Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Примаков Евгений Максимович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Атаназ сотрудничал вплоть до июля 1856 года. Всего он получил 11 тысяч франков за свои труды, из которых 6 тысяч составили его собственные расходы.
Великий князь Константин Николаевич в марте 1856 года так написал в МИД: «Я полагаю, что в случае заключения мира нам уже не будет предстоять надобность в услугах грека Атаназа, но что я полагал бы справедливым щедро вознаградить его за доставленные нам сведения, которые действительно были весьма полезны» [64].
В июне 1856 года новый российский император Александр II лично назначил в четыре европейские столицы военных представителей, поручив им разведывательные функции: в Париж — флигель-адъютанта полковника Альбединского, в Лондон — флигель-адъютанта полковника Игнатьева, в Вену — полковника фон Торнау, в Константинополь — штабс-капитана Франкини. Одновременно было решено поручить генерал-майору графу Стакельбергу, назначенному представителем России в Турин, продолжать добывать и направлять в Военное министерство сведения, аналогичные тем, которые он добывал, находясь в Вене, но уже о пьемонтской армии и, по возможности, о французской, независимо от донесений Альбединского.
Позднее, в октябре 1856 года, с аналогичными разведывательными функциями был направлен в Неаполь полковник Гасфорт. Но в связи с политической ситуацией в Королевстве обеих Сицилий он сначала под видом частного лица, находящегося на излечении, должен был поработать в Париже, Турине, Риме и даже самом Неаполе [65].
10 июня 1856 г. — знаменательный день в истории российской разведки — Александром II была утверждена первая инструкция о работе военных агентов. Вот ее текст:
«Каждому агенту вменяется в обязанность приобретать наивозможно точные и положительные сведения о нижеследующих предметах:
1. О числе, составе, устройстве и расположении как сухопутных, так и морских сил.
2. О способах правительства к пополнению и умножению вооруженных сил своих и к снабжению войск и флота оружием и другими военными потребностями.
3. О различных передвижениях войск, как приведенных уже в исполнение, так и предполагаемых, стараясь по мере возможности проникнуть в истинную цель сих передвижений.
4. О нынешнем состоянии крепостей, предпринимаемых новых фортификационных работах для укрепления берегов и других пунктов.
5. Об опытах правительства над изобретениями и усовершенствованиями оружия и других военных потребностей, имеющих влияние на военное искусство.
6. О лагерных сборах войск и о маневрах.
7. О духе войск и образе мыслей офицеров и высших чинов.
8. О состоянии различных частей военного управления, как-то: артиллерийского, инженерного, комиссариатского, провиантского со всеми их отраслями.
9. О всех замечательных преобразованиях в войсках и изменениях в воинских уставах, вооружении и обмундировании.
10. О новейших сочинениях, касающихся до военных наук, а также о картах-планах, вновь издаваемых, в особенности тех местностей, о которых сведения могут быть нам полезны.
11. О состоянии военно-учебных заведений, в отношении устройства их, методов преподавания наук и господствующего духа в этих заведениях.
12. Об устройстве генерального штаба и о степени познаний офицеров, оный составляющих.
(Статья эта для агента, посылаемого в Турцию, где не устроен еще генеральный штаб, заменена следующим пунктом: «О лицах, составляющих военное управление Турции, степени их познаний, способности каждого и доверенности к нему правительства и подчиненных лиц».)
13. О способах к передвижению войск по железным дорогам, с возможными подробностями о числе войск и времени окончания ими передвижения между данными пунктами.
14. Об улучшениях военной администрации вообще для скорейшего исполнения письменных дел и сокращения времени в передаче приказаний.
15. Все означенные сведения собирать с самою строгою осторожностью и осмотрительностью и тщательно избегать всего, что бы могло навлечь на агента малейшее подозрение местного правительства.
16. Каждому агенту состоять в полной зависимости и подчиненности от начальника миссии, при коем находится. Без его разрешения ничего особенного не предпринимать, испрашивать наставлений и руководствоваться ими в точности. Собранные сведения, в особенности кои могут быть в связи с политическими отношениями, прежде отправления их к военному министру предварительно докладывать начальнику миссии и в случае экстренно необходимых расходов испрашивать от него пособия» [66].
Эти подробные царские наставления, как и многие приведенные ранее примеры, свидетельствуют о том, как претворялось в практику понимание важности организации разведывательной работы за рубежом.
22. Гусар, разведчик, министр — в одном лице
Мы расскажем о трех ипостасях, трех этапах биографии одной и той же личности — Николая Павловича Игнатьева, человека выдающихся способностей, солидного военного и дипломатического опыта, бурного темперамента, редкостного упорства и бесстрашия. Родился он в 1832 году в старинной дворянской семье. Его отец — Павел Николаевич Игнатьев — имел генеральский чин и занимал высокие посты на государственной службе: директор Пажеского корпуса, дежурный генерал Главного штаба, Петербургский генерал-губернатор и, наконец, в 1872–1879 годах — председатель Комитета министров. В 1877 году род Игнатьевых был удостоен графского титула.
Николай Игнатьев воспитывался в Пажеском корпусе у отца, затем окончил академию Генерального штаба, служил в гусарах. Служба в полку была короткой, но гусарская лихость и отвага остались в душе молодого офицера на всю жизнь.
В возрасте 24 лет в звании полковника Николай направлен царем в Лондон для изучения истории внешней политики «владычицы морей». И не только истории… Царь, отправляя молодого военного агента на Британские острова, дал ему личное поручение «изучать все новейшие достижения артиллерийского и инженерного дела в Англии и установить возможность их применения в России, а также привести в ясность военно-политические замыслы врагов наших в Европе и Азии» [67].
Однажды, когда в Лондоне в Британском музее был впервые выставлен на всеобщее обозрение до того строго засекреченный новейший образец патрона, Николай внешне невозмутимо, почти безразлично подошел к стенду и взял в руки этот единственный в своем роде экспонат. Группе посетителей предложили проследовать в другой зал. Николай же, как бы по ошибке, сунул патрон в карман. Не удержался гусар — соблазн был слишком велик, уж очень хотелось немедленно заполучить патрон. Служитель музея, наблюдавший за посетителями, попросил положить «предмет» на место, но Николай сделал удивленное лицо, развел руками и, сославшись на свою дипломатическую неприкосновенность, пулей вылетел из музея и скрылся в посольстве. После такой выходки ему, конечно, пришлось покинуть Лондон. В Петербурге его слегка пожурили, но в общем встретили благосклонно.
Вскоре Н.П. Игнатьев возглавил одну из российских экспедиций в Среднюю Азию с целью разведать возможность установления дипломатических и торговых отношений с Бухарой. Эмир Бухарский приветливо отнесся к российскому посланцу, и стороны довольно быстро договорились об учреждении русского торгового агентства в Бухаре, о сокращении пошлин на российские товары и предоставлении свободного плавания по Аму-Дарье российским судам. Этого было бы вполне достаточно, но только не для Николая Павловича. По собственной инициативе он добился еще одной немаловажной уступки от эмира. Он упросил его изгнать из страны ряд агентов английских спецслужб, о которых знал еще по работе в Лондоне.
Прочитав докладную записку Игнатьева, Александр II написал на полях: «Читал с большим любопытством и удовольствием. Надобно отдать справедливость генерал-майору Игнатьеву, что он действовал умно и ловко и большего достиг, чем мы могли ожидать» [68].
