Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны - Блум Уильям (книги без регистрации .txt) 📗
Через две недели после появления ОАР Ирак и Иордания в качестве прямого ответа сформировали Арабский союз. «Повивальной бабкой» этого союза стали США. Союз был недолговечным, поскольку в июле кровавый переворот в Ираке свергнул монархию, новый режим установил республику и скоро отказался от пакта. Трубы Армагеддона снова были разборчиво слышны в Овальном кабинете. «Этот печальный исход событий, – писал Эйзенхауэр в своих мемуарах, – мог без стремительной реакции с нашей стороны вылиться в полную потерю западного влияния на Ближнем Востоке» [18]. Беспокойство американского президента, скорее всего, было вызвано тем фактом, что одно из самых больших нефтяных месторождений в мире отошло под контроль правительства, которое могло оказаться не таким верным союзником, как предыдущий режим, и слишком независимым от Вашингтона.
Время, когда просто демонстрации силы было достаточно, подошло к концу. На следующий день морские пехотинцы вместе с американскими ВМФ и ВВС были направлены в регион – но не в Ирак, а в Ливан.
Из всех арабских стран Ливан был самым близким союзником Соединенных Штатов. Только Ливан поддерживал «доктрину Эйзенхауэра» с некоторым энтузиазмом и определенно разделял панические настроения Вашингтона в отношении Сирии. Точнее, разделяли их президент Ливана Камиль Шамун (Camille Chamoun) и министр иностранных дел Шарль Малик (Charles Malik), доктор философских наук, выпускник Гарварда, который целиком и полностью присоединился к США во время холодной войны. Шамун имел все резоны быть преданным сторонником США. ЦРУ, очевидно, сыграло свою роль в его выборах в президенты в 1952 году [19], а в 1957 году ЦРУ подготовило для Шамуна щедрую денежную поддержку для использования на июньских выборах кандидатов в палату представителей (парламент). Нужно было выбрать тех, кто поддержит Шамуна и американскую политику. Также денежные средства выделялись для противодействия кандидатам, которые ушли в отставку в знак протеста против приверженности Шамуна «доктрине Эйзенхауэра».
Как и принято в таких операциях, ЦРУ направило в Бейрут вместе с деньгами «специалиста по выборам» для оказания помощи в деле планирования. Официальные лица США и Ливана действовали исходя из предположения, что Египет, Сирия и Саудовская Аравия тоже финансово вмешаются в выборы. Американский посол в Ливане Дональд Хит (Donald Heath) не без иронии аргументировал, что «вместе с президентом и новой палатой представителей, поддерживающими американские принципы, мы получили бы подтверждение того, что представительная демократия может работать» на Ближнем Востоке.
Неизвестно, насколько помогло американское финансирование и как были потрачены деньги, но результатом стала полная победа проправительственных депутатов. Она была настолько явной, что вызвала большой протест в Ливане, включая обвинения в том, что Шамун собрал парламент для того, чтобы изменить конституцию и разрешить себе идти на еще один, незаконный, шестилетний срок на выборах в следующем году [20].
В конце апреля 1958 года напряжение в Ливане достигло «точки кипения». Чрезмерная проамериканская ориентация правительства Шамуна и его отказ развеять слухи о том, что он пойдет на второй срок, разгневали как ливанских националистов, так и представителей арабского национализма, продвигаемого Насером по всему Ближнему Востоку. Были выдвинуты требования, чтобы правительство вернулось к строгому нейтралитету, зафиксированному в Национальном пакте 1943 года во время объявления независимости Ливана от Франции.
Начались демонстрации с применением оружия, бомбардировки и столкновения с полицией. Когда в начале мая был убит редактор антиправительственной газеты, в нескольких частях страны вспыхнуло вооруженное восстание, а в Триполи и Бейруте были разгромлены библиотеки Информационного агентства США (USIA). В Ливане появились все признаки гражданской войны.
«За всем этим, – писал Эйзенхауэр, – стояло наше глубокое убеждение в том, что коммунисты были ответственными за беспорядки и что президент Шамун был движим исключительно сильным чувством патриотизма».
Президент не разъяснил, кого или что он имел в виду под «коммунистами». Однако в следующем параграфе он без объяснений заявляет, что Советский Союз «провоцирует беспорядки на Ближнем Востоке». А на следующей странице старый солдат пишет, что «мы не сомневались» в обвинениях Шамуна в том, что «Египет и Сирия подстрекали восстания и вооружали повстанцев» [21].
В разгар боев Джон Фостер Даллес объявил о том, что считает «международный коммунизм» источником конфликта, и в третий раз за год Шестой флот был отправлен в Восточное Средиземноморье. Поставки полицейской техники для помощи в подавлении мятежей, а также танки и другая тяжелая техника были переброшены в Ливан по воздуху.
На последовавшей пресс-конференции Даллес объявил, что даже если международный коммунизм здесь не замешан, «доктрина Эйзенхауэра» все равно применима, так как в одном из ее положений сказано, что «независимость этих стран жизненно важна для мира и национальных интересов США». «Это, безусловно, мандат, – сказал он, – для выполнения необходимых действий, если, по нашему мнению, наш мир и наши жизненно важные интересы находятся под угрозой, и неважно, откуда эта угроза исходит» [22]. Так один из авторов доктрины наделил себя мандатом.
Египет и Сирия как могли поддерживали дело повстанцев оружием, людьми и деньгами, в дополнение к подстрекательским радиопередачам из Каира, хотя точный объем материальной поддержки трудно установить. По запросу министра иностранных дел Малика в июне в Ливан отправилась группа наблюдателей ООН. В отчете группы было сказано, что не было найдено каких-либо значимых свидетельств вмешательства ОАР. Второй отчет ООН подтвердил эту информацию. Однако остается открытым вопрос: насколько верными могут быть эти отчеты, если они были основаны на противоречивых оценках и составлены организацией, профессионально занимающейся поиском компромиссов?
Был ли конфликт в Ливане проявлением логичной, вызванной внутренними причинами гражданской войны, или все же это было результатом профессиональной «внешней агитации»? По этому поводу историк Ричард Барнер (Richard Barner) сделал следующее замечание:
«Без сомнения, группа наблюдателей минимизировала степень участия ОАР. Но по сути они были правы. Насер пытался использовать политическую неразбериху в Ливане, но он не создавал ее. Ливан, который всегда изобиловал тайными арсеналами и рынком оружия, не нуждался в иностранном оружии для внутреннего насилия. Вмешательство египтян не было ни стимулом, ни поддержкой гражданской борьбы. В очередной раз правительство, потерявшее способность эффективно управлять, возложило вину в своей неудаче на иностранных агентов» [23].
Президент Эйзенхауэр, продолжая свои разноплановые размышления по данному вопросу, писал, что теперь Насер, казалось, «был бы рад увидеть временное окончание борьбы… и связался с нашим правительством, предложив использовать его влияние для решения проблемы» [24].
Камиль Шамун пожертвовал независимостью и нейтралитетом Ливана ради личных амбиций и обширной помощи от Америки, последовавшей после того, как он согласился с «доктриной Эйзенхауэра». Ливанские мусульмане, составлявшие большинство оппозиции Шамуна, также были возмущены действиями президента-христианина, снова выставившего свою страну за рамки общего потока, которым следовал арабский мир, как он это сделал в 1956 году, отказавшись разорвать отношения с Францией и Великобританией после их вторжения в Египет.
Шамун сам признал большое значение своей проамериканской ориентации в разоблачающем комментарии Уилбуру Крэйну Ивленду. Ивленд пишет, что в конце апреля он предлагал ему снизить трения, заявив о своем отказе от переизбрания:
«Шамун усмехнулся и предложил мне взглянуть на календарь: прошел месяц после 23 марта, и никакие поправки, разрешающие еще один срок, не могли быть приняты после этой даты. Очевидно, он указал, что тема президентства не была реальной причиной: отказ от «доктрины Эйзенхауэра» – вот чего желали его оппоненты» [25].
