в туалет и застрелился в туалете.
Л. М Каганович: Знаете, это вранье.
Г. А. Куманев: Но об этом говорил Хрущев на июньском (1957) Пленуме ЦК КПСС.
Л. М Каганович: Это дело было не на Лубянке, а в Совнаркоме. Об этом много врут, врут. Сейчас о моем отношении и о разговоре со Сталиным, будто я сказал, что это дело, мол, следователя. Это вранье. А дело было просто так. Я пришел на заседание. Сталин держит бумагу и говорит мне: «Вот есть показания на Вашего брата, на Михаила, что он вместе с врагами народа». Я говорю: «Это сплошное вранье, ложь». Так резко сказал, не успел даже сесть. «Это ложь. Мой брат, говорю, Михаил, большевик с 1905 г., рабочий, он верный и честный партиец, верен партии, верен ЦК и верен Вам, товарищ Сталин». Сталин говорит: «Ну а как же показания?». Я отвечаю: «Показания бывают неправильные. Я прошу Вас, товарищ Сталин, устроить очную ставку. Я не верю всему этому. Прошу очную ставку».
Он так поднял глаза вверх. Подумал и сказал: «Ну, что ж, раз Вы требуете очную ставку, устроим очную ставку».
Через два дня меня вызвали. (Это я Вам рассказываю документально, я пока этого нигде не рассказывал). Но это факт, так оно было. Маленков, Берия и Микоян вызвали меня в один кабинет, где они сидели. Я пришел. Они мне говорят: «Мы вызвали сообщить неприятную вещь. Мы вызывали Михаила Моисеевича на очную ставку». Я говорю: «Почему меня не вызвали? Я рассчитывал, что я на ней буду». Они говорят: «Слушай, там такие раскрыты дела, что решили тебя не волновать». Во время той очной ставки был вызван Ванников, который показывал на него. А Ванников был заместителем Михаила в свое время. Кстати, когда несколько ранее Ванникова хотели арестовать, Михаил очень активно защищал его. Ванников даже прятался на даче у Михаила, ночевал у него. Они были близкими людьми. А когда Ванникова арестовали, он показал на Михаила.
И вот вызвали Ванникова и других, устроили очную ставку. Ну, эти показывают одно, а Михаил был горячий человек, чуть не с кулаками на них. Кричал: «Сволочи, мерзавцы, вы врете» и т. д., и проч. Ну, при них ничего не могли обсуждать, вывели арестованных, а Михаилу говорят: «Ты иди, пожалуйста, в приемную, посиди, мы тебя вызовем еще раз. А тут мы обсудим».
Только начали обсуждать, к ним вбегают из приемной и говорят, что Михаил Каганович застрелился. Он действительно вышел в приемную, одни говорят, в уборную, другие говорят, в коридор. У него при себе был револьвер, и он застрелился. Он человек был горячий, темпераментный. И, кроме того, он человек был решительный и решил: в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму.
