Древняя Русь. События и люди - Творогов Олег Викторович (читать полную версию книги .txt) 📗

1598 — 6 января умер царь Федор. Он не оставил завещания, а его последняя воля передавалась и истолковывалась по-разному: согласно одним слухам он назначил своим преемником кого-то из Романовых, по другим — свою жену Ирину, а царство «приказал» Борису. Эта нерешительность или, как бы мы сказали сейчас, «безответственность» Федора восстановила против него всех его возможных преемников, в результате чего он не в пример своим коронованным предкам не принял перед кончиной монашеского сана и был похоронен весьма скромно. Ирина вопреки воле Федора не постриглась, а осталась царицей, хотя вскоре была вынуждена смириться и уйти в монастырь.

Теперь неизмеримо выросла роль фактического правителя страны Бориса Годунова, что вызывало завистливое недовольство бояр — особенно родовитых Шуйских, а также Романовых. Положение Бориса становилось настолько сложным, что он предпочел, оставив Кремль, перебраться в хорошо укрепленный Новодевичий монастырь. Тогда же было принято решение избрать царя на Земском соборе. Кандидатура Бориса была выдвинута духовенством, а также «некиими боярами» из числа его явных сторонников. В составленной ими грамоте превозносились заслуги Годунова, подчеркивалось доверие, которое оказывал ему Грозный. После ночного богослужения духовенство, сопровождаемое толпой народа, отправилось в Новодевичий монастырь, где находились постригшаяся в монахини Ирина и ее брат. Бориса стали просить согласиться стать царем. Он жестом показал, что скорее удавится, чем решится на такой шаг, но после настойчивых уговоров все же уступил. [214] Однако короновали Бориса лишь полгода спустя: дело в том, что не давала согласия Боярская дума, выдвигавшая своих ставленников. Предлагалась, например, кандидатура тверского князя Симеона — того самого, которого сажал на престол в 1575 г. Иван Грозный. Став царем, Симеон, разумеется, оказался бы марионеткой в руках выдвинувших его бояр: Б. Бельского, Ф. Н. Романова и Ф. И. Мстиславского. Не решаясь открыто выступить против Думы, Борис заставил бояр подчиниться себе перед «лицом внешней опасности». Для этого он распустил слух об ожидавшемся набеге крымцев, выехал в Серпухов к армии и пробыл там два месяца.

3 сентября коронование состоялось. Борис пообещал в течение пяти лет никого не казнить, поспешил задобрить оппозицию, раздав ее лидерам высокие боярские чины: главой Думы остался Мстиславский, высокое положение заняли Шуйские (Василий, Дмитрий, Александр и Иван), Михаил Катырев-Ростовский и другие. Новый царь, бесспорно, обладал рядом достоинств: он был искусным политиком, держал себя с подданными приветливо; провел ряд мер, облегчивших положение крестьян (в частности, на год отменил запрет переходить от одного владельца к другому); во время страшного голода, охватившего страну в 1601—1603 гг., пытался облегчить участь народа, раздавая щедрую милостыню и продавая по твердым ценам хлеб из царских запасов. [215] И тем не менее против него по-прежнему была настроена часть боярства, презиравшая его «худородство» (сравнительно, например, с Шуйскими или Романовыми); в народе же по-прежнему бродили слухи о царевиче, будто бы оставшемся в живых, и люди равнодушно и неприязненно смотрели на царя «не царского рода».

1600 — Борису пришлось применить санкции против боярской оппозиции: еще в 1599 г. Богдан Бельский, один из яростных противников воцарения Бориса, был уличен в крамольных речах, опозорен (у столба ему выщипали по волоску всю бороду) и отправлен в ссылку в Нижний Новгород. Перестал быть печатником думный дьяк Василий Щелкалов, замененный Игнатием Татищевым. Затем поступил донос на Романовых, которые будто бы колдовским зельем готовились «извести» царя и его семью. После разбирательства Федора Романова постригли в монахи под именем Филарета, а его братья (Александр, Михаил и Василий) были отправлены в ссылку, где и умерли. Подверглись опале и ссылкам зятья Романовых — Борис Черкасский и Иван Сицкий. Но некоторое время спустя последовало прощение: детям Федора Романова разрешили вернуться в родовые поместья, возвращены были на службу Черкасские и Сицкие.

1602 — В феврале в разгар косившего народ страшного голода совершилось событие, незначительное на первый взгляд, но имевшее тяжелейшие последствия для Русского государства: границу его пересекли трое беглецов — два бывших монаха находившегося на территории Московского Кремля Чудова монастыря, Григорий и Мисаил, и монах Варлаам. Григорий, в миру звавшийся Юрием Отрепьевым, происходил из детей боярских. Юношей он поступил на службу к боярину Михаилу Романову, а затем к шурину его — князю Борису Черкасскому. Когда Романовы и Черкасские в 1600 г. попали в опалу, двадцатилетний Юрий счел за благо покинуть своего господина и постричься в монахи. Впоследствии молодой послушник перешел в престижный Чудов монастырь и здесь благодаря своим способностям быстро выдвинулся, оказавшись в числе лиц, окружавших патриарха Иова. Из Москвы Григорий и совершил свой побег. [216]

1603 — В истощенной голодом стране назревали народные волнения. Восстание под руководством Хлопко охватило ряд областей: во всяком случае войска пришлось посылать во Владимир, Вязьму, Можайск, Коломну, Ржев и другие города. Посланный против восставших окольничий И. Ф. Басманов был разбит. Лишь под Москвой восставшие потерпели поражение, раненый Хлопко попал а плен, часть его соратников бежала на юг.

1604 — Достигнув Польши, Отрепьев стал выдавать себя за чудом спасенного царевича Дмитрия (отсюда его прозвание Лжедмитрий).

В Кракове он был представлен королю и обещал, что если сможет занять русский престол, то предоставит Польше военную помощь против Швеции, а также отдаст ей Северскую землю. Лжедмитрий тайно перешел в католичество. В мае того же года он сделал предложение Марине — дочери сандомирского воеводы Юрия Мнишека, ставшего теперь его союзником и соратником. Двадцатитысячное войско самозванца в конце октября переправилось через Днепр и вступило на территорию Руси.

По пути следования к Москве Лжедмитрий встречал поддержку не только бедноты, охваченной порывом веры в доброго и справедливого царя, но также дворян и бояр. Потерпев неудачу под Новгородом-Северским, самозванец обошел его с востока: ему сдались гарнизоны Путивля, Рыльска, Севска, Курска, Кром, а позднее также в Осколе, Воронеже, Ельце и других городах. В самой Москве Лжедмитрия ждали с нескрываемым воодушевлением.

СМУТА

1605 — 13 апреля неожиданно скончался пятидесятитрехлетний Борис Годунов. Народ присягнул царице и царевичу Федору Борисовичу. Но положение все осложнялось: на сторону самозванца перешли даже военачальники — князья Голицыны, М. Г. Салтыков, П. Ф. Басманов. Лжедмитрий неуклонно приближался к Москве: ему уже сдались Рязань, Тула, Алексин, Кашира. 1 июня в Москве появились лазутчики самозванца, а тем временем Богдан Бельский всенародно жаловался, рассказывая, как Годунов притеснял его за преданность царевичу Дмитрию. Все это привело к возмущению против Годуновых, народ разграбил их дворы; Федор Борисович и вдова Годунова Мария были убиты, царевну Ксению заточили в монастырь, патриарх Иов — союзник Годунова — был сведен с престола. 20 июня в Москву въехал самозванец. [217]

Лжедмитрий всячески стремился упрочить свое положение. Он вернул в столицу и возвысил опальных: в конюшие был произведен дядя царевича Дмитрия М. Ф. Нагой, боярами стали его братья. В Москву был возвращен Филарет Романов, а его брат И. Н. Романов произведен в бояре. Была искусно разыграна сцена свидания Лжедмитрия с матерью. Вдову Грозного Марию Нагую (инокиню Марфу) привезли из отдаленного монастыря, «сын» встретил ее за пределами столицы, и они при торжественном стечении народа прибыли в Москву: Марфу везли в карете, а почтительный сын шел рядом пешком. Через три дня после этого состоялась коронация самозванца.