Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (версия книг .TXT) 📗
Все сказанное отнюдь не имеет целью что-то оправдать в Сталине и сталинизме. Нет, конечно. Но появившиеся многочисленные публикации последних лет часто связывают все деформации, все ошибки и преступления только с одним человеком. Если бы все это было так, то мы бы давно уже освободились от сталинизма. Но Сталин умер, а сталинизм еще жив. Мне представляется, что исторически сталинизм стал одной из возможностей (предельно негативной) реализации тех идей, которые были изложены в марксистской доктрине. Извечное стремление людей к свободе, счастью, равенству, справедливости было весьма привлекательно выражено в марксизме. Его последователи часто полагали, что сама попытка творческой интерпретации постулатов марксизма - уже ересь, отступничество, ревизионизм. Постепенно сложилось так, что любой отличный от сложившегося в марксизме взгляд стал считаться глубоко враждебным. Марксизм на каком-то этапе в значительной мере приобрел характер политической догмы, которая старалась не столько приспособиться к меняющимся условиям, сколько приспособить условия к своим выводам. В октябре 1917 года к власти пришли люди, которые считали себя вправе решать судьбы миллионов людей, не спрашивая их: хотят ли они таких перемен? Ленин, Троцкий, Сталин, прожившие до революции жизнь, слабо связанную с трудом рабочих, крестьян, интеллигенции, узурпировали право выбора судьбы для гигантской страны. Сталин лишь продолжил то, что начали Ленин и Троцкий.
Сталинизм максимально использовал увлечение русских революционеров радикализмом, когда во имя идеи считалось оправданным приносить в жертву все историю, культуру, традиции, жизни людей. Обожествление застывшего идеала в конечном счете обернулось пренебрежением потребностями конкретных людей конкретного времени. Русский радикализм одевался в тогу революционного романтизма, отрицающего мещанское благополучие и буржуазную культуру. Именно Сталин выражал такие взгляды: во имя торжества идеи допустимо все! И никто никогда не говорил, что это глубоко антигуманная мысль, социальный грех перед народом. В этом отношении можно найти сходство, например, между Сталиным и Троцким. Диктатор связывал активное развитие собственной страны с "победой социализма во всех странах". Находившийся совсем в ином положении Троцкий, смертельно враждуя со своим главным оппонентом, провозглашал: "За социализм! За мировую революцию! Против Сталина!"1066 Их радикализм при внешней политической противоположности двух "выдающихся вождей" родился на русской почве из преклонения перед идеей в ущерб действительности. Он отвергал историческое равновесие, баланс идей и бытия. Главное - "обогнать", "опрокинуть", "разрушить", "сокрушить", "сломать", "разоблачить", "пригвоздить"... Революционный радикализм, на котором паразитировал Сталин, с методической очевидностью создавал новую псевдокультуру. А главное место в ней было отведено его идеям. Без этого замечания, думаю, анализ сталинизма как аномалии истории будет неполным.
Пожалуй, следует напомнить один аспект той борьбы, которая сопровождала революционное развитие в канун Октября и позже. Я отнюдь не собираюсь воспевать меньшевиков, которые, хотя и считали себя рабочей партией, в значительной степени несли на себе печать мелкобуржуазного реформизма. Но нельзя не видеть, что они последовательно и настойчиво выступали против догматических, радикальных доктринерских начал, которые изнутри дегуманизировали и "обессиливали" марксизм. Меньшевизм оказался в конечном счете опрокинутым в политическом смысле, чего так добивался Ленин. Но меньшевистская критика Сталина, его глубокого антидемократизма помогает полнее понять некоторые стороны сталинизма. Меньшевики были неизмеримо ближе к идее демократического социализма, чем их непримиримые оппоненты.
Лидеры меньшевистской эмиграции (Мартов, Абрамович, Дан, Николаевский, Долин, Шварц, Югов) долгое время пытались вести борьбу как бы на два фронта: защищать идеалы революции в России и одновременно критиковать ее перерождение. До 1965 года меньшевики имели свой печатный орган - "Социалистический вестник". Наиболее влиятельными в руководстве (оно называлось "Заграничная делегация") были все более тяготевший к СССР Ф.И. Дан, умерший в 1947 году, и придерживавшийся антисоветских взглядов Р.А. Абрамович, скончавшийся в 1963 году. После смерти Ленина острие критики со стороны быстро тающих группок меньшевиков было справедливо направлено против "антидемократических методов Сталина". Обреченные жить вдали от Родины, наиболее проницательные из эмигрантов ясно видели, что Сталин ведет страну в исторический тупик. Меньшевики, например, одобряя нэп, высказывали интересную мысль: новая линия в экономике должна сопровождаться серьезным обновлением и в политике, тогда бонапартистские тенденции в СССР могут не развиться1067. Корень нараставших цезаристских тенденций меньшевики видели в том, что партия большевиков, имеющая "рабочее происхождение", все больше превращалась в тоталитарное орудие узкой группки людей. Усиление роли одной личности, по их мнению, грозило перерождением. Только партия, допускающая плюрализм, справедливо считал Абрамович, могла бы быть гарантом развития демократии. Нельзя не согласиться с этими трезвыми рассуждениями.
Как меньшевики оценивали Сталина? С точки зрения негативного развития в СССР, полагали они, видны два пути: контрреволюция и лжереволюция. Сталин пошел по второму пути, осознавая это или нет, считали меньшевистские лидеры. Суть сталинизма, по их мнению, заключается в полном отказе от тех традиций, которые были заложены в социал-демократии. Но после революции меньшевизм не был единой политической и идеологической силой. Его влияние все больше сходило на нет. Со временем Дан, долго бывший бесспорным лидером меньшевизма, порвал с ним, стал издавать журнал "Новый мир". Он наивно надеялся, что после победы Советский Союз сможет вернуться к подлинному социализму. В своей большой книге о происхождении большевизма, которую Дан написал незадолго до смерти, он проницательно утверждал, что трагедия России заключается в том, что Сталин оказался абсолютно неспособным соединить социализм и демократию. Это "клеймо сталинизма". Но Дан выразил оптимистичную мысль о том, что большевизм не начинается и не заканчивается на Сталине: социализм достоин свободы и он принесет ее людям1068. Доживая на задворках русской истории, эти люди, лично знавшие Ленина, непосредственно видевшие революцию в России, своих соперников - большевиков, их взлеты и падения, были способны (правда, как сторонние наблюдатели) трезво судить о сталинизме. Некоторые их идеи и оценки заслуживают самого серьезного внимания при современном историческом анализе.
