Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. - Жуков Юрий Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
В том же 1929 г., как результат официальной пропаганды сути и значения «оптимального» плана и «сплошной» коллективизации, возродились прежние утопические воззрения, подогреваемые статьями Зиновьева и Ларина надежды, что результатом первой пятилетки станет создание экономической базы социализма, а второй – уже коммунизма. Следовательно, не позже чем через пять лет утвердится социализм в его классической форме – без частной собственности и семьи, без классов и государства. Многие, особенно молодежь, начали немедленно «коллективизировать» быт. К весне 1930 г. только в одном Ленинграде существовало 110 коммун с десятью тысячами «коммунаров» [22].
Другим выражением той же тенденции стало повсеместное строительство в городах домов-коммун, состоявших из двух групп помещений: «жилых ячеек» – квартир преимущественно однокомнатных, без кухни; и «общественного сектора» – одной для всех жильцов столовой с фабрикой-кухней, клуба, яслей и детского сада. В конце 1929 г. ВСНХ подготовил, а в начале следующего года провел конкурс проектов уже «социалистических городов». Нижний Новгород, Запорожье, Новокузнецк, Магнитогорск, другие места крупнейших строек пятилетки должны были отныне формироваться лишь из домов-коммун.
Но именно тогда Сталину пришлось срочно корректировать обозначившийся курс, не только не отвечавший его взглядам, слишком левый, явно утопичный, но и не соответствовавший реальным условиям. В марте он опубликовал статью «Головокружение от успехов», где подчеркивал: «Нельзя насаждать колхозы силой… механически пересаживать образцы колхозного строительства в развитых районах в районы неразвитые». Заодно Сталин позволил себе вволю поиздеваться над «революционерами», которые «дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов», стремятся «перепрыгнуть через самих себя… обойти классы и классовую борьбу». И сделал вывод: «надо положить конец этим настроениям» [23].
С подобными «настроениями» покончили уже в мае 1930 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта», осуждавшим попытки «перескочить через те преграды на пути к социалистическому переустройству быта, которые коренятся, с одной стороны, в экономической и культурной отсталости страны, а с другой – в необходимости в данный момент максимального сосредоточения всех ресурсов на быстрейшей индустриализации страны» [24].
Срочная корректировка курса весной 1930 г. стала необходимой и по иной, более серьезной причине – из-за охватившего весь мир в октябре – ноябре 1929 г. финансового кризиса, практически сразу же приведшего к депрессии.
Добиваясь экономической независимости СССР, упорно именуя этот процесс «социалистическим строительством», Сталин исходил из обязательной интеграции, хотя и в минимальной степени, в мировую систему хозяйства. Ведь для осуществления пятилетнего плана требовалось приобретать за рубежом строительные машины и рельсы, оборудование для создаваемых предприятий и целые заводы, нанимать иностранных специалистов и оплачивать все за счет поступлений от внешней торговли либо получая краткосрочные кредиты. Теперь же, в условиях кризиса, постоянно предрекаемого большевиками-теоретиками, но разразившегося для них неожиданно, да еще в самый неблагоприятный для СССР и планов Сталина момент, следовало буквально на ходу, импровизируя, резко поменять политику. Исходить следовало из того, что никто из деловых партнеров Советского Союза больше ничего не будет покупать, а, напротив, потребует чуть ли не немедленной выплаты по уже предоставленным кредитам.
Сталин оказался перед сложной дилеммой. Либо признать правоту и левых – Троцкого, Зиновьева, и правого Бухарина, единодушно предсказывавших именно такой результат попытки в одиночку, без поддержки пролетариата, победившего в промышленно развитых странах Европы, модернизировать национальную экономику. Либо упорно, невзирая ни на что, продолжить осуществление пятилетнего плана и использовать для этого все возможные средства, самые жестокие и суровые.
Сталин избрал второе. И потому ему сначала пришлось обосновать возможность применения в ближайшем будущем насилия. Он объявил, выступая летом 1930 г. на XVI съезде: «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления» [25]. Неизбежность и политическую окраску приобрела борьба уже не только с кулаками, но и со специалистами, не пожелавшими добровольно терпеть лишения, участвуя в строительстве социализма, в том числе участниками давнего «шахтинского» дела, и новых – «Промпартии», «Союзного бюро меньшевиков», «Крестьянской трудовой партии».
Затем Сталин приступил к другим, столь же радикальным действиям. В июле из ПБ вывели Томского, в декабре – Рыкова. Был сформирован новый состав СНК СССР, с заменой глав ключевых для выполнения пятилетнего плана ведомств. В июле наркомом иностранных дел утвердили Литвинова, в октябре наркомом финансов – Гринько, председателем ВСНХ – Орджоникидзе, наркомом внешней торговли – Розенгольца, в декабре главой правительства – Молотова, сохранившего и пост председателя исполкома Коминтерна. Им и предстояло решительно, не считаясь ни с чем, проводить в жизнь заведомо непопулярные решения, спасать курс на индустриализацию любой самой дорогой ценой.
«Наш рабочий класс, – объяснял Сталин в отчетном докладе XVI съезду, – идет на трудовой подъем не ради капитализма, а ради того, чтобы окончательно похоронить капитализм и построить в СССР социализм… Отнимите у него уверенность в возможности построения социализма, и вы уничтожите всякую почву для соревнования, для трудового подъема, для ударничества. Отсюда вывод: чтобы поднять рабочий класс на трудовой подъем и соревнование и организовать развернутое наступление, надо было прежде всего похоронить буржуазную теорию троцкизма о невозможности построения социализма в нашей стране» [26].
Все эти способы воздействия, избранные Сталиным, должны были дать максимальный результат в ближайшие год-два. От еще одного решения, принятого тогда же, результатов следовало ожидать гораздо позже, в весьма отдаленном будущем. С 1 сентября 1930 г. в СССР, впервые за всю многовековую историю страны, вводилось всеобщее бесплатное и обязательное четырехклассное начальное обучение, чем делался самый значительный шаг по пути ликвидации культурной отсталости народов страны.
Продолжавшаяся индустриализация сказывалась во всем: в резком обесценивании, инфляции рубля; в острой, усиливающейся нехватке всего необходимого, что заставило ввести карточную систему на продукты питания и товары широкого потребления; в опасном сокращении экспорта, что привело в 1931 г. к самому большому пассивному сальдо во внешней торговле – около 300 млн. золотых рублей. Однако Сталин упорно шел раз избранным путем к намеченной цели, не позволяя ничему и никому остановить себя. Потому и решился на самые крайние, необычайно жесткие меры, полностью используя послушные ему властные органы – ПБ и СНК.
Сам пятилетний план неофициально был резко сокращен, до уровня несоизмеримо более низкого, нежели недавно Сталиным же отвергнутый «минимальный» вариант. Он был сведен в январе 1931 г. к 65 «ударным стройкам», уже прошедшим нулевой цикл, в которые была вложена большая часть предусмотренных для них средств. Обо всех остальных забыли – до лучших времен.
Вновь были резко усилены темпы коллективизации, неотвратимо ставшей сплошной. Пойти на такой шаг пришлось исключительно ради того, чтобы поставками фуражного зерна срочно расплатиться с Германией по краткосрочным долгам, вызвав тем страшный голод, охвативший большую часть Украины и Северного Кавказа.
Летом 1931 г. было одобрено предложение ОГПУ о широком использовании труда заключенных на стройках, лесоразработках, на шахтах и рудниках преимущественно в отдаленных, неосвоенных районах страны, куда иным образом привлечь рабочую силу оказалось невозможным. Сделано было то, что и породило вскоре ставший печально знаменитым ГУЛАГ.
