Врачебные тайны дома Романовых - Нахапетов Борис Александрович (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Вторая — свита, то есть лица, постоянно находящиеся в окружении царя: адъютанты, денщики, охрана.
Третья — челядь, относящаяся к самому низшему разряду дворцовых служащих, включала в себя многочисленный штат разного рода служителей. К ним относились и служащие Аптекарского приказа, в том числе — доктора.
При Петре I царский двор, как и всё российское государственное управление, начинает перестраиваться на западный манер. За образец была принята номенклатура придворных чинов и званий при дворах прусских королей и австрийских императоров. Вместо прежних, русских названий придворных должностей появились новые — камергер, гофмейстер, шталмейстер, егермейстер и др. Официально эти новые придворные звания были объявлены в знаменитой Табели о рангах 24 января 1722 г. Среди прочих придворных чинов были упомянуты и медицинские — первый лейб-медикус, то есть личный врач императора, гражданский чин которого соответствовал VI классу (коллежскому советнику, или полковнику), и лейб-медикус при императрице (чиновник VII класса — надворный советник, или подполковник). Таким образом, врачи, обслуживавшие царскую семью, были переведены из разряда челяди в разряд придворных чинов (позднее, в 1827 г., а по другим сведениям, в 1843-м, они были причислены к составу свиты и введены в штат Императорской главной квартиры). Их стали назначать на должности высших руководителей всей медицинской службы России — архиатрами и президентами всего медицинского факультета, им жаловались самые высокие классные чины — вплоть до действительного тайного советника (II класс по Табели о рангах), их награждали орденами, даровали дворянские титулы. Так, титул российского барона был пожалован англичанину лейб-медику Т. Димсдалю, титул английского баронета — лейб-медику Я.В. Виллие, графов Римской империи — лейб-медикам Г. Лестоку и И.Б. Фишеру. В связи с награждениями орденами придворным медикам жаловалось дворянство. Так, в 1888 г. состоялось введение помощника С.П. Боткина по лечению императрицы Марии Александровны почётного лейб-медика Е.А. Головина с семейством в дворянское Российской империи достоинство по награждению его орденом Св. Владимира 3-й степени.
Согласно Этимологическому словарю русского языка М. Фасмера (М., 1964), термин «лейб-медик» появился в русском официально-бюрократическом лексиконе лишь в 1724 г. Поэтому утверждения некоторых историков медицины о том, что лейб-медики якобы были у Ивана Грозного, Бориса Годунова, Василия Шуйского и у первых царей из дома Романовых, представляются неправомерными. Одновременно нельзя отрицать и того факта, что эти звания могли присваиваться Петром I, так сказать, в рабочем порядке, то есть до введения в силу Табели о рангах, как это имело место, например, с чином камер-юнкера, пожалованным некоему Монсу де ла Кроа ещё в 1716 г., что, впрочем, не принесло ему счастья, т.к. он в 1724 г. вместе с сестрой был казнён, а его заспиртованная голова отдана на хранение в Кунсткамеру.
Лейб-медики по многим признакам отличались от придворных докторов Аптекарского приказа. В отличие от придворных врачей русских царей лейб-медики были в большинстве своём не иностранными, а российскими подданными и служили не на контрактной, а на постоянной основе, то есть практически до конца жизни. Среди лейб-медиков, приглашённых на короткие сроки, следует отметить доктора Готлиба Листениуса, вызванного императрицей Анной Иоанновной в 1739 г. на 4 года, английского врача Томаса Димсдаля, специально приглашённого в 1768 г. императрицей Екатериной II для проведения прививки против оспы ей и наследнику, цесаревичу Павлу, а также приезжавшего в Россию в 1805–1808 гг. известного австрийского профессора Петра Франка, занимавшегося усовершенствованием учебного процесса в Петербургской медико-хирургической академии («Рюрика Медико-хирургической академии», по выражению Я.А. Чистовича).
В противоположность придворным врачам лейб-медики были в подавляющем большинстве уроженцами России, несмотря на то что многие из них носили иностранные фамилии. Так, уже младшие Блюментросты были уроженцами Москвы, русскими по рождению были лейб-медики В.М. Рихтер, Н.Ф. Арендт, И.Ф. Рюль и многие другие. Рассуждая по аналогичному поводу в отношении лиц «благородного происхождения», историк Л.Е. Шепелев пишет: «Система дворянских фамилий не даёт возможности с определённостью судить о национальности их обладателей, поскольку ассимиляция иностранцев проявлялась обычно уже во втором поколении, а в третьем — наверняка». В качестве примера он приводит фамилию доктора Вернера из «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова, который «был русский».
Впрочем, вопросы национальности, так же как и вероисповедания, не имели, по-видимому, большого значения при выборе кандидата на должность лейб-медика. Всё же следует отметить, что среди последних преобладали лица, принадлежавшие к различным ветвям христианской конфессии. По сравнению с придворными врачами среди лейб-медиков лиц иудейского вероисповедания было значительно меньше.
Вопреки тому, что придворным врачам не разрешалось применять свой опыт и знания в отношении лиц, не принадлежавших к царской фамилии, лейб-медики, помимо исполнения своих прямых обязанностей по медицинскому обслуживанию царской семьи и их родственников, осуществляли широкую лечебную практику в медицинских учреждениях и, кроме того, вели частный приём. Они также занимались научно-педагогической, исследовательской и редакторской деятельностью, принимали участие в работе различных научных обществ, конференций и съездов. Например, лейб-медик-консультант Н.Ф. Здекауэр одновременно был совещательным членом Медицинского совета, консультантом Максимилиановской лечебницы и членом многих комиссий: общественного здравия, по вентиляции, по составлению новой фармакопеи, по преобразованию военной медицины, по пересмотру военно-медицинского каталога, по устройству Михайловской больницы баронета Виллие, по выработке нового устава Медико-хирургической академии, по составлению академического каталога, по оспопрививанию, по назначению пенсий при Медицинском Совете, а также членом: Общества немецких врачей, Пироговского ферейна, совета Человеколюбивого общества, кроме того, консультантом: Мариинского института, 3-й классической гимназии, Императорского училища правоведения, цензором «Медицинской библиотеки» и т.д., и т.п.
Как писал В. Верекундов, «надо удивляться, как вообще мог управляться с этой массой работы и обязанностей, которые он нёс в это время, как успевал следить за развитием науки и отдавать делу преподавания столько времени и труда, как он это делал».
Лейб-медикам как определённой профессиональной группе были свойственны некоторые специфические особенности:
— они часто происходили из врачебных семей, что очень рано определяло осознанный выбор профессии;
— проявляли незаурядные, а иногда и блестящие способности к обучению, нередко заканчивая учебные заведения с самыми высшими отличиями;
— до момента пожалования им звания лейб-медиков они уже сумели достойно проявить себя на выбранном ими поприще, их успехи были отмечены учёными степенями и званиями — все они были докторами медицины, многие — профессорами;
— получили признание своих заслуг со стороны как своих коллег, так и пациентов;
— обладали особой удачливостью в практической деятельности;
— большинство были выпускниками отечественных университетов, но все они проходили усовершенствование в лучших зарубежных клиниках и лабораториях, имели тесные, а иногда и дружеские связи с выдающимися зарубежными коллегами;
— почти все принадлежали к петербургскому медицинскому сообществу. Представители других сообществ встречались крайне редко — москвичами были лейб-медики Н. Бидлоо, Х.И. Лодер, А.И. Овер, из Киева приехал лейб-медик Ф.С. Цыцурин;
— как правило, отличались крепким здоровьем, что естественным образом сказывалось на продолжительности их жизни. Средняя продолжительность жизни лейб-медиков была достоверно большей, чем средняя продолжительность жизни их августейших пациентов (конечно, имеются в виду умершие своей смертью).
