«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Недобросовестная польская игра становилась все более очевидной для Москвы: «Я не буду перечислять всех имевших место за последнее время фактов и обстоятельств, подтверждающих решимость Пилсудского, манифестируя вовне улучшение отношений с нами, в то же время не допускать углубления этих отношений и никоим образом не связывать себе рук в отношении нас. И крупные и мелкие факты — все говорит за то, что польское правительство отнюдь не имеет в виду активизировать отношения с нами… получается совсем ясное впечатление, что Польша в настоящее время совсем не заинтересована в активизации отношений с нами» [192].
К середине 1933-го стало понятно, что не намерена Польша и усиливать свои союзнические отношения с Францией (добавим, что в тот момент обозначились четкие тенденции к советско-французскому сближению, поэтому данный вопрос особо волновал Москву): «сугубого внимания заслуживают франко-польские отношения. Мы имеем аутентичные сведения о чрезвычайном раздражении, вызываемом в Париже поведением польского правительства, и особенно Бека, по отношению к Франции», — отмечали в НКИД [193].
3 июля 1933 г. в Лондоне была подписана Конвенция об определении агрессии. Документ подписали СССР, Польша, Эстония, Латвия, Румыния, Турция, Персия и Афганистан [194]. Балагур Бек даже подойдет к своему советскому коллеге Литвинову с вопросом — не достойны ли они разделить пополам Нобелевскую премию мира [195] в связи с подписанием такого значимого и в высшей степени миротворческого документа.
Однако при всей значимости данной конвенции, содержавшей, безусловно, правильные и важные с точки зрения предотвращения агрессии положения, история подписания документа и особо же занятая Польшей более чем странная позиция (подоплека этой «странности» станет понятна позже) наталкивали Москву на нехорошие подозрения относительно замыслов Варшавы. И не только Москву, но и польского союзника — Францию.
Во-первых, Польша в ультимативном порядке потребовала, чтобы среди участников подписания данной конвенции не было Литвы (5 июля 1933 г. СССР подписал с Литвой двустороннюю Конвенцию об определении агрессии [196]. При том что Варшава твердо уверяла — на словах — об отсутствии у нее каких бы то ни было агрессивных намерений в отношении этого государства.
Во-вторых, в столь же ультимативном тоне Польша отказывалась подписывать конвенцию «в которой участвовало бы хоть одно государство, не являющееся непосредственным соседом СССР».
В-третьих, Варшава категорически отказалась определить данный документ как открытый для подписания всеми странами, желающими присоединиться к конвенции. Для государства, выступающего против агрессии, не вынашивающего подобных планов, это было нонсенсом.
Когда эта польская позиция была изложена членом коллегии НКИД Стомоняковым послу Франции в СССР Альфану в беседе 5 июля 1933-го, француз откровенно заявил, что не доверяет польской политике и подозревает Варшаву в ведении двойной игры.
Так, говоря об отсутствии под конвенцией подписи Литвы, Альфан заметил, что «об этом приходится особенно сожалеть с точки зрения интересов мира, так как польско-литовские отношения представляют один из серьезных элементов беспокойства в Европе. С точки зрения формальной Польша, давшая согласие на участие в конвенции Персии и Афганистана, не должна была отклонять участие в региональной конвенции Литвы, которая является ее соседом и расположена между Польшей и СССР… все это очень странно».
Советский дипломат обратил внимание на следующее: «Мне особенно непонятно то, что Польша столь решительно отвергла участие в конвенции Югославии и Чехословакии, причем Чехословакия имеет больше оснований участвовать в региональном соглашении с Польшей, чем, например, Афганистан». Французскому послу оставалось только пожать плечами в недоумении. «Альфан с чувством сказал, что… позиция Польши требует выяснения, „мы еще не знаем всех фактов“, — прибавил он с ударением», — записано в стенограмме беседы [197]. Теперь, с позиций сегодняшнего дня, мы знаем, почему поляки были против участия в Конвенции об определении агрессии Чехословакии — потому что сами планировали агрессию против этой страны.
Почти до самого конца осени 1933-го поляки продолжали ломать комедию с этой демонстрацией «советско-польского сближения». 9 сентября глава польского МИД полковник Бек будет по-прежнему убеждать временного поверенного в делах СССР в Польше: «приходится удивляться тому обстоятельству, что некоторые крупные государства Европы еще до сего времени не поняли серьезности политики Польши на прочное сближение с СССР». Нужно, настаивал он, «дать Европе и всему миру максимальное количество доказательств того, что на Востоке все спокойно и прочно. Они должны понять, что мы (СССР и Польша) можем являться лишь наблюдателями тех споров, обострений, которые имеются и будут иметься еще в будущем в Европе. Наши страны участия в этом принимать не будут». Правда, на вопрос советского дипломата, о каких «непонимающих» странах Бек ведет речь, тот от прямого ответа уклонился [198].
Но польский фарс подходил к завершению. Наступало время сбрасывания масок.
Бек (Beck) Юзеф (04.10.1894-05.06.1944), польский государственный деятель. В Первую мировую воевал в польском легионе Пилсудского, полковник. Активный участник военного переворота Пилсудского 12–14 мая 1926 года. В 1926— 30 гг. шеф кабинета министерства военных дел, в 1930-м вице-премьер, в 1930—32 вице-министр. В 1932—39 гг. — министр иностранных дел. Проводил политику сотрудничества с фашистской Германией. После немецкого вторжения в Польшу в сентябре 1939-го бежал в Румынию, где впоследствии и скончался.
Де ля Рок (de La Rocque) Франсуа (1885–1946), лидер французских экстремистов фашистского толка. С 1932-го возглавлял организацию «Огненные кресты», созданную как ассоциация бывших фронтовиков, награжденных боевыми орденами. Организация располагала разветвленной организационной структурой военизированного характера, активно участвовала в попытке фашистского путча в феврале 1934-го. «Огненные кресты» были распущены декретом правительства Народного фронта от 18 июня 1936 г. и преобразовались во Французскую социальную партию, просуществовавшую до конца Второй мировой войны. В годы оккупации Франции (1940–1944) был одним из функционеров режима Виши.
Литвинов Максим Максимович (05.07.1876-31.12.1951), советский дипломат и государственный деятель. Член ЦИК СССР 2–7 созывов, депутат Верховного Совета СССР 1–2 созывов. Член ЦК ВКП(б) (1934–1941). В 1922 г. входил в состав советской делегации на Генуэзской конференции. В декабре 1922-го председательствовал на конференции по разоружению в Москве, куда были приглашены Польша, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия. В 1927–1930 гг являлся главой советской делегации в подготовительной комиссии Лиги Наций по разоружению. В 1930–1939 гг. народный комиссар по иностранным делам СССР. В 1934–1938 гг. представлял СССР в Лиге Наций. В 1941–1946 гг. заместитель наркома иностранных дел СССР, одновременно в 1941–1943 гг. посол СССР в США и в 1942—1943-х посланник СССР на Кубе. С 1946 г. в отставке.
Стомоняков Борис Спиридонович (15.06.1882-16.10.1940), советский дипломат. В 1920–1925 гг. торгпред в Берлине. В 1926–1934 гг. — член коллегии НКИД СССР. 5 февраля 1932 г. подписал договор о ненападении между Латвией и СССР, а 4 декабря 1933-го — советско-латвийский торговый договор. С 1934 г. — заместитель наркома иностранных дел СССР, курировал дальневосточные дела. Арестован 17 декабря 1938 г. по обвинению в шпионаже в пользу Германии, Великобритании и Польши, приговорен к расстрелу. В 1988-м реабилитирован.
