Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Примаков Евгений Максимович (читать книги регистрация .TXT) 📗
Винн признал себя виновным по большинству пунктов обвинения и был приговорен к восьми годам лишения свободы.
Осуждение Винна давало возможность добиться обмена Молодого на этого человека. В течение нескольких месяцев продолжались осторожные шаги с обеих сторон, направленные на достижение соглашения об обмене.
Несмотря на то что переговоры велись тайно, некоторые сведения об обмене просочились в прессу. Намечаемые мероприятия подверглись резкой критике. Одна из газет писала: «Англия, в отличие от Америки, никогда не обменивалась шпионами с Россией. Если бы дело Винна создало прецедент, русские одержали бы победу в тайной холодной войне. Какая это была бы победа, если бы акула Лонсдейл был обменен на мелюзгу Винна!»
Такого рода обстоятельства серьезно осложняли дело.
Но тем не менее соглашение было достигнуто 7 апреля 1964 года. Через две с небольшим недели был произведен обмен, и Конон Трофимович Молодый снова оказался на Родине.
«Утром 21 апреля, — вспоминал нелегал, — я находился в бане и как раз разделся, когда за мной прибежал один из старших надзирателей. Это было само по себе необычно. Он сказал, чтобы я быстро оделся, так как я «нужен»… Часов в 10 утра меня отвели в кабинет начальника тюрьмы, в котором помимо его самого находились секретарь министра внутренних дел и какой-то старший чин местной полиции. Поздоровавшись со мной, начальник тюрьмы серьезно произнес: «Господин Лонсдейл (услышав “господин”, я понял, что еду домой), я хочу представить вас секретарю министра внутренних дел». Затем мне предложили сесть и объяснили, что у секретаря министра имеется пакет, который он должен вскрыть в моем присутствии и зачитать мне текст документа… Закончив чтение документа, начальник тюрьмы показал его мне. Все трое присутствовавших подошли ко мне и пожали мне руку».
Сам обмен состоялся в Берлине 22 апреля в 5.30 утра на КПП Штаакен, расположенном на внешнем обводе Западного Берлина по дороге № 5. В условленное время машина с Винном была выдвинута на пограничную линию, то же самое сделали и англичане. После опознания (с нашей стороны эту миссию выполнял начальник отдела Н.А. Корзников) произошла процедура обмена. Молодый сел в нашу машину, а Винн — в английскую. Машины быстро набрали скорость и поехали по своим маршрутам.
Обмен произошел без происшествий и без посторонних зрителей, так как дорога была перекрыта. На чрезвычайный случай несколько машин как с одной, так и с другой стороны находились поблизости и выполняли роль прикрытия. Конон Трофимович сразу же попал в объятия друзей, которые от всего сердца поздравили его с возвращением на Родину.
С особой радостью встречала его дома семья — жена Галина и дети Лиза и Трофим. Конон Трофимович очень их любил и скучал без них. Дети были рады возвращению отца из очередной командировки. Не мог он рассказать им, где был, что делал. Долгая разлука с ним еще больше укрепила их взаимную любовь.
Теплой была встреча с друзьями и товарищами по работе. Его поздравили с возвращением председатель КГБ СССР и начальник внешней разведки.
Молодому было присвоено очередное звание «полковник». Он был награжден орденом Красного Знамени. В Указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось: «За мужество и стойкость, проявленные при выполнении особых заданий, наградить сотрудника Комитета госбезопасности Молодого Конона Трофимовича орденом Красного Знамени». Он был также награжден знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».
Глубокие знания и богатый опыт разведывательной работы за границей предопределили направление его дальнейшего использования в системе внешней разведки. Ему была поручена работа по подготовке и воспитанию молодых работников. Его часто приглашали коллективы сотрудников местных органов, где он выступал с воспоминаниями о работе за рубежом. В это время за границей и у нас появились публикации, связанные с работой резидентуры Лонсдейла. В Англии был даже снят кинофильм. Интерес общественности к этому событию был велик.
Но зарубежные средства массовой информации нередко искажали факты. Поэтому выступления Конона Трофимовича, в том числе и в прессе, давали объективную картину и способствовали правильному восприятию советской и зарубежной общественностью как деятельности советской внешней разведки, так и фактов, связанных с работой резидентуры Молодого, арестом ее сотрудников.
Много сил он отдавал работе с молодежью и находил в этом большое удовлетворение. В свободное время любил выезжать с семьей за город. Он наслаждался природой и много времени проводил, бродя по полям, берегам рек и подмосковным рощам. Любил собирать грибы.
Последний день его жизни прошел на природе. В пятницу, 9 октября 1970 года, Конон Трофимович с женой вместе с товарищем, который тоже был с женой, отправились в район Медыни. По приезде на место разбили палатку, стали разводить костер. Конон Трофимович, уставший после длинной дороги, присел на раскладной стул. Здесь неожиданно у него произошел инсульт. Он потерял сознание. Ближайшая больница была в Медыни, за 10 километров от места происшествия. Конона Трофимовича доставили туда на машине, однако спасти его не удалось. Видимо, нервные нагрузки, которые он испытывал на работе за рубежом, и три с половиной года тюрьмы сделали свое дело. Так в 48 лет ушел из жизни прекрасной души человек, фронтовик, отважный разведчик полковник Конон Трофимович Мо-лодый. Его смерть явилась тяжелой утратой для коллектива сотрудников внешней разведки.
Характерно, что ряд английских газет опубликовал сообщения о кончине советского разведчика, известного как герой «портлендского дела». В газетах появились большие портреты Конона Трофимовича.
16. Они боролись до конца
На скамейке в Ливадийском парке в Крыму сидит пожилая пара. Он невысокого роста, седой, с добродушной улыбкой на лице, она — худенькая женщина с бледным, озабоченным лицом и живыми глазами. Они с интересом наблюдают за игрой ребятишек из детского сада, которые расположились по соседству вместе с воспитателями. Мужчина и женщина изредка переговариваются между собой, но все их внимание приковано к детворе, затеявшей шумную веселую игру.
Женщина вздохнула, повернула голову в сторону своего собеседника и тихо проговорила по-английски:
— И у нас могли быть дети… а остались мы с тобой одни.
— Ну что ты загрустила, Лона, — с улыбкой сказал мужчина. — Это не только дети чужих родителей, это и наши с тобой дети. И ребята, которых мы видели в детских санаториях в Евпатории, приехавшие с Севера и Дальнего Востока, — это тоже наши с тобой дети. В их благополучие и мирное небо над головами вложили и мы свою частицу труда.
Он нагнулся, сорвал цветок и торжественно вручил его бегавшей рядом белокурой красавице лет четырех-пяти. Та застенчиво улыбнулась, замялась и тихо проговорила:
— Спасибо, но в парке цветочки рвать нельзя.
Она еще раз неловко улыбнулась и медленно пошла к своим сверстникам. Иностранцы слабо знали русский язык, но поняли, что сказала девочка. Лона рассмеялась:
— Моррис, это, кажется, твое первое фиаско на женском фронте.
Моррис тоже улыбался:
— Смотри же, какая умница, чудесный ребенок.
Этот маленький эпизод внес веселое оживление в атмосферу беседы пожилых людей. Вокруг них бродили по парку, любовались морем, сидели на скамейках люди, приехавшие в Крым отдохнуть.
Но Моррис и Лона не были обычными отдыхающими. Совсем недавно они отбывали заключение в английских тюрьмах строгого режима. Осужденные на 20 лет за разведывательную деятельность в пользу СССР, они просидели там 9 лет, не видя живой природы. Моррис и Леонтина Коэны посвятили всю свою жизнь работе в советской разведке. Они многое сделали для обеспечения безопасности и обороноспособности советского государства. Оба удостоены звания Героев России.
Особое место в их деятельности занимала работа в США и Англии по атомной и другой научно-технической проблематике, политическим и военно-стратегическим вопросам.
