Мы – славяне! - Семенова Мария Васильевна (чтение книг txt) 📗

…Несколько коротких глав этого обзора, естественно, никоим образом не исчерпывают всего, что известно учёным о родственных группах и о том, как они изменялись на протяжении столетий. Подробнее об этом можно прочитать в специальной литературе. А теперь попробуем хоть одним глазком заглянуть «внутрь» всем привычных и знакомых русских терминов родства: оказывается, у них тоже есть своя история, долгая, интересная и непростая.

Мать

Когда хотят придать слову «мать» оттенок торжественности, говорят «матерь»: например, «Матерь Божия». И мало кто знает, что при этом мы вовсе не украшаем «первичное» слово, но, наоборот, возвращаемся к исконной, древнейшей индоевропейской форме – «матэр». В некоторых однокоренных словах эта форма прощупывается и поныне, например в словах «материя», «материк» и «матёрый» («матерой») – «сильный, зрелый, старый». По мнению исследователей, слово «матёрый» образовалось невероятно давно и косвенно говорит о том, какое высокое положение занимала женщина в древности, особенно женщина-Мать.

Отец

Как пишут лингвисты в большинстве индоевропейских языков для «отца» существуют обозначения, происходящие от исконного «патэр» (в некоторых, например в английском и немецком, начальное «п» перешло в «ф»). Этимологи спорят о происхождении этого слова. Одни возводят его к корням, имеющим значение «охранять», «защищать» (мужчина – защитник женщины и детей!), другие видят в нём смысл «вождь», «господин», «глава семьи». С этим последним толкованием согласиться трудно, так как родственная терминология уходит истоками во времена матриархата. Поэтому ряд исследователей склоняется к мысли, что «патэрами» в древнем обществе назывались, так сказать, духовные отцы, воспреемники мальчика при его посвящении в юноши – старшие мужчины рода, которые уводили его в мужской дом обучать разным премудростям. Не случайно «патэр» и производные от него во многих языках слова обозначают в первую очередь именно духовного, а не физического отца.

Для обозначения физического родителя существует особый класс слов, производимых от корня «ген» – рождать (об этом корне см. выше, в главе «Большая семья»).

Часть учёных считает, что у славян древний «патэр» со временем превратился в «батю». Считается также, что это слово обозначало прежде не только отца, но и старшего брата, а значит, опять-таки старших мужчин племени – воспитателей юноши, под руководством которых мальчик превращался в мужчину. Нелишне вспомнить здесь и «батюшку» – распространённое название православного священника, то есть всё того же духовного отца.

Собственно славянский «отец» имеет не менее интересную и овеянную древностью историю, чем отдающий латынью «патэр». «Отец» происходит от индоевропейского «атта», с тем же значением. Древняя форма прослеживается, например, в старославянском слове «отний» – «отчий» или в диалектном «безотной» – «безотцовщина».

Наследниками индоевропейского «атта» были, по мнению учёных, такие обозначения отца, как русский «тятя», украинский «тато», латинский, греческий, хеттский «тата», английский «dad» – «папа», «папаша» и другие подобные им. К «патэру» эти слова отношения не имеют.

Ребёнок

Вне зависимости от пола, самых младших членов рода во всех славянских языках называют одним из трёх терминов: «дитя», «ребёнок», «чадо».

По мнению языковедов, общеславянским и, видимо, наиболее древним из трёх является «дитя» и родственные ему слова. Не случайно при этом, что «дитя» – среднего рода, хотя уже в самый момент рождения ребёнка доподлинно известно, кто появился – девочка или мальчик. Более того: филологи пишут, что в самые древние времена словом среднего рода могло называться лишь нечто неодушевлённое в противоположность одушевлённому. Некоторое представление об этом даёт, пожалуй, английский язык. В нём нет грамматического рода, но есть местоимения «он», «она», «оно». Так вот, когда речь идёт о человеке, всегда говорят «он» или «она». Зато о маленьком ребёнке, животном или растении – чаще всего «оно». И точно так же – о неживой природе.

«Дитя» в буквальном смысле означает «вскормленное». Вероятно, средний род здесь как бы подчёркивает, что «вскормленное» ещё очень мало что умеет, кроме как есть, что «оно» ещё не проявило себя как разумная личность, достойная называться одушевлённой. Вот пример: «детиной» называли в старой России взрослого мужчину, который жил с родителями, по какой-то причине не обзаводясь собственной семьёй, а значит, по тогдашним понятиям, не реализовав себя в качестве полноценного члена общества. И до сих пор, давно забыв исконное значение, при слове «детина» мы неизменно представляем себе нечто здоровенное, не наделённое, впрочем, великим умом.

Отметим, что во многих индоевропейских языках для обозначения молодых существ служили или посейчас служат слова именно среднего рода.

«Ребёнок» (древнерусское «робя», «паробок», русское диалектное «робя», «робятко» – опять средний род! – «робёнок», украинское «парубок» – «парень» и множество родственных слов во всех славянских языках) восходит к индоевропейским корням, означавшим «маленький» (из этого последнего, кстати, развилось самостоятельное обозначение: «мальчик»).

С другой стороны, «ребёнок» («робя») находится в родстве со словами «раб» (рабыню, например, обозначали словом «роба» или «раба») и «работа». Только не следует делать из этого поспешный вывод, будто дети у древних славян были с младенчества перегружены непосильной работой, так сказать не видели детства. Совсем наоборот.

Рабство у древних славян не имело ничего общего с той мрачной картиной, какую историки видят в «просвещённой» древней Греции и особенно в Риме.

Раб у славян не был «живой вещью» в ошейнике и на цепи. Он жил скорее на положении младшего члена семьи: без права голоса, но, по свидетельству древних авторов, сидел с хозяевами за одним столом, пусть и в самом нижнем его конце. Если раб искусно владел ремеслом, он вполне мог завести, как мы бы теперь выразились, своё «дело» и со временем выкупиться из неволи. Мог он и заработать себе свободу каким-то отважным поступком и тем самым пройти посвящение в свободные люди, как мальчик проходил посвящение в мужчины. Женщину-рабыню, кстати, безоговорочно освобождало рождение ребёнка…

Так жили рабы в древности не только у славян, но и у других народов со сходным общественным устройством, например в Скандинавии времён викингов. Произведениям художественной литературы, которые рисуют викингов жестокими рабовладельцами, ни в коем случае верить нельзя.

Слово «чадо» с давних пор вызывало споры между учёными. Одни считали его заимствованием из германских языков («кинд»), другие возражали. Наконец тонкий анализ позволил возвести его к индоевропейскому корню «кен», который поныне присутствует в разных языках в словах со значением «начинать», «новый», «недавний», «молодой».

Само же слово «молодой» (и с ним ещё одно обозначение маленького ребёнка – «младенец») возникло из древнейшего корня «мол» («молоть», «дробить», «размягчать»): речь, таким образом, идёт о чём-то очень маленьком, мягком и нежном, причём предполагается, что качества эти обусловлены возрастом. Недаром же говорят – «нежный возраст»…