Гибель «Курска». Неизвестные страницы трагедии - Шигин Владимир Виленович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
После обеда мы остаемся с Андреем вдвоем в опустевшей кают-компании, и он рассказывает мне о своих друзьях, тех, кому уже не будет суждено никогда состариться:
– Мы очень дружили с Лешей Коломийцевым. Вместе прошли учебку в Северодвинске, потом служили в одном экипаже. Он был турбинистом и на «Курске» пошел в командировку. Когда его родители приезжали, я с ними разговаривал. Было очень тяжело, и мы все плакали. Леонов Дима тот всегда веселый был. Я никогда не помню, чтобы он на кого-то обижался. Садовой Вова был турбинистом в моем отсеке. Я когда пришел молодым, он мне все показывал, рассказывал, учил. Очень терпеливый был. Раз объяснит, если ты не понял, то объяснит еще и еще, пока, наконец, не поймешь. С Ромой Кубиковым мы были земляками. Он был действительно настоящий парень. Вместе ездили в отпуск. Заезжали в гости к моей сестре. Она тогда всего наготовила. Мы сидели и рассказывали ей про нашу службу. Анненков Юра – тоже был мой земляк из Курска. Мы даже жили с ним недалеко друг от друга. Он был небольшого роста и рыжий. Мы его так и звали. Очень увлекался спортом и все свободное время качался. Очень хорошо стриг, и весь экипаж к нему выстраивался на подстрижку. При этом я не помню случая, чтобы он кому-то отказал. Вообще все до одного были классные ребята. Теперь все никак не могу поверить, что никого из них никогда уже больше не увижу. Все кажется, что вот-вот и кто-нибудь из них зайдет. Вообще на «Курске» весь экипаж был какой-то очень умный, и офицеры, и мичмана, и матросы. Они всегда все обо всем знали!
Нас обступают матросы, и разговор заходит об Андрее Дрюченко.
– Андрюша тоже с нашего экипажа. Служил у нас электриком. На нем весь дивизион держался. Хорошо во всем разбирался, как говорится, с закрытыми глазами. Был безотказен. Комдив его только и просил: «Андрюша, пожалуйста, сделай то-то и то-то». Андрюша молча засучивал рукава и делал. Очень хороший был товарищ и человек!
Матрос Дмитрий Котков служил у нас на «Воронеже» некоторое время. Прекрасно разбирался в технике. Мог без всяких схем чинить радиоаппаратуру.
Матрос Коля Павлов из молодых матросов. Успел закончить педагогическое училище. Общаться с ним было очень приятно. Воспитанный, очень вежливый и дисциплинированный, все понимал с полуслова. Не матрос, а золото. Учился всему сам и быстро все освоил. Очень просился на «Курск», хотел поплавать. Говорил: «Если я не буду ходить в море, что расскажу своим ученикам, когда вернусь домой?»
У матроса Алексея Ларионова из далекой Емвы на флоте служили и отец, и старший брат. А потому его можно с полным правом назвать потомственным моряком. Надо ли говорить, что когда подошло время призыва, то флот был самой большой мечтой этого восемнадцатилетнего мальчишки. К службе он готовился основательно – был хорошим спортсменом, получил водительские права. После учебного отряда, как одного из лучших, его определили на «Курск». Этим назначением Леша очень гордился, считая, что ему очень повезло. По состоянию здоровья Леша вполне мог бы остаться служить где-нибудь около дома. Мама его Мария Степановна рассказывает, что уже на призывном пункте он сказал ей:
– На флоте служат настоящие мужчины! Ты еще будешь мной гордиться!
Тогда мама видела своего сына в последний раз. Леша Ларионов не прослужил и года. Пятого июля 2000 года ему исполнилось девятнадцать. В день рождения мама вызвала сына на переговоры. Материнское сердце не выдержало, и, разговаривая с Лешей, она расплакалась. А он все успокаивал ее по телефону: «Не плачь, мамуля! У меня все нормально, скоро идем в море!»
Первый выход в море стал для него и последним…
Страшное известие о трагедии ошеломило всю семью. Вся семья так надеялась на чудо, но чуда так и не произошло. Мама Леши Мария Степановна буквально слегла от горя, отнялись ноги. А потому в Видяево поехали лишь отец со старшим братом. Обратно они привезли лишь капсулу с морской водой с места катастрофы да нанесенные на камень координаты гибели их сына…
Максим Боржов служил на «Курске» недолго, однако, он был очень хорошим человеком, и порукой тому письмо руководства школы, где еще совсем недавно учился Максим.
«Уважаемые североморцы! Пишут Вам учителя и учащиеся средней школы № 9 города Мурома Владимирской области, выпускником которой является Максим Николаевич Боржов, погибший на АПЛ “Курск”, выполняя свой воинский долг. Мы все с тревогой наблюдали за событиями в Баренцевом море и переживали трагедию как свою личную. Спустя два месяца, 1 ноября 2000 года, в школе состоялось открытие памятной мемориальной доски Максиму Боржову, вечер памяти с участием его матери, родственников, одноклассников, друзей… Звучали стихи муромского поэта Ю. Мятлевского, стихи друзей, авторские стихи Максима. В школьном музее Боевой славы открыта новая экспозиция “Максим Боржов – выпускник школы”, на которой собраны воспоминания, фотографии, морская форма, письма Максима. Мы знаем Максима Боржова как ученика, сына, друга и хотели бы узнать побольше о его службе, качествах военнослужащего морского флота. Просим Вас откликнуться на это письмо. Все полученные от Вас материалы найдут достойное место в школьном музее. Директор СШ № 9 В. Захарова. Совет школьного музея».
Наверное, память – это самое важное, что оставляем мы после себя на земле. Пройдут годы и годы, но всякий раз муромские мальчишки и девчонки, приходя в скромный школьный музей, будут гордиться подвигом своего земляка Максима Боржова и учиться любить свою родину так же страстно и глубоко, как любил ее он.
В школу он пошел на год раньше своих сверстников. Его первая учительница и сейчас помнит Диму Коткова маленьким и веснушчатым, с большими очками, которые постоянно съезжали на нос, а из-под них смотрели на мир добрые и удивленные глаза…
Из письма мамы Димы Коткова Тамары Ивановны: «В первый класс Дима пошел, когда ему не было еще и шести лет. Не хотел отставать от друзей. Поначалу было очень заметно, что он слабее остальных, но потом, к старшим классам, он уже ничем не отличался от одноклассников. Очень много читал. Особенно любил о природе и животных. Летом все свободное время проводил в лесу и никогда не возвращался оттуда с пустыми руками: то грибов принесет, то ягод. После школы поступил на заочное отделение в сельскохозяйственный техникум, решил быть электриком. Хотел одновременно и учиться, и работать. А летом 1999 года неожиданно заявил, что хочет идти в армию. И стал усиленно готовиться к ней. Он и раньше занимался спортом, но последнее время особенно. И гантели, и штанги, и перекладина, пробежки утром и вечером. На веранде оборудовал себе спортзал. Все вечера бухали там штанги, думала, весь пол проломят. Ребят вокруг него всегда было много. Он мужал прямо на глазах. Все время куда-то спешил, спешил. Права на мотоцикл получил еще в 15 лет, перед армией на автомашину. Папа отдал ему свой старенький “Урал”, так он его весь перебрал, перекрасил. 2 ноября 1999 года повестка. Хотел попасть на флот и попал. Когда его забрали, я сразу очень переживала, он ведь раньше нигде не бывал, такой домашний. Мы только и жили от одного его письма до другого. Когда учился в учебном отряде, то очень гордился, что раньше там служил наш земляк вологжанин Герой России Сергей Преминин. На присягу к нему мы ездили с дочкой Ириной. Удивительно, но когда мы проявили отснятую пленку, то обнаружили, что на ней получились все, кроме Димы. Где он, там почти на всех фотографиях черное пятно. Жалко было до слез. Про службу писал всегда немногословно: “Все нормально, служу, как все”. Зато в каждом письме были большие планы на будущее: в первую очередь учеба, когда звонил по телефону, я даже его не узнавала, так окреп и возмужал голос. Перед днем ВМФ решили, что муж съездит к Диме, проведать.
25 июля муж приехал в Мурманск, остановился у знакомых. С Димой поговорил по телефону. Но встретиться они смогли только 1 августа, когда Дима сам приехал к нему. Командир приехал по делам и прихватил его с собой. Они-то и были вместе с 10 до 17 часов. Много рассказывал о своем корабле, чувствовалось, что ему там нравится. Обратно муж вернулся 4 августа, и вроде бы я должна была бы быть спокойной, а на сердце по-прежнему тоска и печаль. 12 августа вообще места себе не находила. Вспомнила, как тогда, когда Диму еще только взяли на “Курск”, меня долго словно кто-то невидимый преследовал, все время чувствовала на себе взгляд. Тогда подумалось: “Это за мной беда ходит!” 14 августа муж был на работе, а я возилась на кухне. Тогда-то по радио в новостях о “Курске” и услышала. Сразу же позвонила мужу. И было нам все ясно, что и наш Димулька тоже там. А как нам жить дальше и ума не приложу!»
