ГПУ Записки чекиста - Агабеков Георгий Сергеевич (книги бесплатно без TXT) 📗
Борьба заграницей между полпредом или консулом и представителем ОГПУ выливается иногда в ожесточенные формы. Корень борьбы лежит в двоевластии, создающемся вследствие полной автономности представителей ГПУ.
Представитель ГПУ, или, как он иначе называется, резидент, формально подчинен полпреду по должности секретаря или делопроизводителя, но на самом деле, благодаря возложенным на него специальным задачам и полной бесконтрольности сообщений с Москвой, авторитет его выше и страх перед ним совслужащих заграницей сильней страха перед самим полпредом. Полпред, сам чувствуя над собой постоянный контроль и всегда ожидая какой-нибудь пакости со стороны резидента, естественно, старается себя застраховать и первый нападает на него, полагая, что нападение есть лучший способ защиты. Для этого используется формальное подчинение резидента. Начинается склока, раскалывающая полпредство и очень часто все остальные совучреждения в стране на враждебные лагери. Драка углубляется и разрастается, пока кого-нибудь из лидеров не отзовут в Москву; оставшийся другой лидер высылает затем всех сторонников своего врага. Приезжает новый на место высланного, борьба обновляется, вчерашний победитель терпит поражение, начинается высылка новой группы, и так без конца. Этим, и главным образом, этим объясняется столь частая смена сотрудников заграничных учреждений, стоящая колоссальных средств государству, ибо при переездах выдаются большие суточные, подъемные, проездные и т. д.
Яркий пример такой склоки дало в 1927–1928 г. г. полпредство СССР в Тегеране, где тамошний посол Юренев, столкнувшийся с торгпредом Гольдбергом, выжил его и всю его группу, а затем, после отъезда Юренева, были выброшены из Тегерана и все сторонники Гольдберга.
Подобные же склоки происходили в Афганистане, в Мешеде, Тавризе, Пехлеви. На них я потом остановлюсь подробнее.
Отношения ГПУ с Наркомторгом, при назначении сотрудников, приблизительно таковы же, как и с Наркоминделом, но в виду малой сопротивляемости представителей Наркомторга, трений между ними бывает меньше. До 1927 года, ОГПУ использовало аппарат Наркомторга заграницей не только для легального прикрытия своих агентов, но и для финансирования и снабжения секретных агентур товарным фондом, лиценциями и проч.
Так, например, агентура Мешеда, добывавшая английскую почту, снабжалась мануфактурой для открытия магазина, который должен был служить прикрытием агенту ГПУ. Мешедское купечество за доставку сведений в ГПУ снабжалось лиценциями Наркомторга, что подрывало монополию внешней торговли и вызывало недовольство среди честного персидского купечества. Тегеранская агентура снабжалась сахаром и нефтепродуктами для лавок, открытых для камуфлирования агентов. В связи с колоссальными убытками от таких операций, Центральный Комитет партии воспретил, наконец, ГПУ иметь торговые сношения с Наркомторгом. ГПУ ныне довольствуется использованием торгового аппарата для переброски сотрудников заграницу, да и то на вторые роли. Работники Наркомторга не имеют дипломатических паспортов и потому меньше гарантированы от провалов, чем сотрудники полпредств. С другой стороны, советская власть опасается компрометировать свои хозучреждения заграницей после налета на Аркос.
Резидент ОГПУ заграницей собирает экономический материал по указаниям из Москвы, но обязан выполнять и иногда выполняет задания полпреда и торгпреда по добыче нужных им документов, договоров конкурирующих фирм, и т. п. В таких случаях торгпредство берет все расходы на себя. Обыкновенно же весь информационный материал направляется в Иностранный Отдел ОГПУ в Москву, где его перерабатывают и рассылают затем в копиях по заинтересованным инстанциям.
Почти до 1926 года отношения между ОГПУ и Коминтерном были самые дружеские. Начальник Иностранного отдела Трилиссер был большим приятелем заведующего международной связью Коминтерна Пятницкого, и оба учреждения находились в теснейшей деловой связи. Да иначе и быть не могло, так как ОГПУ ведет работу заграницей по обследованию контрреволюционных и оппозиционных организаций, в которые входят все русские и иностранные антибольшевистские партии, начиная от социал-демократии и четвертого Интернационала и кончая фашистами. Этим материалом ОГПУ, естественно, должно делиться с Коминтерном, чтобы облегчить ему работу в борьбе с враждебными коммунизму влияниями. Кроме того, в иностранных компартиях, в особенности в восточных странах, имеется большой запас провокаторов, борьбу с которыми и выявление которых взяло на себя ОГПУ, так что, повторяю, деловая связь между ОГПУ и Коминтерном неизбежна.
На местах, заграницей, эта связь, однако, приняла совсем другой характер. Резиденты ОГПУ, поддерживающие связь с представителями Коминтерна заграницей, пошли по линии наименьшего сопротивления в своей работе. Вместо того, чтобы самим рисковать и вербовать нужную агентуру, они стали пользоваться для шпионской работы местными коммунистами, что в конце концов стоило дешевле и было безопаснее, как в идейном отношении, так и в отношении возможной провокации.
Шумиха, поднятая в связи с знаменитым «письмом Зиновьева», непрекращающаяся дискуссия в европейской печати по вопросу о единоличии советской власти и Коминтерна и риск предательства и провокации среди завербованной из местных коммунистов агентуры, заставили ОГПУ в 1927 году дать категорическое распоряжение своим представителям ни в коем случае не связываться с представителями Коминтерна и с местными партийными организациями. Такого рода распоряжения получили одновременно представители Наркоминдела, Наркомторга и Разведывательного Управления заграницей.
Распоряжение это, однако, не всегда и не всеми выполнялось и выполняется. В Москве же и поныне отношения остались старыми. Так же, как и раньше, из всех поступающих материалов, выделяются интересующие Коминтерн вопросы и отсылаются тому же Пятницкому. Связь еще более окрепла с тех пор, как Коминтерн в Москве сумел организовать (в течение последних двух лет) превосходно поставленное «паспортное бюро», т. е. отдел по фабрикации фальшивых паспортов. ОГПУ, имеющее такое же собственное бюро, часто обращается за помощью по снабжению своих сотрудников фальшивыми иностранными паспортами в Бюро Коминтерна.
Разведывательное Управление является четвертым управлением штаба рабоче-крестьянской красной армии. Начальником его состоит Берзин. Это управление ведет военную разведку заграницей через военных атташе при посольствах. Кроме того, управление имеет нелегальную агентуру, независимую от аппаратов военных атташе. Для снабжения ее иностранными паспортами и разными удостоверениями, Разведупр прибегает к помощи паспортного бюро Коминтерна. Как и представители ОГПУ, военные атташе и нелегальные агенты Разведупра не имеют теперь права связываться с местными компартиями и использовать их для своей работы.
Отношения между Разведупром и ОГПУ в Москве чисто официальные. Они заключаются в обмене информационным материалом. В отношениях существует некоторая натянутость: ОГПУ никогда не упускает случая заняться часто военным шпионажем и часто конкурирует с Разведупром. Считая, что оно может выполнять эту работу лучше, ОГПУ время от времени поднимает перед ЦК партии вопрос о ликвидации Разведупра и передаче его функций и бюджета в ОГПУ. Однако, Центральный Комитет предпочитает сохранять оба органа отдельно. Это дает ему возможность взаимно их контролировать.
Заграницей связь и сотрудничество между резидентом ОГПУ и военным атташе зависит от личных взаимоотношений. Однако, чересчур тесная дружба Москвой не одобряется, так как резиденты могут спеться, и Москва будет лишена возможности их контролировать. В этом я убедился на собственном опыте, когда, получив назначение в Афганистан, я спросил свое начальство, каковы должны быть мои отношения с военным атташе, и выслушал ответ: «никаких отношений, наблюдайте за ним»…
Говоря об отношениях Иностранного отдела ОГПУ с другими организациями, необходимо упомянуть о связи его с собственными отделениями на местах.
