Похищение палача - Харэль Исер (книги полностью .txt) 📗
Горен и Талми несколько раз побывали на улице Чакобуко и прогулялись перед домом №4261. Им удалось сфотографировать его скрытой камерой. Дом окружал невысокий забор, небольшие ворота в сад и двери располагались справа по фасаду. Наши наблюдатели не останавливались перед домом, поэтому им не удалось разглядеть, есть ли еще двери или калитка. В садике росли старые деревья, тень от которых укрывала весьма большое пространство. Улица же была немощеной и сумрачной.
В те дни господствовало мнение, что беглые нацисты, осевшие в далеких странах, располагают значительными денежными средствами. Еще при Гитлере они успели переправить в укромные места громадные капиталы и драгоценности, и эти сбережения помогали им безбедно жить в подполье после крушения империи. Эйхман наверняка должен был вывезти с собой деньги, отнятые у евреев Европы. Его характеризовали как любителя удовольствий, чванливого человека, с гонором. Поэтому нищий район Оливос, немощеная улица, бедный домишко не вязались с обликом Эйхмана и его замашками высшего чина СС.
Словом, Горен пришел к выводу, что в таком доме Эйхман жить не может, и начал интересоваться немецкой колонией в Аргентине вообще, надеясь узнать хоть что-нибудь о разыскиваемом. Надо отдать должное Горену и Талми – они собрали много ценной информации, но не об Эйхмане.
Отчет Горена, вернувшегося в Израиль, меня разочаровал. Его рассуждения насчет домика и привычек Эйхмана казались неубедительными. Правда, Горен еще рассказал, что видел во дворе того дома в Оливосе толстую женщину в потрепанной одежде. Она была явно европейского происхождения, но не могла же Вера Эйхман так опуститься.
Я отказывался верить, что информация доктора Бауэра ложна. Надо было устанавливать прямой контакт с тем, кто передал ее гессенскому прокурору, иначе до истины не докопаться. Я надеялся, что доктор Бауэр, узнав об итогах поездки Горена, изменит свою позицию и раскроет нам имя информатора.
В это время Шауль Даром, выполнивший задание в Европе, собирался вернуться в Израиль, Я сообщил ему выводы Горена и мое мнение и поручил еще раз повидаться с Бауэром.
Встреча состоялась 21 января 1958 года во Франкфурте. Доктор Бауэр понял ситуацию и согласился открыть источник информации. Он даже подготовил рекомендательное письмо к этому человеку с просьбой помочь нашему представителю, а на отдельном листке записал имя и адрес: «Лотар Герман, Коронел Суарес, округ Буэнос-Айреса».
К сожалению, Бауэр не знал о Германе ничего, кроме того, что тот сам сообщил: полуеврей и выходец из Германии.
Предстоящая встреча с неизвестным беспокоила Шауля, и он предложил не спешить, а попытаться разузнать хоть что-нибудь об этом Лотаре Германе.
Помог случай. Мне стало известно, что израильская полиция собирается командировать в Южную Америку одного из лучших своих следователей – Эфраима Гофштетера – расследовать преступление, связанное с одним из наших граждан. Получив разрешение генерального инспектора полиции, я пригласил Гофштетера к себе, объяснил ему суть дела и спросил, хочет ли он взять на себя еще одно задание. Он согласился без колебаний. Гофштетер приехал в Израиль из Галиции в 1935 году, но его родителей и старшую замужнюю сестру убили нацисты. Он не очень хорошо разбирался в трагедии, постигшей евреев Европы, но знал имя палача Эйхмана – одного из главных военных преступников, по которому «плачет» петля.
Я передал Гофштетеру весь материал об Эйхмане, снабдил его подробными инструкциями, как вести себя.
Прежде всего он должен был заручиться доверием Лотара Германа и убедить его в том, что он имеет дело с полномочным представителем доктора Бауэра. Для нас же очень важно личное впечатление о Германе. Серьезный ли это человек? Не авантюрист ли? Откуда он черпает сведения об Эйхмане? Что побудило его передать информацию Бауэру? А главное – знает ли он еще что-нибудь? Я несколько раз повторил Гофштетеру: крайне важно раздобыть как можно больше подробностей об Эйхмане и его семье, новые снимки и в идеальном случае – получить отпечатки пальцев подозреваемого, которые помогут установить личность с абсолютной достоверностью. (Тогда мы еще не знали, что палач не оставил отпечатки пальцев ни в Германии, ни где-либо еще.)
Гофштетер и сам понимал, сколь необходима максимальная осторожность, ибо если информация верна и Эйхман обнаружит слежку, то на сей раз он скроется бесследно. После стольких лет подпольной жизни Эйхман, возможно, и потерял бдительность, но надо сделать так, чтобы он не заподозрил неладное.
Гофштетер взял с собою рекомендательное письмо Бауэра. Оно подкрепляло версию следователя: представитель немецких властей давно живет за рубежом, поэтому его немецкий язык приобрел явный иностранный акцент.
3. Заброшенный городок
Даже в самой подробной инструкции бывает упущена важнейшая деталь. Так случилось и с Гофштетером: он попал в Буэнос-Айрес в зимней одежде. Никто не предупредил его, что в Аргентине лето. Обливаясь потом, он пошел на свидание с Менаше Талми, и только неистощимым весельем тот сумел разогнать мрачное настроение следователя, хотя и был вынужден огорчить гостя. Дело в том, что городок Коронел Суарес находится в сотнях километров от столицы. В таком глухом местечке появление нового человека тут же заметят. Лучше уж пригласить Германа в Буэнос-Айрес. Гофштетер так и сделал – послал Герману телеграмму на немецком языке. В ней он сообщал Герману, что приехал в Аргентину как уполномоченный доктора Бауэра на несколько дней и хотел бы передать приветы. Поэтому просит Германа приехать в столицу или в любой большой город неподалеку.
Ответ не замедлил себя ждать: «Я вас не знаю. Хотите повидаться, приезжайте сами».
Пришлось Гофштетеру послать вторую телеграмму с одним лишь словом: «Еду». Хотя и закрались серьезные опасения – рискованно отправляться одному в край чужой и неведомый, к человеку, о котором не знаешь ничего. А вдруг это ловушка? Талми разделял опасения, тем более что гость не знал испанского языка. Решили ехать вдвоем.
После тряски в скрипучем и пыльном вагоне, напоминавшем фильмы о «диком Западе», промучавшись всю ночь, они сошли на станции городка, названного в честь полковника Суареса – героя войны за независимость Аргентины. Часы показывали 9:30 утра. Ближайший и единственный поезд в столицу отходил в полдень.
Талми и Гофштетер решили действовать так: к Герману отправится только следователь, а Талми будет его ждать в такси возле дома, но не больше двух часов. Если к этому времени Гофштетер не вернется, Талми начнет его искать.
От станции тянулась длинная улица, застроенная по обе стороны одноэтажными домами. На первый взгляд казалось, что она в городе единственная. Подозвали такси – старую американскую машину, назвали адрес и через три минуты поняли, что вполне могли пройтись пешком: именно столько времени заняла езда. Гофштетер сошел, а Менаше велел ехать дальше.
Казалось, что в этом городке, куда ни глянь, все старое и ветхое. В том числе и дом Германа. Гофштетер постучал, ему открыл невысокого роста тощий мужчина лет пятидесяти. Он двигался как-то замедленно, качался на слабых ногах, и весь его облик настораживал. Гофштетеру стало не по себе.
– Доброе утро. Мне нужен господин Герман, – сказал он.
– Я Лотар Герман. Чем могу служить?
– Меня зовут Карл Хуперт. Я известил вас телеграммой, что приеду.
– Да. Входите.
Они прошли в комнату, обставленную старой и убогой мебелью. Гофштетер – опытный полицейский – сразу уловил, что в доме что-то не так. Но что именно? Герман предложил гостю сесть, пытаясь скрыть настороженность.
– Извините меня, господин Хуперт, но я никогда раньше не слышал ваше имя.
– Я представляю интересы немцев в США и Канаде, я приехал к вам по поручению моих начальников.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду? Любой человек может так говорить. И какое мне дело до ваших начальников?
– По вполне определенным причинам мне не хотелось бы сообщать подробности о тех, кто меня послал. Но разрешите напомнить вам переписку с доктором Фрицем Бауэром, генеральным прокурором Гессена, в связи с военным преступником Адольфом Эйхманом. Доктор Бауэр писал вам 21 января и предупреждал о моем визите. У меня есть рекомендательное письмо доктора. Пожалуйста, вот оно.
