Оккультный рейх - Бреннан Джеймс Хэрби (бесплатные полные книги .TXT) 📗
19 сентября 1939 г. Гитлер произнёс свою первую речь, посвященную войне. Это произошло в Гданьске. Польша была оккупирована. Часть германских войск уже возвращалась домой. Варшава ещё оказывала кое-какое сопротивление, но её падение явно было лишь вопросом времени. Некоторые предполагали, что скоро война полностью закончится. По извращённой логике нацистов выходило, что поскольку Польша как государство перестала существовать, то и все договоры о союзе с ней потеряли смысл. Зачем теперь англичанам и французам проливать кровь, воюя с Германией? Но и продолжение войны не внушало нацистам особого страха, так как в то время не было ни одного немца, который сомневался бы в победе «фатерлянда». Успехи германской армии в Польше поражали воображение.
А больше всех уверен в успехе был, разумеется, сам «старина» — фюрер Адольф Гитлер. Шагая к трибуне гданьской ратуши, он выглядел таким властным, каким наблюдатели не видели его ещё ни разу. Но, произнося речь, он, как обычно, впал в ярость. «Когда он заговорил о Британии, — сообщает вездесущий Ширер, — его лицо вспыхнуло в припадке истерической ненависти». «Мы никогда не капитулируем! — вопил он во время этой бешеной речи, — мы никогда не капитулируем!»
Эффектные слова, но в тех обстоятельствах они были явно ни к чему. Германия находилась на вершине могущества. Положение её было прочным. Кто что-нибудь говорил о капитуляции? Почему о ней вообще зашла речь? Много позже, по ходу войны, эта фраза стала у фюрера излюбленной. Он использовал её, чтобы поднять дух своих солдат и союзников, даже когда его империя рушилась до основания и войска антигитлеровской коалиции были на подступах к Берлину.
У Курта Воннегута, американского писателя немецкого происхождения, на собственном опыте испытавшего ужасы Второй мировой войны, есть персонаж по имени Билл Пилгрим. Этот литературный герой страдал судорогами во времени, в результате чего внезапно перескакивал из одного фрагмента своей жизни в другой с такой же бесконтрольностью, как и при обычных судорогах. Не был ли Гитлер немного похож на него? Не вызвали ли биохимические последствия его исступления короткий проблеск экстаза, во время которого он видел свои последние дни? Не услышали ли на мгновение нацисты, собравшиеся в Гданьске в свой победный час, голос фюрера, в отчаянии пытающегося вселить бодрость в защитников разбитого, гибнущего рейха?
Безусловно, в речах Гитлера можно найти ряд намёков, указующих на возможность предвидения. За одиннадцать дней до того, как бомба Эльзера взорвалась в мюнхенской пивной, он удивил слушателей, сказав, что война продлится пять лет. Если учесть, что имелась в виду приблизительная, округлённая цифра, он оказался совершенно прав.
4
Необычные способности
Адольф Гитлер родился 20 апреля 1889 г. в пограничном австрийском городке Браунау. Австрия — страна медиумов. Именно оттуда происходили мадам Стокхаммес, а также Вилли и Руди Шнейдеры.
Братья Шнейдеры обладали удивительными способностями. Старший, Вилли, когда ему было всего шестнадцать, во время спиритического сеанса обнаружил, что владеет телекинезом — способностью передвигать предметы на расстоянии. Он размещал руки возле особого планшета, и тот, к невероятному изумлению очевидцев, сам собой выписывал слово «Ольга». Впоследствии тогдашние специалисты по необычным психическим явлениям исследовали случай с сущностью по имени «Ольга» и её медиумом Вилли. Они пришли к единодушному выводу, что продемонстрированные Вилли чудеса были подлинными. Эти чудеса включали парение в воздухе небольших предметов, таких как браслет и носовой платок, самопроизвольный звон колокольчика, покачивание стола и появление эктоплазмы. Со временем «Ольга» перешла к брату Вилли — Руди, продолжавшему демонстрировать подобные необычные эффекты, часто в присутствии экспертов.
Как утверждают французские авторы Луи Повель и Жак Бержье, у Гитлера была та же кормилица, что и у Вилли Шнейдера. Звучит не совсем серьёзно, но не впитал ли он что-то с её молоком? Помимо предвидения Гитлер демонстрировал способности в своём роде не менее необычные, чем всё то, что когда-либо делал Шнейдер. Гитлер никогда не выглядел представительно. «Страшилище, какое редко встретишь среди христиан» — так описал Гитлера, когда тому был двадцать один год, его бывший товарищ Рейнгольд Ханиш. С этим вполне можно согласиться. В то время Гитлер носил старое чёрное пальто, доходившее ему до колен, и чёрную шляпу-котелок. У него были длинные волосы и борода. Его выпученные глаза выделялись навечно измождённом лице. Одиннадцатью годами спустя он выглядел не намного лучше, хотя теперь уже стал брить бороду. Он по-прежнему носил тёплую полушинель или дешёвый плащ и очень мало заботился о внешнем виде. Даже впоследствии, когда стал одеваться чуть лучше, он почти не старался казаться привлекательным. Друг (а позже враг) Гитлера Эрнест Ханд Ханфстёнгл как-то отметил, что тот «выглядел как провинциальный сборщик налогов в своём лучшем наряде». В самом деле, со своей знаменитой чёлкой, усиками, напоминающими зубную щётку, со своей странной походкой (про которую говорили: «как у женщины») он походил на Чарли Чаплина — экранного Чарли Чаплина в роли жалкого человечка, которого жизнь бросает из одной комичной ситуации в другую. Когда Чаплин снялся в блестящем фильме «Великий диктатор», ему не понадобилось сильно изменять привычную экранную внешность, чтобы показать, что он высмеивает Гитлера: это и так было видно.
Кажется странным, чтобы человека, похожего на Чарли Чаплина, принимали всерьёз, не говоря уже о том, чтобы он пришёл к власти. Тем не менее, он не только сумел это сделать, но и продемонстрировал значительную степень контроля над своими соратниками, что представлялось бы немыслимым, если бы это не было так хорошо известно. «Я был слегка шокирован, глядя на лица, особенно женские, — вспоминал Ширер, описывая реакцию на короткое появление Гитлера на балконе в Нюрнберге в 1934 г., — своим безумным выражением они напоминали лица религиозных фанатиков, с которыми мне как-то довелось встретиться в одной отдалённой деревушке Луизианы. Женщины смотрели на Гитлера так, будто он был Мессией.
Они выглядели совершенно обезумевшими. Казалось, они потеряли всякий человеческий облик. Если бы Гитлер оставался на балконе чуть дольше, многие женщины, я думаю, упали бы в обморок от перевозбуждения».
И такую реакцию вызвал человек, которого Ширер до этого видел одетым в поношенную габардиновую полушинель и, без всякого выражения на лице, отдающим «довольно вялый» нацистский салют!
Но влияние Гитлера на людей не ограничивалось тем, что он вызывал истерический восторг у толпы. С не меньшей силой его магия действовала на индивидуальном уровне. Геринг, который, возможно, был приближен к нему более чем кто бы то ни было другой, — уж, во всяком случае, достаточно, чтобы видеть всё без прикрас, — тем не менее, трепетал перед этой необычной личностью. «Часто я собирался ему что-нибудь сказать, — признавался Геринг, — но как только сталкивался с ним лицом к лицу, у меня душа уходила в пятки». И так было не только с Герингом. Командующий германскими военно-морскими силами адмирал Дёниц в Нюрнберге сказал судьям: «Я намеренно ходил в его ставку очень редко, поскольку считал, что так смогу лучше сохранить свободу инициативы. И, кроме того, всякий раз после нескольких дней, проведенных в ставке, у меня появлялось чувство, что мне приходится избавляться от исходящего от него внушения».
Исходившее от него внушение обладало такой силой, что под его действием люди принимали чёрное за белое. Министр обороны генерал фон Бломберг мог признавать ситуацию безнадёжной и одновременно оставаться при убеждении, что Гитлер найдёт выход из положения: «Я знаю, что вы правы, но я верю в Гитлера. Он найдёт какое-нибудь решение». Вероятно, это ещё можно понять относительно раннего периода, когда Гитлер, используя способности ЭВ, постоянно добивался успеха. Но и позже, когда его ошибки привели Германию к полному краху, он мог без малейшего труда навязать свою волю. Его гнетущее влияние, подобно физическому облаку, нависало над берлинским бункером, где он в 1945 г. встретил смерть. После его самоубийства общая атмосфера в бункере как будто разрядилась — и это несмотря на отчаянное положение всех, кто там находился. Впервые они начали курить в бункере. Пока Гитлер был жив, они строго соблюдали введённый им запрет на курение. Подробность сама по себе незначительная, но она хорошо показывала, какими стальными кандалами сковал Гитлер сознание своего окружения.
