Партизанские отряды занимали города - Жигалин Яков Павлович (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
За месяц боев — с 19 октября по 19 ноября — белые потеряли 16 бронепоездов, 37 орудий, около 150 пулеметов, 10 самолетов, огромное количество боеприпасов и разного военного имущества.
Так бесславно окончилась карьера самозванного атамана Семенова, мечтавшего еще в 1918 году разгромить большевиков и дойти до Москвы. После трех лет упорной борьбы амурские и забайкальские партизаны разгромили контрреволюционные белогвардейские банды Семенова и Колчака и освободили Забайкалье от белой нечисти, вписав много славных страниц в историю борьбы за Советскую власть. Так была ликвидирована «читинская пробка».
С самого начала боев белые сняли с западного направления почти все свои части, оставив на железной дороге и на перевалах через Яблоновый хребет небольшие заслоны по 200–300 человек. В надежде на то, что Нарревармия не посмеет нарушить соглашения с японцами и не выступит. Семенов все свои силы сосредоточил на восточном направлении против партизан. Японцы в лице полковника Исоме зорко наблюдали за соблюдением правительством ДВР соглашения о перемирии и ждали удобного случая, чтобы обвинить ДВР в нарушении соглашения и вернуть свои войска в Забайкалье. Но части НРА не переходили демаркационную линию, и японцы не могли к ним придраться. Наступление же амурских войск правительство ДВР объяснило японцам как самочинные действия партизан, не подчиняющихся командованию НРА. Едва закончились бои на станции Мациевская 19 ноября, как со станции Маньчжурия приехала группа японских офицеров и усиленно допытывались у партизан, не являются ли они регулярными частями НРА, но, не установив связи между партизанами и НРА, вынуждена была уехать обратно ни с чем.
На примере героической борьбы трудящихся Забайкалья и Амура с белогвардейскими бандами атамана Семенова ясно видно, что только при прямой и активной поддержке японских, американских и других интервентов атаман Семенов мог три года терзать население Забайкалья, нанося ему неисчислимые страдания и бедствия, не говоря уже о материальном ущербе. Жертвами семеновцев, по словам таких беспристрастных свидетелей, как американские офицеры, погибло сто тысяч забайкальцев, в числе их было немало стариков, женщин и детей.
Как только Семенов лишился поддержки японских войск, его армия, даже пополненная остатками бежавшей в Забайкалье колчаковской армии, была разгромлена амурскими и забайкальскими партизанами, то есть силами самого населения Амура и Забайкалья без помощи Советской Армии. Значит, контрреволюция в лице Семенова не имела опоры у населения Забайкалья, и партизанская война в Забайкалье была подлинно народной.
Правительство ДВР переехало из Верхнеудинска в Читу после ее освобождения. 27 октября в Чите собралась конференция областных правительств Забайкалья, Амурской области, Владивостока, Сахалина и Камчатки, на которой было избрано правительство ДВР и принят закон о выборах в Дальневосточное Учредительное собрание.
Штаб и Военный совет Амурского фронта также переехали в Читу. Меня назначили начальником военно-политического управления (ВоенПУР) НРА. Моими заместителями стали Финковский и Сноскарев. В сложной обстановке началась большая агитационная и пропагандистская работа среди бывших партизан — бойцов НРА. Большую помощь в этом деле нам оказала газета «Боец и пахарь», издававшаяся при ВоенПУРе.
Партизаны воевали с белыми под лозунгом «За власть Советов» и мечтали сразу же после победы установить у себя в Забайкалье Советскую власть. А теперь им предлагали строить какую-то Народно-демократическую республику в отрыве от РСФСР. Пришлось ссылаться на указание В. И. Ленина и убеждать бойцов, что ДВР — мера временная, чтобы избежать войны с Японией. Это помогало нашим агитаторам. Но находились люди, даже среди большевиков, которые не верили, что Ленин мог дать такое указание. Многие не понимали необходимости строительство буфера и выступали за немедленное установление Советов. Ясность в этом вопросе была особенно нужна в связи с выборами в Дальневосточное Учредительное собрание. Надо, чтобы бойцы НРА и население умели отличать большевиков от других политических партий на выборах.
Вся политическая работа в НРА строилась по образцу и методам Красной Армии РСФСР с использованием агитационной и пропагандистской литературы из Москвы. В НРА существовал институт военных комиссаров, в дивизиях создавались политотделы. Правительство ДВР уделяло большое внимание политработе НРА. ВоенПУРу предоставили лучшую читинскую гостиницу «Даурия».
Партийных организаций, большевиков и вообще политически грамотных людей в забайкальской деревне было мало. Вся политико-разъяснительная работа перед выборами легла на плечи более подготовленных военных агитаторов.
Выборы в Учредительное собрание проходили в обстановке острой классовой борьбы. Эсеры и меньшевики, пользуясь свободой, развернули широкую демагогию против большевиков. В некоторых местах меньшевики блокировались с кадетами и другими буржуазными элементами, выступавшими под видом буржуазных демократов. Многие большевики выставляли свои кандидатуры по- крестьянскому списку.
Антибольшевистские партии и группы потерпели полный провал. На состоявшихся 9 января 1921 года выборах в Дальневосточное Учредительное собрание голоса распределились так: крестьянская фракция (руководимая большевиками) — 183, большевики — 92, крестьяне меньшинства (кулаки и подкулачники) — 44, эсеры — 18, меньшевики — 14, буряты —13, внепартийные демократы — 8, «сибирские эсеры» — 6, «народные социалисты» — 3, «внепартийные» — 1 [35].
Я был избран в Учредительное собрание по списку большевиков от 3-го армейского избирательного округа и принимал участие в заседаниях Учредительного собрания, на которых развертывалась острая политическая борьба. Антисоветское меньшинство пыталось саботировать работу собрания, не останавливаясь перед кулачными драками.
В феврале 1921 года в связи с отъездом в Москву бывшего политкомиссара В. Бельгова я был назначен временно исполняющим должность политкомиссара всех вооруженных сил ДВР. Так называлась должность помощника главнокомандующего HPА по политчасти.
Провести формальную реорганизацию партизанских отрядов в регулярную НРА было сравнительно нетрудно. Но от этого не могла сразу же измениться их партизанская психология. Требовались большая воспитательная работа, чуткий подход, особенно к партизанским командирам. Они не имели военной подготовки и хотя и справлялись с обязанностями в условиях партизанской войны, но не отвечали своему назначению в регулярной армии. Большинство партизанских командиров были просто малограмотными, а такой герой-самородок, как комбриг М. Якимов, — совсем неграмотным. Замена партизанских командиров часто вызывала сопротивление рядовых партизан. Иногда на этой почве происходили крупные недоразумения. Они часто доходили до меня. Партизаны обращались ко мне за помощью. Я видел допущенные командованием ошибки и обращал на них внимание главкома Эйхе, говорил ему о нечутком подходе к партизанам со стороны отдела кадров и новых командиров из бывших офицеров. Но главком обычно брал под свою защиту таких командиров и работников штаба и говорил мне, что партизанщину надо выкорчевывать твердой рукой, что с партизанами церемониться нельзя. Не сумев доказать свою правоту в личных беседах с Эйхе, я выступил против его подхода к партизанам на совещании. Тогда он резко оборвал меня и заявил, что «на киселе дисциплину не построишь, надо твердо бороться с проявлениями партизанщины».
После этого наши отношения с Эйхе окончательно испортились. Я пытался разрешить наш спор в Дальбюро ЦК РКП(б), но и там не получил поддержки. Большую роль в этом сыграл член Даль- бюро председатель правительства ДВР Краснощеков, близкий друг и покровитель Эйхе. По моей просьбе Дальбюро постановило направить меня в Москву в распоряжение ЦК РКП(б).
Жесткая политика Эйхе по отношению к партизанам принесла свои горькие плоды. В некоторых частях произошли волнения. Решением Дальбюро Эйхе был снят с поста главкома, а вскоре и Краснощеков освобожден от обязанностей председателя правительства ДВР, выведен из состава Дальбюро и отозван в Москву.
