История сыска в России, кн.1 - Кошель Пётр Агеевич (книга жизни txt) 📗
При арестах каждый охранник мог требовать содействия чинов наружной полиции, предъявляя свою служебную карточку.
Таковы были задачи и функции филёра. Как говорят документы, к 1917 году при Московском охранном отделении было около 80 штатных филёров. Но если прибавить всех околоточных, бывших при каждом участке в распоряжении «охранки», и вольнонаёмных служителей сыска, то эта цифра поднимется до 700.
От негласного наблюдения не был застрахован никто: подозрительный интеллигент и Распутин, студент и великая княгиня, депутат думы и секретный сотрудник охранки, ибо она следила и за собственными служащими. Могло случиться, что начальник Московского охранного отделения следил за начальником Петроградского охранного отделения.
Охранное отделение не предоставляло филёров только своей инициативе и наблюдательности, оно помогало им, чем могло. По-видимому, каждый филёр имел при себе карманный альбом с фотографиями известных революционеров. Это была небольшая книжка с листками из полотна, на которые наклеены портреты, а под ними краткий перечень примет. В любой момент филёр мог сличить, похоже ли наблюдаемое лицо на одно из имеющихся в его альбоме.
Кроме того, в «охранке» имелись большие исчерпывающие альбомы с фотографиями эмигрантов. В этих альбомах были снимки, сделанные при арестах, и домашние, из семейного круга, и уже за границей. Попадали они в альбомы разными путями покупались у прислуги, выкрадывались или же доставлялись в охранку вашими добрыми друзьями. В регистратуре были целые шкафы с фотографиями арестованных, по алфавиту, мужские и женские отдельно. Таких карточек – много тысяч, и каждая за номером, и на каждую хранится в конверте негатив. На обратной стороне – дактилоскопические оттиски пальцев и разные сведения.
Если арестованные не хотели сниматься, это делали насильно, призывая городовых.
Существовала опись многих московских домов, особо подозрительных, состоящих на учёте. С некоторых домов снимались планы и фотографии с указанием проходных дворов и тд. К числу таких домов принадлежали известные дома на Бронной – «Гирши», всегда наполненные студентами, курсистками и всякими подозрительными интеллигентами.
Остаётся добавить, что филёров принимали на службу с большим разбором.
Вот некоторые параграфы инструкции начальникам отделения по организации наружного наблюдения.
"Филёр должен быть политически нравственно благонадёжным, твёрдым в своих убеждениях, честный, трезвый, смелый, ловкий, развитой, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, осторожный, правдивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьёзно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям, крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, такою внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемым.
Филёрами не могут быть лица польской и еврейской национальности. Вновь поступающему филёру должно быть разъяснено, что такое государственное преступление, что такое революционер, как и какими средствами революционные деятели достигают своих целей, несостоятельность учений революционных партий. Объясняются задачи филёра – наблюдение и связь филёра с внутренней агентурой, серьёзность принятых на себя обязанностей и необходимость безупречно правдивого отношения к службе вообще, к даваемым сведениям в особенности, вред от утайки, преувеличения и ложных показаний. Причём ему должно быть указано, что только совокупность, безусловно, точно передаваемых сведений ведёт к успеху наблюдения, тогда как искажение истины в докладах и стремление скрыть неудачи в работе наводят на ложный след и лишают филёра возможности отличиться.
Принимать филёров нужно с большой осторожностью; при сомнении новичка испытать, выдержав его при отделении недели две без поручений по наблюдению, стараясь за это время изучить его характер, на основании данных общения его с другими служащими. При всех достоинствах чрезмерная нежность к семье или слабость к женщинам – качества, с филёрской службой несовместимые. Ему же в первый день службы должно быть внушено: всё, что он слышал в отделении, составляет служебную тайну и не может быть известно, кому бы то ни было. Во время испытаний новичка нужно посылать для детального изучения города: узнавать проходные дворы, трактиры, пивные, сады, скверы с их входами, отход и приход поездов, пути трамваев, места стоянки извозчиков, таксу их, учебные и другие заведения, время занятий, фабрики и заводы, начало и окончание работы, формы чиновников и учащихся и пр.
Полученные в этой области.филёром познания он должен представлять ежедневно в письменном виде заведующему наблюдением для суждения о степени пригодности его к филёрской службе.
Одеваться филёр должен, согласуясь с условием службы; обыкновенно же так, как одеваются в данной местности жители среднего достатка, не выделяясь своим костюмом вообще и отдельными его частями (также ботинки) из общей массы жителей.
При выходе наблюдаемого филёр должен держать себя спокойно, не теряться, не срываться с места. Если наблюдаемый ещё не видел следящего за ним филёра, то последнему лучше укрыться, но если наблюдаемый заметил, то лучше остаться, не изменяя положения, и трогаться лишь тогда, когда наблюдаемый далеко отойдёт или завернёт за угол.
…На глухих улицах и переулках совершенно нельзя смотреть в лицо наблюдаемому.
Если встреча наблюдаемого с филёром неизбежна, то не следует ни в коем случае встречаться взорами (не показывать своих глаз), так как глаза легче всего запоминаются.
В местностях, недоступных для стоянки пеших филёров, а также к наиболее важным наблюдаемым для успешности наблюдения назначается конное наблюдение, через филёра, переодетого извозчиком.
…Появление извозчика вне места их обычной стоянки обращает внимание дворников и сторожей, которые обыкновенно гонят их, чтобы не гадили лошади. В этом случае продолжительность стоянки извозчика-филёра на одном месте зависит от находчивости филёра. Он всегда должен быть готовым к ответам и быстро схватывать тип дворника. Судя по типу дворника, извозчик одному говорит, что ожидает доктора, приехавшего к больному, другому по секрету сообщает, что ожидает «барина», находящегося у чужой жены и для поездок по этому делу всегда берёт его, или же рассказывает басню про такую же барыню; третьему предлагает угостить «по-хорошему», чтобы не гнал с выгодного места и т. п. На вопрос публики отвечает: «Занят».
Наблюдение за местами, где предполагаются лаборатория, типография, склад оружия и т. п., ведётся с крайней осторожностью. В таких случаях пешее наблюдение ведёт часто к провалу, а потому наблюдать из квартиры (снимается напротив или поблизости) или ставить конное наблюдение, если есть близко извозчик; на бойкой улице – переодетым торговцем, посыльным, в помощь которым даются пешие филёры. Последние не ставятся близко около наблюдаемого дома, а загораживают выходы из улицы и берут наблюдаемых по пути, ведут их с большой осторожностью, остерегаясь малейшего провала. При возвращении таких наблюдаемых домой надо идти как можно дальше от наблюдаемых. Входить во двор или дом для установки квартиры можно только в бойких дворах и очень больших домах.
В продолжительной командировке в маленьких городах удобнее жить с семьёй, так как меньше шансов на провал, и, кроме того, прогулки с женой или ребёнком часто могут замаскировать наблюдение.
Письма по наблюдению посылаются заказными в двух конвертах с сургучной печатью, причём в верхнем конверте на месте печати делается прорез, чтобы сургуч при запечатывании проник до внутреннего конверта и припечатал его к наружному. Письма рекомендуется сдавать на вокзалах или же опускать в почтовые ящики поездов".
Долгий опыт «охранки» выработал свои приёмы, а самая техника их выполнения была иной раз просто блестящей.
Так, когда небезызвестный монах Илиодор, бывший друг Распутина, а потом его непримиримый враг, был сослан в Новосильский монастырь, охрана его была поручена Московскому охранному отделению под личную ответственность его начальника П.Заварзина. Последний командировал лучших филёров. Но надзор на месте оказался чрезвычайно трудным: толпа поклонниц монаха во всяком новом лице видела шпиона и ревностно охраняла своего «батюшку», а между тем наблюдение должно было остаться тайным. И вот через два-три дня Илиодор сам под руку ввёл во храм одного из филёров и, представив его своим поклонницам, просил не обижать его неосновательными подозрениями.
