Верховный суд СССР - Коллектив авторов (читаем книги бесплатно txt) 📗
В постановлении от 18 марта 1963 г. «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» Пленум Верховного Суда указал: «Совершенное преступление должно быть квалифицировано в точном соответствии с законом, предусматривающим уголовную ответственность за это деяние, и никакие отступления от этого требования недопустимы»174.
Основанием уголовной ответственности по советскому уголовному праву в соответствии с Основными началами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года являлось совершение определенного общественно опасного деяния при наличии вины, умышленной или неосторожной. Из этого общего правила ст. 22 Основных начал 1924 года допускала изъятие — возможность применения по приговорам судов ссылки и высылки к лицам, признанным социально опасными, независимо от привлечения к судебной ответственности за совершение определенного преступления, а также в случае, если такие лица будут оправданы по обвинению в совершении конкретного преступления.
Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 12 июля 1946 г.175 установил, что по смыслу п. «а» ст. 4 Закона о судоустройстве СССР и союзных республик 1938 года наказание может быть применено судом лишь к лицам, совершившим определенные преступления. Поэтому Верховный Суд СССР признал, что изъятие, установленное ст. 22 Основных начал, утратило силу с изданием Закона о судоустройстве 1938 года, и указал, что установленные законом меры уголовного наказания, в том числе высылка и ссылка, могут быть применены в судебном порядке лишь в том случае, если подсудимый признается тем же приговором виновным в совершении определенного преступления. Это положение закреплено в действующих Основах уголовного законодательства 1958 года, в ст. ст. 3 и 7 которых указано, что уголовная ответственность может наступить лишь при виновном совершении определенного преступного деяния, предусмотренного уголовным законодательством.
В многочисленных постановлениях и определениях Верховный Суд СССР указывал, что уголовной ответственности лицо может подлежать только за предусмотренное уголовным законодательством действие или бездействие, а ответственность за общественно опасные последствия возможна лишь при наличии причинной связи между действием или бездействием и этими последствиями.
При этом подчеркивалось, что обвиняемый не может нести ответственность за последствия, устранение которых от него не зависело, как и за непринятие мер, осуществление которых от него не зависело. Так, в постановлении от 16 октября 1943 г. Пленум Верховного Суда СССР признал, что кассир С. неправильно осужден за должностную халатность. У него из портфеля, где находились полученные им в банке деньги, была похищена значительная их часть. Администрацией учреждения не были созданы условия, обеспечивающие сохранность полученных кассиром сумм, и не удовлетворены неоднократные заявления С. о предоставлении ему транспортных средств для перевозки получаемых им крупных сумм, вследствие чего он даже подал заявление с просьбой об освобождении его от работы. Ему было отказано в предоставлении автомашины и предложено самому изыскать способ доставки денег, что было невозможно в условиях военного времени. Поэтому Верховный Суд признал, что С. был поставлен в условия, устранить которые он не имел возможности176.
По ряду дел Верховный Суд разъяснил, что если в статье закона указан в качестве признака состава преступления определенный характер действий или бездействия лица, то для осуждения по этой статье необходимо установить, что его действия (бездействие) было именно таким, как оно описано в законе.
Судебная коллегия по уголовным делам в определении от 20 мая 1965 г. признала неправильным осуждение А. за доведение своей дочери до самоубийства, так как признаком данного состава является совершение действий, которые носят характер жестокого обращения с потерпевшим или выражаются в систематическом унижении его человеческого достоинства. В данном случае этого не было, так как А. хорошо относилась к дочери и только стыдила ее за то, что она встречается с С.177.
Если в статье закона предусмотрено, что ответственность возможна лишь при наступлении определенного общественно опасного последствия, то необходимо установить причинную связь между данным действием (бездействием) обвиняемого и результатом. Так, по делу Н. Судебная коллегия признала, что неосторожное причинение смерти может квалифицироваться по ч. 2 ст. 142 УК РСФСР 1926 года (ч. 2 ст. 108 УК РСФСР) только в том случае, если оно было результатом умышленного нанесения тяжких телесных повреждений178.
Верховный Суд СССР обращает самое серьезное внимание на точное выяснение субъективной стороны совершенного деяния. В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1963 г. сказано: «Суды должны обратить особое внимание на тщательное исследование субъективной стороны совершенного преступления. Вредные последствия, независимо от их тяжести, могут быть вменены лицу лишь в том случае, если оно действовало в отношении их умышленно или допустило их по неосторожности».
По делу машиниста П. и его помощника А., которые, следуя с товарным поездом, совершили наезд на группу рабочих, производивших ремонт пути, в результате чего пострадало 5 человек, Железнодорожная коллегия отклонила протест и признала правильным оправдательный приговор, так как обвиняемым не было сообщено, что на данном участке производится ремонт пути, а требуемое законом ограждение места работы не было выставлено бригадиром X., который и сам погиб при наезде. При таких обстоятельствах и в условиях, когда видимость пути затруднялась параллельно следовавшим поездом, завихриванием снега и пара от паровоза этого поезда, а также встречным ветром и снегопадом, П. и А., подававшие все время усиленные сигналы, не могли предвидеть возможности наезда179.
Верховный Суд СССР тщательно разграничивает умышленный и неосторожный характер деяния.
Вынося 27 сентября 1946 г. постановление по делу С., осужденного судом первой инстанции за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, которое Коллегией Верховного Суда было признано неосторожным, Пленум Верховного Суда изложил основанное на законе понимание косвенного умысла. С. из хулиганских побуждений открыл беспорядочную стрельбу на перроне вокзала во время посадки пассажиров на пригородный поезд. Выстрелами были убиты два пассажира, находившиеся в тамбуре вагона. Отменяя решение Коллегии, Пленум отметил, что у С. не было желания причинить смерть людям, но он сознавал возможность тяжких последствий своих действий, включая смерть одного или нескольких людей, и сознательно допускал возможность наступления таких последствий. Его действия представляют собой умышленное убийство, совершенное с косвенным умыслом.
Постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу С. имело большое значение в науке советского уголовного права для раскрытия содержания косвенного умысла и правильного понимания его в судебной практике (до настоящего времени в уголовно-правовой литературе встречаются ссылки на это дело). Косвенный умысел четко отграничивался от прямого и от неосторожности. То же можно сказать и о решениях по ряду других дел, рассмотренных Верховным Судом СССР180.
Верховный Суд СССР много раз указывал, что если закон в качестве квалифицирующего обстоятельства предусматривает наступление тех или иных последствий, то для вменения одного из этих последствий необходимо установить виновное отношение к нему в виде умысла или неосторожности (по многим статьям только в виде неосторожности). В частности, в определении Коллегии от 30 декабря 1943 г. по делу П.181, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 декабря 1963 г. по делу К. и других182 указывалось, что квалификация по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 года (ч. 2 ст. 142 УК РСФСР 1926 года) возможна при установлении умысла на нанесение тяжких телесных повреждений и неосторожности в отношении причинения смерти как последствия этих тяжких телесных повреждений.
