История Византийской империи. Том 2 - Васильев Александр Александрович (бесплатные версии книг .txt) 📗
Поднимался вопрос, кто будет короновать Феодора в Солуни. Солунский митрополит уклонился от этого, не желая нарушать прав жившего тогда в Никее Константинопольского патриарха, венчавшего на царство Иоанна Ватаца. Тогда другой иерарх, не связанный отношениями с православным патриархом в Никее, а именно — автокефальный (независимый) архиепископ города Охриды (Ахриды) и «всей Болгарии» Димитрий Хоматин, сочинения которого, особенно письма, имеют большой интерес для истории данной эпохи, венчал и миропомазал Феодора на царство, и последний, по словам источника, «облекся в порфиру и стал носить красные башмаки», что являлось одним из отличительных признаков византийского басилевса. Из одного письма только что названного Димитрия Хоматина мы узнаем, что венчание Феодора Эпирского на царство и его миропомазание происходило «с общего совета находившихся на западе (т.е. в пределах солунско-эпирского государства) членов синклита, духовного сословия и всего многочисленного воинства». Другой дошедший до нас документ свидетельствует, что венчание на царство и миропомазание было совершено с согласия всех епископов, живших «в этой западной части». Наконец, сам Феодор подписывал свои грамоты (хрисовулы) полным титулом византийского государя: «Феодор во Христе Боге басилевс и автократор (самодержец) ромеев, Дука».
Много интересного и нового по данному вопросу сообщает нам драгоценный сборник писем вышеупомянутого навпактского митрополита Иоанна Апокавка. Из его переписки, как пишет В. Г. Васильевский, «мы в первый раз узнаем, какое живое участие в эпирском движении принимало греческое духовенство и в особенности греческие епископы. Провозглашение Феодора Ангела Эпирского императором ромеев понималось весьма серьезно; Солунь, которая перешла в его руки, противопоставлялась Никее; ему прямо указывали на Константинополь как на ближайшую цель его честолюбия и верную его добычу; говорили, думали и писали, что ему предстоит войти в Святую Софию и занять здесь место православных римских императоров, на котором беззаконно восседали пришлые латиняне. Осуществление таких мечтаний вовсе не лежало вне пределов возможного; овладеть Константинополем из Солуни было даже легче, чем из Никеи».
Провозглашение Феодора солунским императором и помазание его на царство архиепископом Димитрием Хоматином должно было повлечь за собой политический разрыв между Солунью и Никеей и церковный разрыв между западными греческими иерархами и никейской патриархией, именовавшей себя патриархией Константинопольской.
В течение довольно продолжительного времени после падения латинского Солунского королевства некоторые западноевропейские принцы, родственные Монферратской фамилии, продолжали на Западе носить пустой титул Солунского короля. Это были так называемые «титулярные» Солунские короли, подобно тому, как после падения Латинской империи в 1261 году в Западной Европе будут «титулярные» Латинские императоры.
Таким образом, с 1222 г., когда была провозглашена Фессалоникийская империя, в своем основании отрицавшая империю Никейскую, на христианском Востоке появились три империи: две греческих, Фессалоникийская и Никейская, и Латинская империя в Константинополе, с каждым годом слабевшая. Дальнейшая история XIII века развивалась в зависимости от взаимных отношений этих империй, в судьбы которых, в виде решающего фактора, вмешалось Болгарское царство Иоанна-Асеня II.
Фессалоника и Никея
У двух греческих императоров, Иоанна Ватаца и Феодора Ангела, был один общий враг — константинопольский император. Но сговориться между собою относительно этого общего врага греческие государи не могли, так как каждый из них всеми силами стремился завладеть Константинополем для себя. Лишь один из двух мог быть, в их представлении, восстановителем Византийской державы. Поэтому им приходилось каждому в отдельности бороться с Латинской империей, чтобы, в конце концов, столкнуться друг с другом.
Вести об усилении Никеи и Эпира доходили до Западной Европы и вызывали тревогу за будущую судьбу Латинской империи. В своем письме (от мая 1224 г) к французской королеве Бланке, матери Людовика IX, папа Гонорий III, вспоминая о сильной империи Романии и о том, что «там недавно создана была как бы новая Франция», предупреждает королеву, что «сила французов (на Востоке) уменьшилась и уменьшается, в то время как противники против них серьезно крепнут, так что, если императору не будет оказана быстрая помощь, то можно опасаться, что латинянам будет угрожать непоправимый ущерб как в людях, так и в средствах». Затем в письме следует просьба к французскому королю помочь латинскому императору.
Иоанн Ватац вскоре по вступлении на престол открыл успешные военные действия против латинян в Малой Азии, затем при помощи флота, который уже был у никейского государя, захватил ряд островов Архипелага, например, Хиос, Лесбос, Самос и некоторые другие, а затем, получив от жителей Адрианополя просьбу прийти к ним и освободить их от латинского ига, перенес военные действия в Европу: он послал под Адрианополь войско, которое, по-видимому, без боя и заняло этот важный пункт. Для Иоанна Ватаца обладание Адрианополем являлось преддверием для овладения Константинополем. Один из соперников, казалось, был недалеко от заветной цели.
В то же время Феодор Ангел, выступив из Солуни на восток, завоевал большую часть Фракии и, подойдя в 1225 году к Адрианополю, заставил удалиться оттуда стоявших там военачальников и войско Иоанна Ватаца. Для планов последнего оставление Адрианополя являлось крупной неудачей. Между тем Феодор, захватив еще некоторые пункты, дошел со своим войском до самых стен Константинополя. Латиняне переживали критические моменты. Император Солунский почти уже был фактически восстановителем Византийской империи. Владения его простирались от Адриатического моря почти до Черного моря.
Но Феодор должен был отказаться от дальнейших успехов в борьбе против латинян, так как ему самому стала грозить суровая опасность с севера в лице Иоанна-Асеня II Болгарского, также имевшего виды на Константинополь.
Роль Болгарии на христианском Востоке при царе Иоанне-Асене II
Иоанн-Асень II (1218—1241), сын Иоанна-Асеня I, величайший из Асеновичей, «не будучи сам вовсе завоевателем, — по словам известного историка Иречека, — расширил границы своего царства, принятого им в расстроенном виде, до таких размеров, каких оно не имело уже несколько веков и до каких оно и позднее не доходило уже никогда». Религиозно терпимый, образованный и милостивый, он оставил по себе хорошую память не только среди болгар, но и греков. Греческий историк XIII века Георгий Акрополит писал о нем: «Все считали его тогда удивительным и счастливым, ибо он не прибегал к мечу в отношении своих подданных и не запятнал себя убийствами ромеев, подобно предшествовавшим ему болгарским государям. Поэтому он был любим не только болгарами, но и ромеями и другими народами».
Для истории Византии Иоанн-Асень II очень важен, как носитель идеи Велико-болгарского царства, которое должно было, казалось, объединить все православное население Балканского полуострова и получить свою столицу в Царьграде. Само собой разумеется, что подобные планы шли вразрез с насущными интересами обеих греческих империй и должны были повлечь за собой враждебные столкновения. Сама судьба, казалось, облегчала болгарскому царю осуществление его планов.
После смерти Латинского императора Роберта (1228 г.) на престол должен был вступить малолетний брат его Балдуин. Поднялся вопрос о регентстве. Некоторые предлагали в регенты Иоанна-Асеня, состоявшего в некотором родстве с Балдуином; причем для укрепления связи предположили устроить помолвку Балдуина с несовершеннолетней дочерью Асеня. Последний, учтя все выгоды предлагаемого соглашения и питая надежду на бескровный захват Константинополя, согласился на предложение и дал обещание освободить для Балдуина земли, занятые врагами, т.е. в данном случае, главным образом, Феодором Эпирским. Однако, латинские рыцари и представители духовенства упорно восстали против кандидатуры смертельного врага Латинской империи и настояли на том, чтобы регентом государства был избран француз, «титулярный» король Иерусалимский, пребывавший в то время в Западной Европе, восьмидесятилетний Иоанн Вриенский. Таким образом, первая возможность для Асеня овладеть Константинополем окончилась неудачей.
