Римская империя. Величие и падение Вечного города - Якушина М. К. (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Есть нечто драматическое в космическом столкновении сил зла и сил добра. Мужчины и женщины, поддерживавшие то, что считали хорошим, ощущали себя участниками вселенской битвы и видели в своих противниках сторонников всего злого, что только есть на земле, и, несмотря на их временное преимущество, считали, что те обречены на финальное поражение. Для тех же, кто смотрел на мир как на огромный заговор (некоторые полагали, что все вокруг находится во власти злых людей или сил), манихейство было особенно притягательно.
Ко времени юности Августина эта секта достигла своего расцвета, и молодой человек поддался ее влиянию. Кроме того, его очень интересовал неоплатонизм, и он с огромным интересом читал работы Плотина. Однако, как оказалось, увлечение и тем и другим было всего лишь ступенями в развитии будущего богослова. Бесконечные поиски истины вкупе с влиянием сильной и верующей матери в конце концов привели его к христианству. В 384 г. Августин отправился в Медиолан (в то время столицу и религиозный центр Западной империи), и епископ Амвросий Медиоланский обратил его. В 387 г. молодой человек наконец принял крещение.
Августин вернулся в Африку и в 395 г. стал епископом Гиппона, маленького морского порта к северу от того места, где он родился. Здесь он жил в течение тридцати четырех лет, и благодаря этому городок, который иначе остался бы никому не известным (примечательным было разве что то, что, возможно, именно там тремя столетиями раньше родился историк Светоний), знает весь христианский мир.
Письма Августина расходились по всей империи, из его проповедей составляли книги, и, кроме того, он сам написал множество работ, посвященных различным вопросам теологии. Богослов твердо боролся с различными ересями, процветавшими в Африке, и верил (возможно, в большой степени благодаря своим юношеским заблуждениям) в изначальную греховность всего рода человеческого. По его мнению, каждый индивидуум рождался с пятном «первородного греха» с того самого времени, как Адам и Ева ослушались приказания Господа в Эдемском саду. Пятно это могло смыть только крещение, и каждый ребёнок, умерший без него, обречён был на вечное проклятие. Кроме того, он верил в «предназначение», существующий с самого начала времен божий замысел, направляющий каждую стадию развития человеческой истории и неизменный. По мнению Августина, все, что только могло случиться, было изначально предначертано Создателем.
Вскоре после того, как он получил сан епископа, Августин написал книгу под названием «Исповедь» — очень личную и, по всей вероятности, правдивую автобиографию, в которой он не забыл упомянуть о грехах своей молодости. Эта книга не потеряла популярности и по сей день.
Поле разграбления Рима Аларихом Августин написал другую книгу: большой труд, называвшийся «О граде божьем», призванный защитить христианство от новых нападок язычников. Они говорили, что Рим достиг мирового могущества и ни разу не был низвержен до тех пор, пока хранил веру в богов своих предков, и их недовольство появлением новых святынь привело к тому, что в город ворвались варвары. Они спрашивали: «Где же был ваш христианский Бог и почему он не смог защитить свою столицу?»
Августин перебрал всю известную ему историю, доказывая, что все государства переживали взлеты и падения и что это есть часть единого божественного замысла. Рим не был исключением: все, что вознеслось, со временем должно рухнуть. Однако, замечал богослов, когда германцы грабили город, то отнеслись к жителям мягко и не тронули религиозные святыни, а языческие боги не могли сделать то же самое для своих поклонников. В любом случае, заканчивал он, упадок Рима — это всего лишь прелюдия к созданию последнего города — небесного Града Божьего, который никогда не будет разрушен, но будет стоять как величественное завершение плана Создателя.
Одним из учеников Августина был Павел Оросий, родившийся в Таррагоне, в Испании. По просьбе своего учителя он написал книгу по мировой истории, которую назвал «История против язычников» и посвятил Августину. Он также пытался доказать, что Римская империя пала из-за грехов языческой эры и что христианство не разрушило ее, но, напротив, помогло спасти то, что ещё осталось.
Свою великую книгу Августин закончил в 426 г. и остаток жизни провел, наблюдая за ещё худшими бедами, чем те, что происходили раньше: бедами, которые принесли государству интриги двора в Равенне, приведшие к тому, что вандалы с южной оконечности Испании пришли в Африку.
Гонорий умер в 423 г. (1176 г. AUC) там же, в Равенне, после двадцати восьми лет бесславного правления, ставших катастрофическими для Империи. Его не беспокоило то, что за это время Рим был разграблен и несколько провинций уплыло из его рук: этот человек был и оставался полнейшим ничтожеством.
Полководец Гонория Констанций, женился на его сводной сестре Галле Плациде, вдове Атаульфа Вестгота, и на некоторое время стал Констанцием III, владыкой Запада. На этой части Империи словно лежало какое-то проклятие: сильные правители быстро умирали, зато ничтожества продолжали жить. Семь месяцев спустя после своего избрания Констанций III умер, и, когда, два года спустя, за ним последовал Гонорий, его сын унаследовал престол.
Мальчику, правившему под именем Валентиниана III, было всего шесть лет; он был внуком Феодосия и по материнской линии правнуком Валентиниана I. Из-за своего возраста император ничего не значил в политической жизни, и вокруг плелись интриги за право влиять на его решения. Конечно же в этом вопросе право первенства принадлежало его матери, и потому вопрос был только в том, кто сможет влиять на нее. За это право боролись два полководца, Флавий Аэций и Бонифаций. Первый, вероятнее всего, происходил из какого-то варварского племени; в любом случае он провел несколько лет у Алариха в качестве заложника, а позднее ещё несколько лет у гуннов, так что это оказало на него определенное влияние. В 424 г. он вошел в Италию во главе армии, состоявшей из варваров, включая гуннов (впрочем, надо заметить, что в то время все солдаты были варварами), и занял то место, которое оставалось за ним в течение всей его жизни.
Несмотря на то что Бонифаций был не менее способным полководцем, Аэций совершенно затмил его. Военачальника сделали правителем Африки и таким образом убрали из Равенны, совершенно отстранив от политической жизни. Аэций смог в полной мере влиять на мать императора, не боясь соперников.
В Африке Бонифаций осознал всю невыгодность своего положения и задумался о восстании. В страхе полностью потерять свое политическое влияние он готов был применить для сокрушения врага любое орудие и сделал ужасную ошибку: позвал к себе на помощь варваров.
Самыми ближними, к кому он мог обратиться, были вандалы. В то время они всё ещё находились на юге Италии и положение их было настолько непрочным, что, как правильно рассудил Бонифаций, они были бы рады пойти к нему на службу. Он не предусмотрел, да и не мог предусмотреть, что племя только что выбрало себе нового вождя, Гейзериха, которому в то время было уже около сорока. Этот человек оказался одной из самых примечательных личностей того времени.
В 428 г. (1181 г. AUC) Гейзерих принял предложение Бонифация, и с помощью предоставленного им флота около 80 тысяч вандалов переправились на побережье Африки. Несмотря на это, Гейзерих вовсе не собирался ставить себя в положение наёмника, когда огромный континент лежал у его ног.
Ситуация благоприятствовала вождю вандалов. В холмистых и пустынных районах Мавритании и Нумидии жили местные племена, которые никогда полностью не покорялись римским наместникам, правившим из прибрежных городов. Кроме того, там были донатисты и прочие еретики, недовольные суровостью епископа Августина и готовые объединиться с варварами-арианами против владычества христиан.
Бонифаций осознал свою ошибку и помирился с императорским двором (в то время Аэций находился в Галлии). Однако к тому времени воины Гейзериха уже заполонили Африку, за исключением нескольких прибрежных городов: Карфагена, Гиппона и Кирты (последняя находилась в сотне миль к западу от резиденции епископа).
