Рассвет над Киевом - Ворожейкин Арсений Васильевич (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Ставка Советского Верховного Главнокомандования, учитывая трудности в битве за Днепр, значительно усилила войска, действующие на решающих направлениях. Центральному и Воронежскому фронтам, наступавшим на главном, киевском, направлении, были переданы 61, 52 и 3-я гвардейская танковая армии и несколько отдельных корпусов. Чтобы помешать противнику организованно закрепиться на правом берегу и ослабить его сопротивление, было решено форсировать Днепр с ходу.
Во всех наших штабах и частях закипела работа по подготовке к прыжку через Днепр. На партийных собраниях, митингах, в беседах и разговорах — всюду слышалось слово «Днепр».
Пожалуй, еще никогда мы не были охвачены таким наступательным порывом, как в те дни. Несмотря на то что полк с начала Курской битвы не знал передышки, никто не испытывал усталости — она отступила перед нашим стремлением к победе. Враг, неся большие потери, всюду отходил на запад. Хотя шла осень, на душе было легко и весело.
Все три недели общего наступления нашего Воронежского фронта воздушные бои то ярко разгорались, то затухали. Как ни пытались фашистские летчики вернуть господство в воздухе, потерянное под Курском, ничего из этого не вышло. В жарких боях быстро таяли их пополнения. Немецкие истребители несколько раз меняли тактику. Сначала они воевали, как правило, большими группами, но, обессилев, вынуждены были снова перейти на полеты парами и мелкими подразделениями.
Вот уже второй день в небе нет больших боев. Враг действует внезапными наскоками пар и звеньев. В таких случаях наша зоркость — основа успеха. И командир полка, ставя задачу на вылет, предупредил:
— Прошу смотреть в оба. Немцы сейчас только зазевавшихся и ловят. Учтите: половина наших самолетов была сбита из-за невнимательности летчиков. Теперь нас, «стариков», осталось тринадцать, да вот еще Кустов прибыл… Все мы уже стреляные да стреляные. Но в полк пришла молодежь, и мы за нее в ответе.
Молодые летчики, сгрудившись стайкой, внимательно слушали командира. Среди них Николай Севастьянов, Александр Сирадзе, Николай Априданидзе, Григорий Вовченко. Без молодых как-то не замечаешь роста своего боевого мастерства, как не замечаешь скорости самолета, летящего рядом. Только в тот момент, глядя на новичков, мы ощутили происшедшие в нас перемены, и слова командира об ответственности за молодежь обрели для нас реальный смысл.
Пока дела шли хорошо. Летая с этого аэродрома, мы уничтожили шестнадцать самолетов противника. Своих же не потеряли ни одного.
Майор внимательно посмотрел на нас. Его взгляд задержался на мне и Кустове:
— Вашей паре в особенности надо быть начеку. Я вам место в боевом порядке не указываю. Находитесь там, где считаете нужным.
— А если противник будет находиться далеко от нас, можно отстать от группы и атаковать?
— Действуйте по обстановке. В случае чего мы шестеркой и без вас сумеем надежно прикрыть «илы», — ответил командир полка.
Под нами плывут выжженные врагом украинские поля и села. За отступающими фашистами волнами то там, то здесь бушует огонь. Ожесточенно, густо искрится фронт.
После дождя в безоблачном небе отличная видимость. Мы с Кустовым летим выше основной группы, с солнечной стороны. Штурмовики и идущие с ними истребители видны как на ладони.
«Илы» неторопливо, по-хозяйски, штурмуют окопавшихся фашистов на западном берегу речки Сулы, и я невольно какие-то секунды любуюсь их слаженной работой. Кустов тоже загляделся. И оба не заметили, как из синевы неба прямо перед нами выросла пара истребителей «Фокке-Вульф-190». Полив друг друга огнем, мы разошлись по правилам уличного движения — левыми бортами.
Один «фоккер» проскочил мимо меня так близко, что я разглядел четыре торчащие пушки и черную стрелу, проходящую через весь фюзеляж. С такими украшениями обычно летают фашистские асы. Мы бросили «яки» вдогонку. Противник развернулся навстречу. И снова атака.
Враг спокойно шел на лобовую. Зная, что при таких условиях трудно сбить самолет этого типа, заманиваем противника для боя на вираже. Высота шесть тысяч метров. Здесь «фоккеры» имеют наилучшие летные данные и с охотой принимают наш вызов. На этой высоте у них преимущество и в скорости, и в маневре. Нужно немедленно снизиться! А что со штурмовиками? Может, на них тоже напали истребители? Улучив момент, гляжу вниз. Штурмовики отбомбились и под прикрытием «яков» без помех уходят домой. Значит, мы можем продолжать схватку.
— Спиралью теряем высоту, — передаю Кустову.
Игорь понимает меня и почти штопором ввинчивается вниз. «Фоккеры», прильнув к нашим хвостам, преследуют. Мы с трудом уклоняемся от их очередей. Но вот три с половиной тысячи метров. Наилучшая высота для наших самолетов. Теперь мы от защиты переходим к нападению.
Деремся один на один. Я вижу, как подбитый Кустовым истребитель, дымя, выходит из боя. Я тоже спешу расправиться со «своим» фрицем. Но он очень вертлявый. Ас! Наконец мой «як» оказался позади «фоккера». Ловлю в прицел. Момент!.. Опытный противник понимает, что это значит, и отвесно проваливается вниз. Тяжелому самолету удается оторваться от легкого «яка». Но «фоккер» потерял высоту, а с ней все свои преимущества.
У земли, при выходе из пикирования, настигаю фашиста. Он мечется, но уйти от «яка» не в силах. На малой высоте «фоккер» как утюг: ни скорости, ни маневра. В отчаянии фашист делает горку. На этом я ловлю его.
Поглядел вверх. К моему удивлению, второй «фоккер», оставляя след дыма, неуклюже летел прежним курсом на малой скорости, а Игорь зачем-то шел за ним необычно близко. Странно. Спешу к товарищу и запрашиваю, почему не добивает «фоккера».
Никакого ответа. Просвет между самолетом Кустова и противником опасно уменьшается. Зная порывистую и решительную натуру Игоря, думаю: «А не решил ли он в азарте таранить врага?»
— Почему молчишь? Отвечай!
В наушниках много шуму, но все же улавливаю:
— Оружие отказало. Сейчас рубану винтом!
Его слова меня испугали. Кустов шел на ненужный риск. При ударе винтом по хвосту на «як» обрушатся тяжелые металлические куски вражеского самолета, которые могут снести часть кабины вместе с головой летчика. Гитлеровец же спустится с парашютом. А находимся мы над территорией, занятой противником. У Игоря больше шансов погибнуть, чем у фашиста. Поэтому я торопливо кричу, кричу несколько раз:
