Князь Александр Невский и его эпоха - Андреев Василий Степанович (читать книги бесплатно полностью TXT, FB2) 📗

Очевидно, авторы-составители альбома недостаточно знали историю текста Жития Александра Невского и не учли, что 2-я летописная редакция содержит отрывки текста под 1240–1263 гг. и что на 1242 г. этот текст не кончается: он продолжается в Голицынском своде, но фрагментарно.

Очевидно, что русская наука и культура нуждаются в новом, без пропусков и досадных ляпсусов, издании лицевого Жития святого благоверного великого князя Александра Ярославича по Лаптевскому и Голицынскому томам. Необходим также поиск недостающих миниатюр и летописного текста 2-й редакции Жития по другим томам Лицевого летописного свода. Весьма продуманно и полиграфически совершенно должно быть осуществлено воспроизведение подлинного красочного слоя шедевра древнерусской светской миниатюры. Это дело национальной чести и гордости.

Источники и биография

Составитель — Ю.К. Бегунов

Житие Александра Невского

Первая редакция. 1280-е годы

Повести о житии и о храбрости благовернаго и великаго князя Олександра

О Господе нашем Исусе Христе, сыне Божии. Азъ худый и многогрешный, мало съмысля, покушаюся писати житие святого князя Олександра, сына Ярославля, а внука Всеволожа. Понеже слышах от отець своих, домочадець и самовидець есмь възраста его, радъ бых исповедалъ святое и честное и славное житие его. Но яко же Приточникъ рече: «Въ злохытру душю не внидеть премудрость: на высокыхъ бо краих есть, посреди же стезь стояше, при вратех же силных приседит»[501]. Аще и грубъ есмь умомъ, но молитвою святыа Богородица и поспешениемь святого князя Олександра начатокъ положю.

Съи бе князь Олександръ Богомъ роженъ от отца милостилюбца и мужелюбца, паче же и кротка, князя великаго Ярослава и от матере Феодосии. Яко же рече Исайя пророк: «Тако глаголеть Господь: "Князи азъ учиняю, священни бо суть, и азъ вожю я"»[502]. Воистинну бо без Божия повеления не бе княжение его. Но и възрастъ его бе паче инех человекъ, и глас его — акы труба в народе, лице же его — акы лице Иосифа, иже бе поставить его египетьскый царь и втораго царя въ Египте. Сила же бе его — часть от силы Самсоня. И даль бе ему Богъ премудрость Соломоню, храборьство же его — акы царя римскаго Еуспасиана, иже бе пленилъ всю землю Иудейскую. Инегде исполчися къ граду Атапату приступити, и исшедше гражане, победиша плъкъ его, и остася единъ и възврати к граду силу ихъ къ вратом граднымъ, и посмеяся дружине своей, и укори я, рекъ: «Остависте мя единого». Тако же и сий князь Олександръ — побежая, а не победимъ.

И сего ради некто силенъ от Западныя страны, иже нарицаются слугы Божия, от тех прииде, хотя видети дивный възрастъ его, яко же древле царица Ужская приходи к Соломону, хотящи слышати премудрость его. Тако и сей, именемъ Андреяшь, видевъ князя Олександра и, възвратися къ своимъ, рече: «Прошед страны и языки, не видехъ таковаго ни въ царехъ царя, ни въ князехъ князя».

Се же слышавъ король части Римьскыя от полунощныя страны таковое мужество князя Олександра, и помысли в собе: «Пойду и пленю землю Олександрову». И събра силу велию, и наполни корабля многы полковъ своих, подвижеся в силе тяжце, пыхая духомъ ратным. И прииде в Неву, шатаяся безумиемъ, и посла слы своя, загордевся, в Новъгород, къ князю Олександру, глаголя: «Аще можеши противитися мне, то сем есмь уже зде, пленяя землю твою».

Олександр же, слышав словеса сии, разгореся сердцемъ, и вниде в церковъ Святыя Софьи, и, пад на колену предъ олътаремъ, нача молитися съ слезами: «Боже, хвальный, праведный, Боже Великый, крепкый, Боже превечный, сотворивый небо и землю и поставивый пределы языком, повеле жити, не преступая в чюжую часть»[503]. Въсприимъ же псаломьскую песнь, рече: «Суди, Господи, обидящим мя и возбрани борющимся со мною, приими оружие и щитъ, стани в помощь мне»[504]. И, скончавъ молитву, въставъ, поклонися архиепископу. Архиепископъ же Спиридонъ благослови его и отпусти. Он же, изшед ис церкви, утеръ слезы, нача крепити дружину свою, глаголя: «Не в силе Богъ, но въ правде. Помянемъ Песнотворца, иже рече: "Сии въ оружии, а сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовемь, тии спяти быша и падоша, мы же въстахом и прости быхом"»[505] И си рек, пойде на ны в мале дружине, не съждався съ многою силою своею, но уповая на святую Троицу.

Жалостно же бе слышати, яко отець его, честный Ярославъ Великый, не бе ведал таковаго въстания на сына своего милаго Олександра, ни оному бысть когда послати весть къ отцю: уже бо ратнии приближишася. Тем же и мнози новгородци не совокупилися бяху, понеже ускори князь поити.

И поиде на ня въ день въскресениа, иуля въ 15, на память святыхъ отець 600 и 30 бывшаго собора въ Халкидоне и святою мученику Кирика и Улиты, имеяше же веру велику къ святыма мученикома Бориса и Глеба.

И бе некто мужь старейшина в земли Ижерстей, именемъ Пелгусий. Поручена же бысть ему стража морьская. Въсприят же святое крещение и живяше посреди рода своего, погана суща. Наречено же бысть имя его въ святемъ кръщении Филипъ. И живяше богоугодно, в среду и в пяток пребываше въ алчбе. Тем же сподоби его Бог видети видение страшно в тъй день. Скажемъ вкратце.

Уведавъ силу ратных, иде противу князя Олександра, да скажетъ ему станы и обрытья ихъ. Стоящю же ему при краи моря, стрегущю обою пути, и пребысть всю нощь въ бдении. И яко же нача въсходити солнце, слыша шюмъ страшенъ по морю и виде насадъ единъ гребущь, посреди же насада стояста святая мученика Бориса и Глеба, въ одеждах чръвленых, и беста руце держаста на раму. Гребци же седяху, акы мглою одени. Рече Борисъ: «Брате Глебе, вели грести, да поможемь сроднику своему Олександру». Видев же таковое видение и слышавъ таковый глас отъ мученику, стояше трепетенъ, дондеже насадъ отъиде от очию его.

Потомъ скоро поеха князь Олександръ. Он же, видевъ князя Олександра радостныма очима, исповеда ему единому видение. Князь же рече ему: «Сего не рцы никому же».

Оттоле потщався наеха на нь въ 6 час дне. И бысть сеча велика над Римляны, и изби их множество бесчислено от них, и самому королю възложи печать на лице острымь своим копиемь.

Зде же явишася въ полку Олександрове 6 мужь храбрыхъ, иже мужьствоваша с нимъ крепко.

Единъ — именемъ Гаврило Олексичь. Съй наеха на шнекъ и, видев королевича мча подъ руку, възеха по доске, по ней же въсхожаху, и до самого корабля. И втекоша пред ним в корабль, и пакы обратившеся, свергоша его з доски съ конемъ в Неву. Божиею Милостию изыде оттоле неврежденъ, и пакы наеха, и бися с самемъ воеводою посреде полку их.

Другий — новгородецъ, именем Збыславъ Якунович, наеха многажды на полкъ ихъ и бьяшется единем топоромъ, не имея страха в сердцы своем. И паде неколико от рукы его; и подивишася силе его и храбръству.

Третий — Ияковъ, полочанинъ, ловчий бе у князя. Съй наехавъ на полкъ с мечемъ и мужьствова, и похвали его князь.

Четвертый — новгородецъ, именем Миша. Съй пешь съ дружиною своею натече на корабли и погуби три корабли Римлянъ.

Пятый — от молодыхъ людей, именем Сава. Съй наехавъ на шатеръ великий, златоверхий и посече столпъ шатерный. Полцы же Олександрови, видевше падение шатерное, возрадовашася.

Шестый — от слугъ его, именем Ратмиръ. Съй бися пецгь, и обступиша его мнози. Он же от многых рань пад, скончася.

Си вся слышахомъ от господина своего Олександра и от инехъ, иже в то время обретошася в той сечи.

Бысть же в то время чюдо дивно, яко же въ древняа дни при Езекеи цари, егда прииде Сенахирим, царь асурийскъ, на Иерусалиму хотя пленити святы град, и внезаапу изыде аггелъ Господень и изби от полка асурийска сто восемьдесят пять тысящь. И въставше утро, обретоша вся трупия ихъ мертва. Тако же бысть и при победе Олександрови, егда победи короля обонъ полъ рекы Ижеры, иде же бе непроходно полку Олександрову. Зде же обретоша многое множество избьеныхъ отъ аггела Божия. Останокъ же их побеже, и трупиа мертвых своих наметаша корабля и потопиша в мори. Князь же Олександръ возвратися с победою, хваля и славя имя своего Творца.