СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова - Хмельницкий Дмитрий Сергеевич (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Ссылаться на нормативные акты и при этом быть не в состоянии подтвердить собственным делопроизводством, что архивисты именно на них опираются, значит, признаваться в несоответствии собственной практики существующей правовой базе.
РГВА — Неуместное невмешательство
Руководство РГВА стало заложником того, что Государственная архивная служба России, заключая 9 ноября 1994 г. Соглашение с Министерством обороны о сроках и условиях временного хранения и использования архивной документации, не обязало военное ведомство предоставить коллегам из РГВА точные сведения о количестве и характере тех фондов ЦАМО, которые в первую очередь должны будут быть переданы в Российский государственный военный архив.
В результате этого упущения РГВА, даже зная о наличии в ЦАМО профильных для него документов, не мог контролировать, в каких условиях хранятся де-юре принадлежащие ему документы, оставшиеся в Подольске. Отсутствие контроля основывалось на неуместном доверии, которое руководство РГВА авансом выразило своим коллегам, лишь теоретически и то весьма превратно представляя, кто и как распоряжается офицерскими делами предвоенного периода.
Как выяснилось из ответа, подготовленного по моему запросу 24.01.2007 (за исходящим номером 22/с) Людмилой Сахаровой и подписанного директором архива Владимиром Кузеленковым, РГВА «не известно количество личных дел на комначсостав РККА, хранящихся в ЦАМО, но относящихся к профилю РГВА, поскольку в ЦАМО они учитываются в общем составе личных дел без разделения на периоды».
Исследовательский мир узок, поэтому сотрудникам РГВА все же было известно от бывавших в обоих архивах историков, что отдел 5.4 ЦАМО отрицал наличие принадлежащих РГВА дел. По крайней мере, не позднее 2000-го в отделе информационного обеспечения этими сведениями располагали и не скрывали их от историков, интересовавшихся судьбой офицерских дел. К сожалению, эта осведомленность не оказалась тождественна готовности решить возникшую проблему, и по непонятной причине в РГВА, ни воли, ни желания, ни, очевидно, смысла в том, чтобы сделать фонд доступным для исследовательской работы, не нашли.
Сотрудники РГВА объясняют эту инертность тем, что передача фонда была бы сопряжена с требующей большого труда составлением справочного аппарата, так как зачастую на различные коллекции документов существуют лишь сдаточные описи, многие из которых заполнены чуть ли не рукописно и пестрят ремарками, что крайне затрудняет работу с ними.
Более значимая причина, удерживавшая руководство РГВА от того, чтобы форсировать передачу различных предвоенных фондов ЦАМО в Москву, заключалась в том, что получение любого нового фонда означает для архива дополнительное увеличение переписки по справочно-правовым вопросам. Нужно ли ветерану подтвердить прохождение службы или же родственники присылают запрос, чтобы уточнить какие-то генеалогические данные, — отвечать на поступающие ходатайства приходится именно архиву.
В этой связи многие архивисты видят в персональной документации источник не столько бесценной информации, сколько бесконечных запросов, отвечать на которые своевременно не удается из-за нехватки сотрудников, специализирующихся на справочной работе. В итоге большое количество писем социально-правового характера распределяется между заведомо меньшим, чем требуется, количеством архивистов, и. прежде чем исполнитель успеет подготовить ответы на запросы, пришедшие в текущем месяце, в канцелярии будут зарегистрированы десятки, если не сотни новых.
Эти проблемы нельзя игнорировать, но решать их нужно, отказавшись от порочного по своей сути стремления минимизировать объем хранящейся персональной документации. Возможно, архивам удалось бы не только сохранить опытные кадры, но и привлечь молодежь перспективой карьерного роста, направь их руководители свои усилия на настойчивое попытки добиться у государства дополнительного финансирования.
Циркулирующая в РГВА легенда гласит, что свободное пространство, отведенное в архивных хранилищах для личных дел, давно уже заполнено другими документами, и фонд якобы негде будет размещать.
Все эти объяснения, которые можно услышать в беседах с архивистами, не снимают с них ответственности за сохранность документов. Если отсутствие четкой договоренности между двумя архивами препятствует безупречному хранению персональной документации, а также поступлению содержащихся в ней сведений в научный оборот, любые эгоистичные по смыслу оправдания становятся неуместными.
Когда на кону стоит сохранность и доступность документов, любые методические упущения и тем более отсутствие согласованного плана действий лишь усугубляют проблему и препятствуют ее решению. Этого не могут не понимать в РГВА и ЦАМО, однако, как можно понять из ответов самих архивистов, они не столько стремятся сами внести определенность в создавшуюся ситуацию, сколько ждут, когда это произойдет стихийно (то есть с подачи коллег?). Красноречивой иллюстрацией этому служит свидетельство директора РГВА Владимира Кузеленкова (исходящий № 22/с от 24.01.2007): «Архив ставил вопрос о передаче ему из ЦАМО личных дел на комначсотав РККА, однако до настоящего времени эта проблема не решена и сроки передачи не определены».
Поскольку в цитируемом письме РГВА не указаны ни четкие сроки> ни план каких-либо мероприятий, выполнение которых позволит архиву получить причитающийся ему фонд, несложно понять, что В.Н. Кузеленков, как и его коллеги из ЦАМО, не предвидят в обозримой перспективе этой передачи документов вовсе.
Более того, полученная от меня информация о том, что начальник архивохранилища 5.4 уничтожал дела, а в отдельных случаях — подшитые в них документы, застала РГВА врасплох. «Уничтожать документы профиля РГВА без согласования с Росархивом или РГВА ЦАМО не имеет права», — ставили меня в известность В.Н. Кузеленков и Л.H. Сахарова (письмо РГВА № 22/с от 24.01.2007). Можно было ожидать, что руководители РГВА обратятся к руководству ЦАМО за разъяснениями и по крайней мере сообщат мне если не о содержании полученного ответа, то хотя бы о том, что такой запрос подольским коллегам ими «направлен, однако ни малейшего намека на то, что РГВА займется выяснением обстоятельств, при которых документы, находящиеся в вотчине Шестопала, подвергаются риску уничтожения, присланное архивом письмо не содержало.
Единственное, что известно руководству РГВА, — это сроки, ранее которых личные дела едва ли будут переданы из ЦАМО в Москву. Поскольку заключенным 9.11.1994 Соглашением был установлен 75-летний срок ведомственного хранения архивных документов до их передачи в федеральные архивы, «личные дела на командно-начальствующий состав РККА», которые «начали создаваться как документ в 1936 г., /…/ могут храниться в ЦАМО до 2011–2016 гг.».
Эти сроки могли быть сокращены, и намерение обсудить эту перспективу с Архивной службой Вооруженных сил было продекларировано руководителем Федерального архивного агентства Владимиром Козловым в ответе на мой запрос (исходящий Ф.А.А. № Р/Р-911 от 25.01.2007): «Что же касается правомерности хранения в ЦАМО России личных дел командного и начальствующего состава РККА довоенного периода, то, к сожалению, при передаче Министерством обороны СССР в 50–60-х гг. архивных документов в Центральный государственный архив Советской Армии [переименованный впоследствии в РГВА. — Г.Р.] принцип хронологического разделения фондов до конца выдержан не был. В результате в ЦАМО РФ действительно остается на хранении некоторое количество дел, для данного архива непрофильных, то есть законченных производством до 1941 г.
Росархив планирует рассмотреть вопрос о передаче этих, а возможно, и иных непрофильных архивных документов из ЦАМО РФ в РГВА при заключении в 2007 г., в соответствии с ч. 2 ст. 18 Федерального закона «Об архивном деле в Российской Федерации», договора о сроках и условиях депозитарного хранения между Росархивом и Минобороны России».
Спустя год, когда я повторно обратился к руководству РГВА, выяснилось, что руководство архива не стало вмешиваться в создавшуюся ситуацию. Из исходящего № 23/с от 28.01.2009, подготовленного Л.H. Сахаровой и подписанного директором РГВА Владимиром Кузеленковым, я узнал, что «ЦАМО приступил к выявлению личных дел на командно-начальствующий начсостав РККА довоенного периода и подготовке их к передаче в РГВА. Однако работа эта весьма трудоемкая, требует больших временных, финансовых и кадровых затрат, поэтому определить сроки ее окончания затруднительно. По мере выявления и описания достаточно большого комплекса личных дел довоенного периода, составления на них научно-справочного аппарата дела будут передаваться на хранение в РГВА. До настоящего времени личные дела из ЦАМО в архив не поступали».
