Иван Грозный: Кровавый поэт - Бушков Александр Александрович (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Вам не страшно, читатель? Если страшно, успокойтесь. Ничего этого не было. А то, что было, происходило совсем не так…
Страшилку эту подробно расписал в своей книге померанский пастор Одерборн, который, что немаловажно, сам не был свидетелем погрома в Немецкой слободе. Зато у него были основания не любить Грозного - ранее Одерборн оказался в составе делегации протестантских духовных лиц, которые неведомо с какого перепугу явились к Грозному и стали его уговаривать совместно с протестантами выступить против католиков.
Встретили они такой прием, что едва нашли дверь, а потом в страшной спешке драпали к границе. На Руси католиков, как я уже упоминал, не особенно и любили - но еще более не терпели протестантов за их милые привычки разрушать церкви, крошить в щепу иконы, осквернять утварь для богослужения. Что русские считали совершенно недопустимым, пусть даже речь шла о «латынских» храмах - но, как я уже писал, увлекшиеся лютеране и православных церквей в Ливонии порушили немало. В общем, после всего этого попытка натравить Грозного на католиков была с их стороны форменным идиотством…
Погром в Немецкой слободе был вызван не очередной прихотью «кровавого безумца», а вполне здравыми, житейскими, понятными причинами, о которых подробно написали в том числе и независимые иностранные наблюдатели…
Но давайте по порядку. Немецкая слобода была устроена еще Василием III. «Иностранные специалисты» очень быстро ее превратили в рассадник самого натурального алкоголизма - о чем осталось немало западных свидетельств.
Адам Олеарий, дипломат из голштинского посольства, так излагает историю Немецкой слободы: «Эта часть построена Василием, отцом тирана, для иноземных солдат, литовцев и поляков, и немцев, и названа, по попойкам, «Налейками», от слова «Налей!» Это название появилось потому, что иноземцы более московитов занимались выпивками, и так как нельзя было надеяться, чтобы этот привычный и даже прирожденный (! - Л. Б.) порок можно было искоренить, то им дали полную свободу пить. Чтобы они, однако, дурным примером своим не заразили русских (эти последние также весьма склонны к пиршествам и выпивкам, но в течение целого года им разрешается напиваться лишь в немногие дни - в самые большие праздники), то пьяной братии пришлось жить в одиночестве за рекою».
Очаровательно, не правда ли? Иностранец, а не какой-нибудь «квасной патриот» свидетельствует, что русские пили мало, а вот западные люди отличались не то что привычкой, а врожденной тягой к неумеренному потреблению спиртного. Вообще-то Олеарий побывал в России позже, и середине XVII в., но он переписал сведения о Немецкой слободе из книги императорского дипломата Сигизмунда Герберштейна, который в России с посольствами бывал дважды, прекрасно знал русский, оставил подробнейшие воспоминания и сказок не сочинял…
Вынужден разочаровать тех, кто талдычит о якобы «врожденном» пьянстве русских, неумеренном, повсеместном и непрестанном. Такое началось только при Романовых, а до того Русь вела довольно трезвый образ жизни, безнадежно отставая в этом плане от «продвинутой» заграницы. Как верно пишет Олеарий, только пять-шесть раз в году, во время особенно больших праздников, русским позволялось употреблять спиртное сколько душе угодно и они, как легко догадаться, в эти дни отрывались на всю катушку, чего уж там. Нельзя исключать, что на окраинах (а то и в больших городах) потихонечку, за закрытыми ставнями русские люди ее, родимую, все же потребляли, но, повторяю, до конца XVI в. антиалкогольные строгости на Руси были такие, что знаменитая горбачевская кампания за «сухой закон» им в подметки не годится.
Иные кивают на свидетельство англичанина Флетчера, в самом деле неприглядное.
«В каждом большом городе устроен кабак или питейный дом, где продается водка (называемая здесь русским вином), мед, пиво и проч. С них царь получает оброк, простирающийся на значительную сумму… Там, кроме низких и бесчестных средств к увеличению казны, совершаются многие самые низкие преступления. Бедный работник и мастеровой часто проматывают все имущество жены и детей своих. Некоторые оставляют в кабаке двадцать, тридцать, сорок рублей и более, пьянствуя до тех пор, пока всего не истратят. И это делают они (по словам их) в честь господаря, или царя. Вы нередко увидите людей, которые пропили с себя все и ходят голые (их называют нагими). Пока они сидят в кабаке, никто и ни под каким предлогом не смеет вызвать их оттуда, потому что этим можно помешать приращению царского дохода».
Ну, что тут скажешь? Что ни слово - святая правда. Вот только это свидетельство Флетчера относится к гораздо более поздним временам, даже не Федора Иоанновича, а Годунова. При Грозном на всю Россию был единственный предназначенный для русских кабак - в Москве, но предназначался он не для всех желающих, а исключительно для опричников (этакая офицерская столовая, устроенная, надо полагать, для того, чтобы пили среди своих и не выболтали во хмелю посторонним государственных тайн…)
Кабаки «для всех» появились только при Годунове - а впоследствии, усмотрев прекрасную возможность пополнить казну, «христолюбивые» Романовы это дело поставили на широкую ногу. Вот тогда-то пьянство и стало повседневным, постоянным, всеобщим. Вот тогда-то и побрели из кабаков совершенно голые, пропившиеся в буквальном смысле слова до нитки гуляки, прикрывая срам ладошкой, если только хватало на это соображения. А тех, кто пытался увести пьянчугу из кабака, будь то его жена и дети, по призыву кабатчика немедленно хватали (ущерб, говорят государеву делу!) и отрубали руки-ноги. Так что споили Россию как раз Романовы, и опровергнуть этот суровый факт решительно невозможно…
Вернемся к Немецкой слободе. Французский капитан Жак Маржерет, несколько лет провоевавший в России (за кого он только не воевал в Смуту, непоседа!), оставил подробное описание Немецкой слободы и указал те причины, по которым она подверглась разгрому…
«Иван Васильевич… пожаловал взятым в плен ливонцам, последователям Лютера, две церкви в Москве и дозволил им открыто совершать обряды своей веры; позже, однако, за дерзость и тщеславие их приказали эти церкви разрушить, а ливонцев, невзирая ни на пол, ни на возраст, выгнать на улицу в зимнюю стужу и оставить их и чем мать родила. Ливонцы сами виноваты. Забыв минувшее несчастье, лишившись отечества и имущества, сделавшись рабами народа грубого и жестокого, под правлением царя самовластного, они, взамен смирения вследствие своих бедствий, проявляли гордость, держали себя так высокомерно, одевались с такой роскошью, что казались принцами и принцессами; женщины, отправляясь в церковь, одевались не иначе, как в бархат, атлас, камку; самая бедная женщина носила тафтяное платье, хотя бы ничего более и не имела. Главный доход они имели от права продавать хлебное вино, мед и другие напитки: при пом они получали прибыли не по 10 на 100, а по 100 на 100; это кажется невероятным, но тем не менее справедливо».
Вот где собака зарыта! Нищие пленники быстро разбогатели, поскольку получили от «тирана» смачную привилегию на изготовление и продажу спиртных напитков. Которые, следует уточнить, имели право продавать исключительно своим, то есть иностранным подданным. Однако, как это частенько случается, «водочным королям» показалось мало обычной прибыли - и они принялись из-под полы продавать хмельное и русским. Из Немецкой слободы в город хлынуло море разливанное горячительных напитков, и Немецкая слобода превратилась в некое подобие «цыганского квартала», которые в нынешней России имеются во многих городах и где любую дурь можно приобрести круглосуточно.
В конце концов высшее православное духовенство, не на шутку обеспокоенное распространением отравы и ширившимся среди москвичей пьянством, надавило на Грозного, требуя прекратить это безобразие Еще из Маржерета: «Ливонцы всегда оставались одинаковы: казалось, они были приведены в Россию только для того, чтобы выказывать свою гордость и кичливость, хотя не посмели бы сделать этого в собственном отечестве по строгости законов и правосудия». Да уж, тогдашняя Западная Европа гуманизмом не страдала: преступников там живыми в кипящем масле варили, кишки из живых вытягивали, кожу драли в прямом смысле, а в Англии еще и медленно раздавливали, неспешно наваливая на грудь распятого на полу приговоренного тяжеленные камни…
