Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (версия книг .TXT) 📗
В конце 1935-го - начале 1936 года судили по-сталински. Корчагина пишет Калинину, что угрозы следователя Когана принудили ее признать обвинение, а затем она без суда была сослана в Соловецкий лагерь. К письму приложено заключение особо уполномоченною НКВД Луцкого, которое гласит, что А.Г. Корчагина "проходит по делу о контрреволюционных террористических группах в правительственной библиотеке, в комендатуре Кремля и др.". Резолюция "всесоюзного старосты" лаконична: "Отклонен. М.И. Калинин. 8.III.36 г."994.
Следует добавить, что в то время многие считали, что Аллилуева не покончила с собой, а ее застрелил Сталин, в приступе гнева не захотев больше терпеть своенравности жены, имевшей твердый характер. И эта версия не выглядит нереальной, учитывая моральный облик "вождя". У него ни разу не дрогнула рука, не шевельнулась мысль, когда он отправлял на гильотину беззакония своих друзей, товарищей по Политбюро, боевых соратников по гражданской войне, близких родственников. Нельзя конечно, исключать и того, что Надежда Сергеевна не просто устала от бессердечия мужа, но и выразила таким трагическим способом свой протест против того, что знала.
Среди личных тайн, а их немало, - одна, связанная со старшим сыном Яковом. По ряду свидетельств, есть основания полагать, что делались одна-две попытки организовать побег из плена старшего лейтенанта Я. Джугашвили. Об этом, в частности, пишет Д. Ибаррури. Сталин хотел не столько спасти сына, сколько обезопасить себя. Он боялся, что фашисты могут "сломать" Якова и использовать его против отца. Но постепенно немцы все реже стали упоминать о Джугашвили, а потом и замолчали совсем. Пожалуй, полностью Сталин "успокоился" лишь тогда, когда нарком внутренних дел доложил ему 5 марта 1945 года:
"Государственный Комитет Обороны
товарищу Сталину И.В.
В конце января с. г. Первым Белорусским фронтом была освобождена из немецкого лагеря группа югославских офицеров. Среди освобожденных генерал югославской жандармерии Стефанович, который рассказал следующее.
В лагере "Х-С" г. Любек содержался ст. л-т Джугашвили Яков, а также сын бывшего премьер-министра Франции Леона Блюма - капитан Роберт Блюм и другие. Джугашвили и Блюм содержались в одной камере. Стефанович раз 15 заходил к Джугашвили, предлагал материальную помощь, но тот отказывался, вел себя независимо и гордо. Не вставал перед немецкими офицерами, подвергаясь за это карцеру. Газетные сплетни немцев обо мне - ложь, говорил Джугашвили. Был уверен в победе СССР. Написал мне свой адрес в Москве: ул. Грановского, дом 3, кв. 84.
Берия"995.
Безуспешные меры, которые Сталин с Берией предпринимали, чтобы вызволить Якова (или не дать ему "заговорить"), оказались ненужными. Но эти тайны из разряда тех, которые скрыты навсегда.
К концу жизни, по мере того как силы покидали "вождя", он все чаще задумывался: что достанется после него историкам? Какие "следы" он оставил для них? Каково его документальное и эпистолярное наследие? Видимо, этим объясняется то, что года за полтора до своего 70-летия Сталин поручил Маленкову внимательно посмотреть архивы: какие материалы, связанные с Лениным и им, Сталиным, остались неизвестны? Есть основания считать, что Ленин интересовал его меньше. Но, будучи исключительно хитрым человеком, Сталин понимал, что в "соседстве" с Лениным эта "инвентаризация" архивов не вызовет ни сейчас, ни позже особых кривотолков и сомнений. Сделать это было нетрудно, поскольку почти все основные архивы находились в ведении МВД. Через 8 - 10 месяцев министр внутренних дел С. Круглов доложил:
"ЦК ВКП(б)
товарищу Маленкову Г.М.
Архивными органами МВД систематически проводится работа по выявлению и учету хранящихся в архивах подлинных документов, написанных В.И. Лениным и И.В. Сталиным.
В течение 1948 года был проведен полистный осмотр 190 000 дел документальных материалов 38 важнейших архивных фондов: ЦИК, СНК СССР и РСФСР, СТО СССР, Наркомнаца, НКВД СССР, Наркомпроса, ВСНХ, газеты "Известия", Управления делами Реввоенсовета Республики и других.
В результате полистного просмотра указанного количества документальных материалов было выявлено и передано в ИМЛ 1203 автографа и копии с подлинных документов, написанных В.И. Лениным и И.В. Сталиным...
В этом году в архиве Октябрьской революции и социалистического строительства с этой целью будет просмотрено 58 000 дел.
28 января 1949 года.
Министр внутренних дел С. Круглов"996.
Судя по некоторым данным, Маленков не один раз докладывал Сталину о результатах таких "ревизий". Думается, что далеко не все документы попали в ИМЛ. Сталин очень заботился о том, чтобы в истории о нем осталось лишь то, что он разрешил. Поэтому неудивительно, что многих подлинных документов в архивах нет, а на копиях не воспроизведены его резолюции. Это тоже чисто сталинские "тайны". Многие из них, действительно, раскрыть непросто.
Когда сразу после войны военные доложили ему, что чехословацкое правительство намерено передать в дар СССР "Русский заграничный архив", он распорядился организовать прием и просмотр документов фонда. Тот же Круглов доложил 3 января 1946 года, что под руководством НКВД в Москву доставлено 9 вагонов документов (архивы правительства Деникина, Петлюры, личные архивы Алексеева, Савинкова, Милюкова, Чернова, Брусилова и многих других русских деятелей)997. Там были книги и материалы по истории Октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Для приема документов привлекались специалисты из Академии наук - И. Никитинский, С. Богоявленский, И. Минц, С. Сутоцкий, но руководили всем этим и докладывали Сталину о содержании и дальнейшей судьбе архива высшие чины НКВД. Ряд документов надолго осел в его шкафах и сейфах. Например, в результате разбора "Русского заграничного архива" сотрудники НКВД обнаружили рукопись А.А. Брусилова, бывшего царского генерала, командующего Юго-Западным фронтом в первой мировой войне, который осуществил знаменитый прорыв, вошедший в историю как "брусиловский". С 1920 года он служил в Красной Армии, был инспектором кавалерии РККА, состоял с 1924 года при РВС СССР для особо важных поручений. Рукопись "Мои воспоминания", завершенная в 1925 году во время лечения в Карповых Варах (в следующем году Брусилов умер), явно не предназначалась для публикации в СССР.
