Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу - Фомин Вячеслав Васильевич
Будучи незаурядной личностью, Петрей успешно совмещал роль дипломата и роль «придворного историографа». В 1608 г. он выпустил в свет «Реляцию», представлявшую собой краткий обзор русской истории за 1601-1608 годы. Но самым знаменитым его трудом является «История о великом княжестве Московском», опубликованная в 1614-1615 гг. на шведском языке в Стокгольме, а в 1620 г. с дополнениями и исправлениями на немецком в Лейпциге (в шведском издании изложение событий доведено до 1612 г., в немецком до 1617 г.44). При ее написании Петрей широко использовал западноевропейские и русские источники (С.Герберштейна, П.Одерборна, М.Меховского, А.Гваньини. К.Буссова, фрагменты летописей)45. Причем настолько широко, что исследователи даже усомнились в самобытном характере его сочинения. Так, Н.Г.Уст-рялов заключал, что Петрей в части о Борисе Годунове и Самозванцах «почти целиком» переписал «Хронику» Буссова. И.И.Смирнов вообще охарактеризовал его «Историю» как компиляцию, целиком основанную на названном памятнике. Такая точка зрения вызвала возражение со стороны Ю.А.Лимонова, наоборот, утверждавшего, что «Хроника» Буссова во многом зависит от «Реляции» Петрея46. Сегодня финский историк А.Латвакангас говорит, что «История» Петрея «достаточно самостоятельна по своей природе», при этом подчеркивая, что, хотя большая часть информации заимствована им из Герберштейна, но она «приобрела актуальную шведскую окраску»47. М.А.Алпатов, полагая, что одним из самых главных источником Петрея были его личные наблюдения, особо при этом отмечал «устную историческую традицию», с которой тот якобы ознакомился в России48.
На первой странице «Истории» Петрей, определяя ее хронологические рамки, пишет, что расскажет о правителях в России, «начиная с трех князей Рюрика, Синеуса и Трувора... родом из Пруссии... до ныне царствующего великого Михаила Федоровича...». Затем, отступив от прусской версии происхождения русской династии, что содержится в «ав-густианской» легенде, он впервые вообще в историографии сказал, что «от того кажется ближе к правде, что варяги вышли из Швеции». Неожиданность такого вывода тем показательнее, что Петрей здесь же говорит о своих безуспешных попытках узнать, к какому племени принадлежали варяги: «В русских сказаниях и летописях упоминается народ, названный у них варягами, с коими вели они большую войну, и были принуждены платить им дань... Но я нигде не могу отыскать, что за народ были варяги (курсив мой. - В.Ф.)...». Из этого признания видно, что Петрей приступил к написанию книги, не имея конкретного ответа на давно интересующий его вопрос. Как явствует из дальнейшего изложения, получить его помогла речь новгородских послов, произнесенная ими перед братом шведского короля Густава II герцогом Карлом-Филиппом 28 августа 1613 г. в Выборге. Петрей в следующих словах передает этот факт: новгородцы настаивали на переезде герцога в Новгород, «поставляя на вид, что Новгородская область, до покорения ее московским государем, имела своих особенных великих князей, которые и правили ею; между ними был один тоже шведского происхождения, по имени Рюрик, и новгородцы благоденствовали пуд его правлением»49.
Это свидетельство самих же русских об этносе их первого князя тут же подтолкнуло Петрея к лингвистическим и геральдическим разысканиям. И имя «варяги» он вывел из названия «области Вартофта, в Вестер-Готландии» и «области Веренде, в Смаланде», откуда мог бы быть родом «главный вождь» варягов, называемый по месту рождения «Вернер, и от того варяг, а его дружинники-варяги». Нет особой разницы, уверяет Петрей, и между именами первых русских князей и шведскими именами, ибо, по его заключению, «русские не могут правильно произносить иностранные слова, особенно когда произносят собственные имена». Поэтому Рюрик, считает он, «мог называться у шведов» Эрик, Фридерик, Готфрид, Зигфрид, Родриг, Синеус - Сигте, Свен, Симон, Самсон, Тру-вор - Туре, Тротте, Тифве. К лингвистическим соображениям Петрей присовокупил результат проведенных им сравнений псковского и новгородского гербов со шведскими дворянскими гербами, утверждая, что «сколько не приходилось мне видеть шведских дворянских гербов, меж ними в самом деле есть несколько сходных с вышеназванными гербами: из этого верно можно заключить, что эти трое братьев пришли из Шведского государства».
Шведское происхождение варягов, по Петрею, вытекает из того еще факта, что, как он пишет, «в наших летописях есть ясные известия, что шведы с русскими вели сильные войны, взяли страну их и области вооруженной рукой, покорили, разорили, опустошили и пдгубили ее ог-нем и мечом до самой реки Танаиса, и сделали ее своею данницеи» . Под «нашими летописями» он понимал преимущественно «Историю всех готских и шведских королей» упсальского архиепископа Юханнеса (Иоанна) Магнуса (1488-1544), изданную в Риме в 1554 году. Этот, как его оценивают специалисты, «громадный ультрапатриотический латинский панегирик», вобравший в себя исландские саги51, Петрей положил в основу своей популярной «Краткой и полезной хроники о всех шведских и готских королях...», опубликованной в 1611 г. и переизданной с дополнениями в 1614 и 1656 годах. По словам А.Латвакангаса, «Хрони
ка» Петрея, используемая в Швеции в качестве учебника, буквально «вбивала в головы» читателей мифологию Магнуса и формировала соответствующее мнение у них об отношениях, существовавших на протяжении столетий между русскими и шведами. С некоторым недоумением исследователь при этом констатирует, что это было за мнение: «Красной нитью через всю книгу проходит какая-то странная враждебность, даже там, где речь идет о ранней истории»52.
Шведскую природу варягов Петрей отстаивает, оспаривая, что важно подчеркнуть, иные мнения на сей счет. Так, сообщая, что название варягов «нельзя не найти ни у нас, ни в других местах», в связи с чем указывает он «многие стали держаться мнения, что варяги были родом из Энгерна (Engern), в Саксонии, или из Вагерланда (Wagerland), в Голшти-нии; но это невозможно и не имеет никакого основания, потому что они не могли так далеко плавать на своих кораблях по морю, да и не были так многочисленны, чтобы воевать с русскими». Отмечая далее, что «некоторые» говорят, что варяги пришли из других стран, а не из Швеции, историк предлагает своим оппонентам определенный компромисс, по которому шведы все равно сыграли важную роль в их приглашении на Русь. Как пишет Петрей: «...Но только они должны сознаться, что шведы пособили русским в этом деле, по доброму соседству, дружбе и сношениям, и лучше хотели видеть иноземных государей на царстве у русских, нежели их собственных правителей, потому что шведам довольно была известна их варварская, отвратительная и бесстыдная жизнь и природа, почему они и старались лучше иметь своими соседями чужеземных князей, нежели русских природных государей, потому-то и оказали этим чужеземцам всякое пособие и проводили их через Швецию но Варяжскому морю...»53.
«История о великом княжестве Московском» Петрея получила широкое хождение в Западной Европе и за ее пределами как весьма авторитетное издание по русской истории, была в XVII в., замечает Латвакан-гас, «одной из самых читаемых и цитируемых...»54. Так, Адам Олеарий, крупнейший ученый Германии, неоднократно посещавший нашу страну, в своем сочинении (1646) упоминает Петрея. Довольно скоро этот труд оказался в России. Во время тобольской ссылки (1661-1676) с ним ознакомился Юрий Крижанич. В Сибирь его доставил ссыльный поляк55. В первой половине XVIII в. с сочинением Петрея работали А.И.Манкиев и В.Н.Татищев. Даже через сто с лишним лет после выхода в свет эта книга была еще представлена на западноевропейском книжном рынке, что позволяло специалистам долгое время получать информацию о шведском происхождении варягов из первых рук. Так, в феврале 1740 г. ее приобрел в Германии М.В.Ломоносов56.
Еще большую известность получило в Западной Европе мнение новгородцев о шведском происхождении Рюрика благодаря шведскому историку Юхану Видекинди. Он растиражировал его в своей работе «История десятилетней шведской войны в России», опубликованной в 1671 г. на шведском языке в Стокгольме, а на следующий год в несколько сокращенном варианте на латинском в Германии (освещает в основном события с 1607 г. вплоть до Столбовского мирного договора 1617 г.). Видекинди при этом назвал имя того из русских, кто охарактеризовал Рюрика шведом. Им оказался руководитель новгородского посольства, архимандрит новгородского Спасо-Хутынского монастыря Киприан57. После Петрея и, особенно, Видекинди у шведских ученых этнос варягов уже не вызывал никакого сомнения, хотя они знали сочинение Гербер-штейна и «августианскую» легенду, выводившие варягов с южнобалтийского побережья - из Вагриим из Пруссии. Взгляд Петрея на варягов как на шведов, указывает А.С.Мыльников, поддержал Рудольф Штраух в своей диссертации «Московская история», защищенной в 1639 г. в Дерпт-ском университете. B'1675 г. в Лундском университете, добавляет он, шведская природа варягов доказывалась в диссертации Эрика Рунштей-на58. О Швеции, как родине варягов, говорили Олоф Верелий, Олоф Руд-бек, работы которых выходят соответственно в 1672, 1689 и 1698 годах. В 1734 г. Ал гот Скарин предоставил на суд коллегам диссертацию, специально посвященную обоснованию шведского происхождения варягов. При этом он, положив в основу своих рассуждений слова Киприана в передаче Видекинди, демонстрирует очень хорошее знание русских летописей: «Тогда архимандрит Киприан, посланный епископом и другими новгородцами, другой Гостомысл» сказал, что «был получен князь из
