Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007 - Данинос Франк (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Лучшее, что он может сделать: создать комиссию по расследованию. Такая комиссия под руководством вице-президента Нельсона Рокфеллера займется операцией «Хаос». Делая это, Форд рассчитывает выбить почву из-под ног конгресса и свести расследование к некоторым частным эпизодам.
Вначале Рокфеллер ведет себя, как ожидалось: осторожно, скромно, стараясь не раскрывать детали, которые не были до сих пор известны. Он может рассчитывать на поддержку других членов комиссии. Один из них — не кто иной, как Рональд Рейган, губернатор штата Калифорния и будущий президент Соединенных Штатов. Он проявил понимание по отношению к ЦРУ и был скорее его защитником, нежели разрушителем.
Однако Колби решительно намерен разыграть карту прозрачности и активно сотрудничает с комиссией Рокфеллера… Более активно, чем Белый дом мог вообразить. К огромному неудовольствию офицеров ЦРУ, он передает, например, комиссии документ, известный под названием «фамильных драгоценностей».
Президент спрашивает Колби, действительно ли комиссии следует знать всё это. «Да», — отвечает директор ЦРУ, так как ввиду царящего в стране ажиотажа само существование управления может оказаться под угрозой. Лучший способ его сохранить — отказаться от чрезмерной секретности, которая разъедает ЦРУ со времени его создания. Лучше дать полную картину, чтобы оценить действия ЦРУ по совокупности, а не по частям. К тому же Колби хорошо помнит, что Никсон потерпел поражение не из-за «Уотергейта», а потому, что пытался скрыть свое преступление. Директор ЦРУ не намерен совершать ту же ошибку. Поэтому он говорит. И говорит всё, что знает, лишь бы только сведения, которые он разглашает, не подвергали опасности операции, офицеров и агентов ЦРУ.
Форд не разделяет эту точку зрения. «Следует освободиться от этого зелота», — сердится президент. Киссинджер, сохранивший пост госсекретаря после отставки Никсона, советует ему тем не менее подождать. Это неподходящий момент для увольнения директора ЦРУ, так как оно привлекло бы внимание к Белому дому. Подождем, пока пройдет гроза, уточняет Киссинджер, и позволим Колби играть роль громоотвода.
Форд не прислушивается. Он становится автором одного из самых больших президентских промахов в истории Соединенных Штатов. Во время неофициального завтрака в Белом доме с руководителями газеты «Нью-Йорк таймс» Форд им доверительно говорит, что не хотел бы, чтобы конгрессмены докопались до некоторых сторон деятельности ЦРУ… «Каких, например?» — спрашивает один из журналистов. «Убийства!» — восклицает президент в состоянии полной расслабленности. Осознавая только что допущенный промах, Форд добавляет: «Конечно, вы понимаете, что это не для печати». И уточняет, что он не хочет, чтобы Америка испачкалась в «выгребных нечистотах» разведки.
Газета согласна хранить этот секрет. Однако он передается от журналиста к журналисту, из редакции в редакцию, пока, наконец, не достигает ушей корреспондента телекомпании CBS,который сообщает Колби о том, что проболтал президент. Директор ЦРУ ошеломлен такой откровенностью. Когда корреспондент спрашивает его, пыталось ли уже ЦРУ убить кого-нибудь в США, Колби отвечает: «Нет, не в этой стране».
Вот так так… Корреспондент CBSсчитает, что имеет достаточно данных, чтобы сообщить о заявлениях президента по американскому телевидению.
Вследствие этого Рокфеллер считает себя вынужденным распространить расследование комиссии на другие сферы деятельности ЦРУ — такие как политические убийства, а также обнародовать некоторые из своих находок.
Президент потерял контроль над своей собственной комиссией!
Комиссия раскрывает, что «в рамках программы изучения влияния лекарств на человека один эксперимент включал введение психотропного препарата LCDлицам без их согласия и уведомления. Это было противозаконно. Один человек, весьма вероятно, в результате этого скончался в 1953 году». Имя этого человека не сообщалось, но пресса быстро установила, что речь идет о Фрэнке Олсоне. Этот правительственный чиновник выпал из окна своего гостиничного номера, несколько дней спустя после того, как ЦРУ подмешало LCDв его бокал с ликером «Куантро».
Комиссия Рокфеллера также установила, что операция «Хаос» была не единственной, в рамках которой ЦРУ шпионило за американскими гражданами. В целом, внешняя разведка завела досье на несколько тысяч своих граждан.
По окончании расследования комиссия робко осудила ЦРУ за ведение шпионажа внутри страны и заключила, что «большая часть действий ЦРУ внутри страны соответствует его статусу»… Всё, что касается политических убийств, было, напротив, засекречено и не упомянуто в докладе комиссии.
Комиссия Рокфеллера только заострила недоверие со стороны конгресса. Сенат, а затем и палата представителей решают провести свои собственные расследования, гораздо более агрессивные и тщательные, чем расследование вице-президента. В сенате его возглавляет Фрэнк Черч, давний противник войны во Вьетнаме. ЦРУ на скамье обвиняемых, и Черч будет главным инквизитором! Он считает, что «доклад Рокфеллера обнажил только лишь верхушку айсберга». По случаю долгожданной пресс-конференции Черч, едва начав свое расследование, заявляет, что «ЦРУ — это необузданный слон, готовый все разрушить»: слон, потому что очень сильный и обладает огромными ВОЗМОЖНОСТЯМИ; необузданный, потому что управляется собственным шефом бесконтрольно.
Скандальное животное, которого сенатор-демократ от штата Айдахо намерен приручить. Для этого он погружается в секретные файлы ЦРУ. В результате более девятисот тайных операций скрупулезно разобрано, препарировано и изучено под лупой членами его команды. Комиссия Черча раскрывает кодовые названия многочисленных операций (безобидная деталь сегодня, но сенсационная в то время), так же как и сведения, касающиеся внутренней структуры управления. Не называя имен, она идентифицировала более пятидесяти американских журналистов, работающих на ЦРУ. В 1950-е годы управление даже обучило некоторых своих офицеров репортерскому мастерству, чтобы было легче внедрить их в редакции.
Но Америка с особым нетерпением ожидает пленарных заседаний комиссии, посвященных политическим убийствам. Они показывают, что ЦРУ пыталось, по крайней мере восемь раз, убить Кастро с привлечением организованной преступности. Управление также искало пути ликвидации Патриса Лумумбы в Конго, Рафаэля Трухильо в Доминиканской Республике, хотя комиссия признает, что они в конечном счете были убиты местной милицией. Что касается смерти Рене Шнайдера в Чили, она также признает, что ЦРУ не стремилось его убить, но что его похищение могло логически привести к трагическому исходу. Попытка — не ошибка, однако комиссия Черча не смогла доказать, что ЦРУ когда-либо кого-либо уничтожило физически.
Впервые офицеры ЦРУ предстают перед враждебно настроенными сенаторами. Они не ожидали там столкнуться ни с беспощадностью допросов, ни с характером задаваемых вопросов. Допрашиваемый, например, о соблюдении прав человека в операциях разведки, один офицер ЦРУ свидетельствует, полностью сконфуженный: «Мы никогда не принимали это во внимание, так как мы были просто прагматиками. Единственно, что нас беспокоило: будет ли этот метод работать? Легальные, моральные и этические аспекты никогда не рассматривались. Ни мною, ни, впрочем, и другими».
Офицеры имели бледный вид. В 1975 году стало непрестижно принадлежать к ЦРУ! Его ответственные лица проводили часть своего времени в поездках в Вашингтон и обратно для дачи показаний в конгрессе. Другую часть они проводили в архивах в поисках бесчисленных документов по требованию парламентариев, при этом вычеркивая в них имена агентов и оперативных работников. Оставалось очень немного времени для текущих дел управления, которое было буквально парализовано. Отношения с иностранными разведслужбами были полностью прекращены. Кто хотел бы доверить конфиденциальную информацию в таких условиях?
А как насчет ответственности Белого дома? Несмотря на приложенные усилия, Черч так и не смог доказать прямую причастность Белого дома к попыткам политических убийств. И не без основания, так как президентство защищено коконом «благовидного предлога», как это отмечает комиссия: «Система управления и контроля была настолько неясной и запутанной, что трудно узнать, до какой степени действия, связанные с убийствами, были известны и разрешены».
