Германский генеральный штаб - Куль Ганс (библиотека книг .txt) 📗
Надо сознаться, что мы не предвидели такой длительной позиционной войны на всем фронте от моря до Швейцарии. Все наши планы мы строили на маневренной войне и она должна была дать нам успех. Скажу по опыту, что наше командование 1-й армией в 1914 г. никогда не тревожили донесения корпусов о том, что им приходится сражаться с противником, имеющим некоторый численный перевес. Мы всегда были уверены в исходе и никогда не дошибались. Я никогда не забуду момента, когда однажды в жаркий день после длинного перехода IV арм. корпус проходил в Лувене мимо остановившегося на углу одной из улиц популярного командира корпуса Сикста фон Армин. Нельзя было без умиления наблюдать молодцеватые войска под командой безукоризненного офицерства, одушевление коих ярко сказывалось при прохождении мимо начальника.
С такими войсками и с такими командирами можно и должно было отважиться начать кампанию. Честь нашим войскам и нашим полководцам, делавшим свое дело с такой верой в успех. Этот оптимизм не имел ничего общего с подзадориванием к войне. Г.Ш. не побуждал к войне неправильной оценкой противника и не воздействовал в этом отношении на политику и потому он должен самым категорическим образом отвергнуть упрек, бросаемый ему профессором — доктором Штейнгаузеном, который говорит: «Не было ли делом Г.Ш., который должен был иметь представление о шансах на успех и о вероятном ходе войны, обрисовать положение таким образом, чтобы побудить правительство избежать войны». Он указывает даже на то, что хотя Г.Ш. и не содействовал сознательно вовлечению в войну, но, исходя из ее неизбежности, считал за лучшее предупредить события, пока оставалось еще время. Относительно ген. Бернгарди доктор Штейнгаузен говорит, что он не отожествляет его взглядов со взглядами Г.Ш., но все же считает, что этот генерал, хотя и считает при известных обстоятельствах вполне правильным предупредить противника, этим самым выражает лишь господствовавшие в его время воззрения военных кругов.
Я не представляю себе, как это правительство могло бы постоянно «лавировать». Старания избежать войну могут только усилить наступательные тенденции готового к войне противника, но во всяком случае это уже дело политики. Когда же дело дошло до войны, солдат должен был считаться только со словами Гете: «Противостоять всякому насилию, никогда не склоняться, выказывать всю свою силу и призывать на помощь богов».
Так думал Фридрих Великий. Таким показал он себя в семилетней войне с Австрией, Россией и Францией.
«Было безумием верить в возможность победить полмира», говорит профессор — доктор Штейнгаузен. Тоже самое можно было сказать маленькой Пруссии в 1756 году. В тяжелые моменты войны, когда наши силы готовы были дрогнуть, а врагов становилось у нас все больше и больше, я часто вспоминаю великом короле, которому солдаты восклицали: «Фридрих, король и герой наш, для тебя мы сжили дьявола со света»! Эта мысль меня часто укрепляла. И Фридрих должен был в конце концов, когда его силы были уже не те, что у Россбаха и Лейтена, перейти к позиционной войне. Но несмотря на семилетнюю борьбу, 90 миллионов не могли повергнуть ниц 5 миллионов. Напротив, последние, истекая кровью, продолжали оставаться стойкими и готовы были в каждый момент возобновить прерванную борьбу. С другой стороны, совершенно утомленные 90 миллионов, видя бесполезность и даже вред дальнейших усилий, просят о заключении давно желанного мира» (граф Шлиффен). Конечно, нужно принять во внимание, что прусскими войсками предводительствовал сам Фридрих Великий и что Англия была на его стороне.
Этот старинный прусский дух был жив еще в наших вождях и в нашем генеральном штабе, когда мы начинали в 1914 году кампанию, полагаясь на свою армию и веря в свои способности, приобретенные долголетней суровой работой. Можно только пожелать, чтобы по окончании разрухи остаток этого сильного духа перешел в лучшие времена.
Численность не всегда является решающим фактором, победа не всегда остается за «большими батальонами». Италия, мы думали, останется по крайней мере нейтральной. Выступления-Америки нельзя было предвидеть. Англия в начале войны могла выставить только свой экспедиционный корпус. Мы знали, что война будет не та, которую в 1866 г. вели против австрийцев под плохим командованием и не та, что в 1870 г., когда мы имели довольно большой численный перевес. Речь шла не о « легкой веселой войне». Мы выходили на тяжелый путь, но с надеждой и воодушевлением. Великие дела, совершенные нашими войсками на востоке и на западе, оправдали наши надежды, несмотря на. то, что в конце концов нас победили.
Мы могли бы выиграть войну даже после того, как битва на Марне в 1914 г. окончилась для нас неблагоприятно. Весьма вероятно, что в 1915 г. мы могли бы покончить с Россией, победа была бы возможна даже весной 1918 г. Подводная война могла бы привести к полному успеху, если бы она началась решительно, неожиданно, в подходящий момент и проводилась бы затем последовательно.
Конечно, мы не предвидели всего ужаса 4.5-летней войны. Это была не только обычная война гигантски возросших, миллионных армий, но это была борьба народов, борьба против всех народных сил и средств, против их финансов и хозяйства. Как же мы представляли себе картину этой войны, как готовился к ней Г.Ш., какова была финансовая и хозяйственная подготовка?
Граф фон Шлиффен
Нашим учителем и воспитателем для «Великой современной войны» был фельдмаршал граф фон Шлиффен. Основываясь на опыте и указаниях своего великого предшественника Мольтке, он стремился овладеть искусством управления современными миллионными массами войск для уничтожения противника. Вся его жизнь была посвящена этой задаче. Возражения не вводили его в заблуждение: «Точно также, как в настоящее время есть много умных людей», писал он, «которые в применении миллионных армий видят извращение военного искусства, так сто лет тому назад было не меньше умных людей, относившихся крайне скептически к стотысячным армиям».
О Шлиффене писалось много. Я не ставлю себе задачей охарактеризовать подробно его личность. Его жизнь и деятельность описал ген. барон фон Фрейтаг-Лоринговен в труде: «Сборник мемуаров графа ф.-Шлиффена». Берлин 1913 г. Я хочу лишь добавить несколько личных наблюдений.
Граф ф.-Шлиффен был самой выдающейся личностью, с какою когда-либо мне приходилось соприкасаться за время моей долголетней службы.
Как я уже упоминал, он часто привлекал меня к оперативным работам, военным играм и полевым поездкам Г.Ш. Некоторые из своих оперативных идей он демонстрировал мне на карте. От своих подчиненных он требовал очень многого, соответственно своей собственной необычной работоспособности.
Мне вспоминается один из вечеров того времени, когда ему было поручено руководство операциями в юго-восточной Африке. В рейхстаг нужно было представить доклад о положении дел. В 10 час. вечера он пришел за проектом, но он не понравился ему. В 3 часа утра он уже вновь принес его, заново переработав и переписав. Рано утром, как обыкновенно, он уже был верхом на лошади, а позднее за рабочим столом.
В течение нескольких лет под Рождество в моей квартире раздавался звонок. Специальный курьер приносил мне рождественский подарок от графа ф.-Шлиффена — большой набросок военного положения (обстановка), с задачей составить проект операции. Он был бы очень удивлен, если бы оконченная работа не была вручена ему вечером в первый день праздника. На второй день праздника присылалось продолжение задачи. Воскресные и праздничные дни, по его мнению, были предназначены для таких работ, которые можно исполнить, не отрываясь текущими делами.
Его память была необычайна. Насколько он сам был в курсе всех отраслей работы, настолько же он требовал от начальников отделений точной осведомленности во всякое время. Противоречия с предыдущими докладами от него никогда не ускользали. В таких случаях даже через год он возражал: «Вы же мне говорили тогда то-то и то-то»…
