Популярная история евреев - Джонсон Пол (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Во-вторых, он сделал все, чтобы истребить хасмонеев. Он выдал Антигона римлянам, которые его казнили. Питая к своей жене, Мариамне, правнучке Александра Янния, «ревнивую страсть» (говоря словами Иосифа), он в конце концов ополчился на нее и всю ее родню. Ее брат Аристобул был утоплен в плавательном бассейне в Иерихоне. Саму Мариамну Ирод обвинил перед семейным судом в попытке отравить его, и ее казнили. Затем ее мать, Александра, была также казнена по обвинению в государственной измене. И, наконец, по его обвинению в заговоре с целью убить его были осуждены и удавлены двое сыновей, рожденных от него Мариамной. Иосиф писал: «Если и был когда-либо человек, любящий свою семью, то это был Ирод». И это было справедливо по отношению к родне с его стороны, поскольку он присваивал городам имена своего отца, матери и брата. Но по отношению к хасмонеям и тем, кто мог иметь наследственные претензии на то, что принадлежало Ироду, он вел себя с параноидальной подозрительностью и зверской жестокостью. История об избиении младенцев при всем преувеличении имеет под собой реальную историческую основу.
Третье направление политики Ирода состояло в том, чтобы ослабить разрушительную силу иудаистского фундаментализма, отделив религию от государства и введя в игру еврейскую диаспору. Первым его актом после прихода к власти в Иерусалиме в 37 г. до н.э. была казнь 46 ведущих членов Синедриона, которые (в его деле и других) пытались опираться на Законы Моисея в решении светских проблем. После этого Синедрион превратился в чисто религиозный суд. Ирод даже не попытался стать первосвященником; он отделил этот пост от короны и стал лично назначать людей на него и смещать их, выбирая кандидатуры в основном из египетской и вавилонской диаспоры.
Ирод был, подобно большинству евреев, зациклен на исторических аналогиях; очевидно, что он подражал Соломону. Он стремился увековечить память о себе колоссальными сооружениями и пожертвованиями. Тем самым он олицетворял собой еще один любопытный еврейский типаж – филантропа-стяжателя. Вся жизнь его была направлена на то, чтобы приобретать и расходовать в гигантских масштабах. Подобно Соломону, он извлекал выгоду из благоприятного географического расположения на торговых путях, собирая пошлины, а также из промышленного производства. Он арендовал у императора Августа медные рудники на Кипре, оставляя себе половину добычи. Он собирал налоги на огромной территории, делясь, разумеется, с Римом. По словам Иосифа, он тратил не по возможности, а потому мог проводить жесткую линию в отношении своих подданных. Нет сомнения, что он сколотил огромное личное состояние, конфискуя собственность тех, кого объявлял государственными преступниками – в первую очередь, конечно, хасмонеев. В то же время при нем вырос общий уровень благосостояния в Палестине за счет внешнего мира, внутреннего порядка и расширения торговли. Число евреев (по рождению и обращенных) повсеместно возрастало. По данным одного из средневековых источников, согласно переписи Клавдия в 48 г. н.э. в пределах империи проживало 6 944 000 евреев; плюс к этому «мириады и мириады» (выражение Иосифа) в Вавилонии и других местах. По некоторым оценкам, во времена Ирода в мире жило около 8 миллионов евреев, из которых от 2 350 000 до 2 500 000 – в Палестине; таким образом, на евреев приходилось около 10% населения Римской империи. Эта увеличивающаяся нация и многочисленная диаспора были источником богатства и влияния Ирода.
Именно на уверенности Ирода в подъеме еврейства и иудаизма и его национальной и религиозной гордости зиждилась его политика. Подобно его предшественникам евреям-эллинизаторам он считал себя героем-реформатором, который пытается вовлечь невежественный и консервативный Ближний Восток в круг просвещенных народов современного мира. Мощь Рима и обретенное им под властью императора единство открывали новую эпоху международного мира и всемирной торговли, экономического золотого века, в котором Ироду хотелось найти место для своего народа. Чтобы дать евреям возможность занять достойное место в лучшем мире, ему было необходимо уничтожить ослабляющие элементы прошлого и в особенности освободить еврейское общество и религию от эгоистичной олигархии семей, которые эксплуатировали то и другое. И он совершил это без посторонней помощи, причем его паранойя и жестокость в значительной мере соединялись с элементом идеализма.
Ирод желал также показать миру, что среди евреев было много одаренных и цивилизованных людей, способных внести существенный вклад в распространение новой средиземноморской цивилизации. С этой целью он смотрел гораздо дальше Иерусалима с его толпами фанатиков, обращая свой взгляд на евреев диаспоры. Ирод был близким другом одного из главных военачальников Августа, Агриппы, и эта дружба способствовала тому, что покровительство Рима распространилось на разбросанные по огромной территории и временами запуганные еврейские общины, находившиеся в орбите Рима. Евреи диаспоры видели в Ироде своего лучшего друга. Кроме того, он был в высшей степени щедрым покровителем, ибо выделял средства на синагоги, библиотеки, бани и благотворительные структуры, а также побуждал и других поступать таким же образом; поэтому именно во времена Ирода евреи впервые прославились маленькими оазисами благоденствия, которые они устраивали в своих общинах в Александрии, Риме, Антиохии, Вавилоне и других местах, где заботились о больных и бедных, вдовах и сиротах, помогая посещать заключенных и хоронить умерших.
Ирод был не настолько глуп, чтобы позволить евреям диаспоры быть единственными получателями его щедрот. Он покровительствовал многим многонациональным городам в восточной части империи. Он поддерживал и финансировал практически все институты греческой культуры, и не в последнюю очередь – стадионы, поскольку сам он был энтузиастом спорта: отчаянный охотник и наездник, искусный метатель молота и стрел из лука, горячий болельщик. Своими деньгами, организаторским талантом и энергией он без чьей-либо помощи сумел спасти Олимпийские Игры от упадка и добился того, что их стали проводить регулярно и с подобающей пышностью. В результате имя его завоевало почтение у многих островов и городов Греции и он удостоился титула пожизненного президента Игр. Он выделял крупные суммы на общественные и культурные цели в Афинах, Ликии, Пергаме и Спарте, отстроил заново храм Аполлона на Родосе, обнес стенами взамен разрушенных Библос, дал Тиру и Бейруту по форуму, а Лаодицее – акведук, театры Сидонум Дамаску, гимназии Птоломансу и Триполи, а также фонтан и бани Аскалону. В Антиохии, которая была тогда крупнейшим городом на Ближнем Востоке, он вымостил камнем главную улицу протяженностью 4 километра и построил по всей ее длине колоннаду, которая защищала бы горожан от дождя, причем все это сооружение было облицовано полированным мрамором. Почти во всех этих местах обитали евреи, которые купались в отраженных лучах славы своего необыкновенно щедрого брата по вере в Яхве.
Ирод пытался проводить такую же щедрую и универсалистскую политику в самой Палестине, объединяя в своем паниудаизме отверженных и еретиков. Самария, город, который Иоаким Гиркан сровнял с землей и затопил, была с его помощью отстроена заново и получила имя Себасты в честь греческого имени его патрона Августа. Он даровал ей храм, стены, башни и уличную колоннаду. В Банье на побережье он построил еще один храм из египетского гранита, а на побережье на месте башни Стратона построил большой новый город Цезарею. Согласно Иосифу Флавию, там была сооружена искусственная гавань, «больше, чем в греческом Пирсе», которую строители Ирода перекрыли «на глубине 36 метров каменными глыбами длиной по 15 метров, шириной по 3 и высотой по 2,7 м, а кое-где даже больше». Это сооружение явилось основанием гигантского волнолома длиной 60 м. В городе площадью 8 квадратных километров были театр, рынок и здание местной власти, построенные из известняка, а также прекрасный амфитеатр, где каждые четыре года проходили спортивные игры. Здесь Ирод поставил гигантское изваяние Цезаря, не уступавшее, согласно Иосифу, Зевсу-Олимпийцу, который считался одним из Семи чудес света древности. Когда после смерти Ирода его империя распалась, этот город естественным образом стал столицей Иудеи как римской провинции. По всей Палестине были разбросаны крепости и дворцы Ирода. Среди них была цитадель Антония в Иерусалиме, воздвигнутая поверх хасмонейского форта Барис, построенного Ионафаном Маккавеем; только в соответствии со вкусами Ирода новый форт был больше, лучше укреплен и роскошнее. Другими были Иродиум, Кипрос возле Иерихона, названный в честь его матери, Махирус, на восточном берегу Мертвого моря и его вилла-крепость, высеченная в скале вблизи Масады, откуда открывался величественный вид на пустыню.
