Воспоминания - Шпеер Альберт (книги без регистрации .txt) 📗
Через квадратную переднюю, которой из-за неудобной мебели почти не пользовались, путь вел в собственно гостиную, в которой гости, по большой части стоя, разбившись на группки, вели свои разговоры. Эта стометровой площади комната, единственная во всей квартире могущая претендовать на какой-то уют, осталась, учитывая ее бисмарковское прошлое, во время большой перестройки 1933-34гг. нетронутой: балочные перекрытия из дерева, до половины покрытые деревянными панелями стены, камин, украшенный гербом эпохи флорентинского Ренессанса, привезенным канцлером Бюловым из Италии. На нижнем этаже это был единственный камин. Перед камином были расставлены обитые темной кожей кресла, а позади софы стоял большой мраморный стол, на котором всегда были разложены газеты. Стены украшали гобелен и два полотна Шинкеля. Их получили в длительное пользование для жилья канцлера из Национальной галереи.
Момент своего появления Гитлер определял с небрежностью суверена. Обед обычно назначался часа на два, но чаще он начинался в три, а то и позже, в зависимости от прихода Гитлера — часто из своих частных помещений или прямо после какого-то совещания в Канцелярии. Он появлялся без каких-либо формальностей, как простое частное лицо, пожимал руки окружавшим его гостям, высказывал какие-то замечания на злобу дня; у некоторых, особо уважаемых, осведомлялся о здоровье «госпожи супруги», получал от шефа прессслужбы подборку новостей, садился несколько всторонку в одно из кресел и погружался в чтение. Иногда он передавал какой-нибудь листок кому-нибудь из присутствующих, если информация казалась ему заслуживающей внимания и делал вскольз какие-то замечания.
Так продолжалось еще минут 15-20, пока не раздвигались портьеры одной из стеклянных дверей, ведшей в столовую. Домоправитель, невольно вызывавший симпатию своей дородностью, просто — что соответствовало всей обстановке — сообщал Гитлеру, что обед готов. «Фюрер» направлялся в столовую первым, за ним, без какого-либо строго установленного порядка, тянулись гости.
Из всех заново перестроенных профессором Троостом помещений резиденции рейхсканцлера эта просторная квадратная комната (12 м на 12) была самой в своем оформлении продуманной. Одна стена имела три стеклянные двери, ведшие в сад. У противоположной стены стоял большой буфет, отделанный полисандровым деревом, а над ним — незаконченная картина Каульбаха — в таком виде с несомненными достоинствами, во всяком случае, в ней не было дотошной измельченности, свойственной эклектической манере этого художника. Две остальные стены прерывались закругленными нишами, в которых на цоколях из светлого мрамора располагались обнаженные скульптуры, изваянные мюнхенским скульптором Вакерлем. По обе стороны от них были еще стеклянные двери, через которые можно было пройти в сервировочную комнату, в большой холл и в уже упомянутую гостиную перед столовой. Светлые, с легким оттенком в желтизну, стены из искусственного мрамора и такие же легкие кремовые занавеси создавали ощущение пронизанного светом простора. Небольшие выступы стен подчеркивали ясный, четкий ритм, поверху их объединял прямой карниз. Мебель была простой и покойной. В центре стоял большой круглый стол на полтора десятка персон, окруженный скромными темного дерева стульями, обтянутыми темнокрасной кожей; все они были одинаковыми, и даже стул Гитлера ничем не выделялся. По углам стояли еще четыре стола поменьше с четырьмя-шестью такими же стульями. Сервировка стола состояла из скромного белого фарфора, простых стеклянных бокалов — все это было подобрано еще самим профессором Троотсом. В центре стола находилась большая плоская чаша с цветами.
Это был «ресторан у веселого канцлера», как его частенько представлял гостям Гитлер. Его место было со стороны окон. Еще по пути в столовую Гитлер выделял двоих, которым отводилось место справа и слева от него. Остальные же рассаживались, как получалось. Если же гостей оказывалось больше, то адъютанты и менее важные личности, я в том числе, занимали места за малыми столами — что я рассматривал, собственно, как преимущество, поскольку там можно было легче вести непринужденные беседы.
Еда была подчеркнуто простой. Суп, легкая закуска, мясо с небольшим овощным и картофельным гарниром и дессерт. Выбор напитков исчерпывался минеральной водой, обыкновенным бутылочным берлинским пивом или недорогим вином. Самому Гитлеру подавали вегетарианскую еду, выпивал он и бокал «фахингера», и у кого была охота мог составить ему в этом компанию. Но таких находилось немного. Это было его обычной данью простоте, не без расчета, что об этом будет рассказано и за пределами этих стен. Когда как-то гельголандские рыбаки подарили ему гигантского омара и к всеобщему удовольствию этот деликатес был подан на стол, Гитлер не ограничился неодобрительными замечаниями о заблуждениях людей, способных питаться столь неэстетическими чудовищами, он хотел было тут же пресечь такое пиршество. Геринг обычно редко принимал участие в застольях. Когда я как-то раз, прощаясь с ним, заметил, что поспешаю на обед в Рейхсканцелярию, то услышал от него: «Если честно, то еда, которую там подают, мне не по вкусу. И еще эти партмещане из Мюнхена — невыносимо!»
Примерно раз в две недели к обеду появлялся и Гесс. За ним следовал его адъютант со специальным судком из нескольких отделений, в котором была принесенная с собой еда, которую оставалось только разогреть на кухне. Гитлер долго не замечал, что Гессу подают собственную вегетерианскую пищу. Когда же это до него дошло, то он с раздражением обратился к Гессу в присутствии всего общества: «У меня работает первоклассная повар— диетолог. Если врачом Вам предписано что-то особенное, то она будет это охотно готовить и для Вас. Но приходить сюда со своей едой Вы не должны». Гесс, уже тогда склонный к упрямому попереченью, попробовал объяснить Гитлеру, что состав его рациона должен включать некоторые особые компоненты биологически-активного происхождения, на что ему напрямик было заявлено, что в таком случае ему следует питаться дома. После этого Гесс к обедам почти совсем не появлялся.
