Маршал Жуков - Гареев Махмут Ахметович (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

4. От Москвы до Сталинграда В первой половине 1942 г. Г.К. Жуков продолжал командовать войсками Западного фронта, оставаясь одновременно членом ставки ВГК. После битвы под Москвой и продолжавшегося затем наступления советских войск обе стороны перешли к обороне и начали подготовку к летней кампании. При обсуждении в Ставке в марте 1942 г. планов на предстоящий период, Генштаб (Б.М. Шапошников) и Г.К. Жуков предлагали основным способом действий считать переход к стратегической обороне. Г.К. Жуков считал возможным предпринять частные наступательные действия лишь в полосе Западного фронта. С.К. Тимошенко предложил, кроме того, провести наступательную операцию на Харьковском направлении. На возражения Г.К. Жукова и Б.М. Шапошникова по поводу этого предложения Сталин заявил: "Не сидеть же нам в обороне, сложа руки, не ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. И далее: -- Жуков предлагает развернуть наступление на Западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера". В результате было принято решение предпринять ряд наступательных операций в Крыму, в районе Харькова, на Льговском и Смоленском направлениях, в районах Ленинграда и Демьянска. Характерно, что в представлении Сталина обороняться -- означало "сидеть сложа руки". Что касается планов германского командования, то одно время (тоже с позиции Сталина) считалось, что оно ставило своей главной целью овладение Москвой путем глубокого обхода с юга. Но в действительности согласно директиве Гитлера No 41 от 5.4. 42 г. основной целью немецкого наступления летом 1942 г. было овладение Донбассом, кавказской нефтью и путем нарушения коммуникаций в глубине страны лишить СССР важнейших ресурсов, поступающих из этих районов. Причем Генштаб сухопутных войск, в частности Гальдер, выступали за то, чтобы, как и в 1941 г., главный удар наносить на Московском направлении. С точки зрения извлечения уроков из опыта войны следует задуматься, насколько при сложившейся тогда стратегической обстановке было обоснованным решение Гитлера нанести удар на юге?

Жуков, анализируя возможные действия противника и особенно хорошо зная западное направление, полагал, что главный удар на юге летом 1942 г. давал германскому командованию сравнительно больше шансов на успех, чем удар на Московском направлении. Во-первых, при нанесении удара на юге создавались условия для достижения внезапности и более благоприятные возможности для достижения успеха, ибо наша Ставка ВГК в 1942 г. вновь ожидала главного удара противника на Московском направлении и здесь были сосредоточены основные силы и резервы. Не был разгадан и немецкий план дезинформации "Кремль". Во-вторых, при наступлении на Московском направлении фашистским войскам пришлось бы прорывать заранее подготовленную, глубокоэшелонированную оборону с перспективой ведения затяжных военных действий. Если уж в 1941 г. фашистским войскам под Москвой не удалось преодолеть сопротивление понесшей большие потери и отступающей Советской Армии, то тем более трудно было рассчитывать на это в 1942 г. В то время как на юге в результате крупного поражения советских войск в районе Харькова германской армии противостояли наши значительно ослабленные силы и именно здесь было наиболее уязвимое место советского фронта. В-третьих, при нанесении главного удара германской армией на Московском направлении и, даже, на худой конец, овладении ею Москвой (что было маловероятным), удержание советскими войсками исключительно важных в экономическом отношении районов на юге создавало условия для продолжения войны и успешного ее завершения. Все это говорит о том, что стратегические планы гитлеровского командования в основном правильно учитывали сложившуюся обстановку. Но и при этом условии фашистские войска не могли бы продвинуться так далеко и дойти до Волги, если бы не крупные ошибки нашего командования в оценке направления возможного главного удара противника, непоследовательность и нерешительность в выборе способа действий, когда, с одной стороны, в принципе предполагалось перейти к стратегической обороне, с другой, предпринимался ряд неподготовленных и необеспеченных материально наступательных операций, что привело к распылению сил и наша армия оказалась не подготовленной ни к обороне, ни к наступлению. Как это ни странно, но войска снова оказались в таком же неопределенном положении, как в 1941 г. Кстати, такую же ошибку совершила в 1967 г. египетская армия, когда оказалась вынужденной отражать удар израильской армии, обороняться, имея свои войска в наступательной группировке. И в 1942 г., несмотря на поражения 1941 г., идеологизированный культ наступательной доктрины так продолжал давить, недооценка обороны, ее ложное понимание настолько глубоко укоренились в сознании советского командования, что ее стеснялись как чего-то недостойного для Красной Армии и не решались в полном объеме применять. После войны в 1955 г., вспоминая обстановку 1942 г., С.К. Тимошенко сказал Г.К.Жукову: "До сих пор не могу понять, почему же мы в 1942 не решились перейти к обороне, как это потом сделали под Курском в 1943 г.?" Г.К.Жуков после тяжелого вздоха ответил: "Нужны были накопленные за два года войны горький опыт, мужество и стратегическая мудрость, чтобы созреть для таких решений". Г.К. Жуков считал, что стремление Сталина летом 1942 г. "подвесить" к стратегической обороне частные наступательные операции на ряде направлений, как и зимой 1942 г. привело к распылению сил. Для проведения этих операций выделялось недостаточно сил и средств. Они были плохо обеспечены в материально-техническом отношении и не достигали целей. В результате поражения наших войск под Харьковом, в Крыму и под Воронежем противник снова захватил стратегическую инициативу и развернул крупномасштабное наступление к Волге и на Кавказ. Причин поражения наших войск под Харьковом в 1942 г. было много. И даже через много лет после войны никто не взял на себя ответственность за эту катастрофу: ни Тимошенко, ни Хрущев, ни Баграмян -- непосредственные руководители Харьковской операции: ни Ставка ВГК, ни Генштаб. Между тем истина состоит в том, что каждый из них на своем месте немало сделал для того, чтобы это позорное поражение состоялось. Сталин, как и в 1941 г., ошибся с определением направления главного удара противника, держал основные силы на Московском направлении, а противник нанес главный удар на юге. Он не прислушался к предложениям Жукова и Генштаба о недопустимости распыления сил по разным направлениям. Командование Юго-Западного фронта проводило операцию вслепую и плохо управляло войсками. На Южном фронте Р.Я. Малиновский и его штаб проглядели сосредоточение группировки противника у основания Барвенковского выступа и не выполнили поставленную перед ними задачу по обеспечению левого фланга Юго-Западного фронта. Все вместе не раскрыли в полной мере замысел действий противника под Харьковом, недооценили опасность, назревавшую со стороны Барвенковского выступа. Жуков в это время командовал Западным фронтом и не имел непосредственного отношения к Юго-Западному направлению. Но если говорить как о члене Ставки, то и он не увидел вовремя эту главную опасность. Летом 1942 г. опасное положение сложилось на Сталинградском направлении. Ставка ВГК приняла ряд мер по усилению этого направления. С 17.07 по 30.09.42 г. она направила туда 50 стрелковых и кавалерийских дивизий, 33 бригады, в том числе 24 танковых. В то же время с участием Г.К. Жукова, Ставка и Генштаб спланировали проведение Ржевско-Сычевской наступательной операции, с целью сковать силы группы армий "Центр" и лишить германское командование возможности перебрасывать резервы с западного на южное направление. Одновременно предполагалось сорвать подготавливаемые противником наступления на Торопецком и Сухиничском направлениях. Эта операция проводилась с 30 июля по 23 августа 1942 г. Замысел операции предусматривал ударами части сил левого фланга Калининского фронта и правого фланга Западного фронта в общем направлении на Сычевск разгромить основные силы 9 немецкой армии и ликвидировать Ржевский выступ. Основная роль в операции отводилась Западному фронту под командованием Г.К. Жукова. Решением командующего войсками фронта предусматривалось по мере развития наступления подключить к участию в операции соединения 5-й и 33-й армий. Первыми 30 июля начали наступать 30-я и 29-я армии Калининского фронта, но они не смогли прорвать оборону противника. Войска Западного фронта, перейдя в наступление 4 августа, после 1,5-часовой артиллерийской подготовки форсировали реку Держа, прорвали сильно укрепленную оборону противника и к исходу следующего дня расширили прорыв до 30 км по фронту и продвинулись до 25 км в глубину. 6 августа командующий фронтом с целью развития успеха в направлении Сычевска ввел фронтовую подвижную группу в составе 6-й и 8-й танковых и 2-го кавалерийского корпусов. 5 августа Ставка принимает решение подчинить Жукову все войска (в том числе Калининского фронта), действующие в районе Ржева, хотя было очевидно, что это надо было сделать заранее, еще при подготовке операции. Жуков, как всегда, особенно пристально следил за резервами противника и, обнаружив подготовку контрудара с его стороны, нанес по выдвигающимся немецким резервам авиационные удары и нацелил против них основные силы подвижной группы. В результате 7 августа на подступах к рекам Вазуза и Гжать произошло крупное встречное сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 1500 танков и самоходных орудий. Соединениям 20-й армии во взаимодействии с танковыми частями подвижной группы удалось разгромить и отбросить контрударную группировку противника. Используя успех войск Западного фронта начали более успешно наступать также 30-я и 29-я армии Калининского фронта. Они подошли непосредственно к Ржеву и ликвидировали вражеский плацдарм на левом берегу р. Волги. Ржевом овладеть не удалось, но войска в основном выполнили поставленные перед ними задачи. 23 августа войска Западного и Калининского фронтов перешли к обороне. Главное состояло в том, что группировка группы армий "Центр" была прочно скована и гитлеровское командование не смогло снять силы с Западного направления и направить их под Сталинград, где в это время происходили тяжелые и решающие сражения. Три танковые и несколько пехотных дивизий, готовившиеся к отправке на юг, противник был вынужден ввести в бой на Ржевском и Сычевском направлениях. Были сорваны также подготавливаемые противником частные наступательные операции на этих направлениях. В полководческом искусстве Г.К. Жукова в Ржевско-Сычевской операции наиболее характерными были следующие моменты. Во-первых, на Западном направлении противник, обороняясь в течение 3-х месяцев, сумел создать глубоко эшелонированную, сильно укрепленную оборону, прорыв которой был связан с исключительно большими трудностями. Во-вторых, эту операцию пришлось проводить крайне ограниченными силами и средствами. Ставка не давала Западному и Калининскому фронтам крупных общевойсковых, танковых, артиллерийских и авиационных резервов. Поэтому приходилось создавать ударные группировки за счет перегруппировки обороняющихся войск. Несмотря на это обстоятельство, Жуков в этой первой летней крупной наступательной операции сумел воспроизвести все основные компоненты глубокой операции: достижение превосходства над противником на участках прорыва и направлениях наносимых ударов, проведение артиллерийского и авиационного наступления, прорыв обороны стрелковыми соединениями и ввод в сражение сильной подвижной группы. Мне в должности командира роты 120 отдельной стрелковой бригады пришлось участвовать в боевых действиях южнее Ржева (8 августа получил первое пулевое ранение). И мы -- молодые командиры, находясь в низовом звене и в самом пекле боевых действий, впервые увидели и ощутили на себе организаторскую деятельность Жукова по подготовке операции. Не было обычной в таких случаях дерготни и суеты. Были четко поставлены боевые задачи и все звенья командиров уверенно и целеустремленно работали по их выполнению. Особо тщательно организовывалось взаимодействие между пехотой, артиллерией, танками и саперами. Были проведены также неоднократные тренировки и учения по выполнению предстоящих задач на местности, где были оборудованы опорные пункты, схожие с теми, которые были у противника. Опыт этой операции опровергает распространяемый некоторыми историками тезис, будто Жуков проводил наступательные операции только на направлениях, где концентрировались крупные резервы Ставки, и по обеспечению этих операций работала вся страна. Жукову в этой операции пришлось проявить искусство максимально полного использования имеющихся минимальных сил и с их помощью решать крупные оперативные задачи. Из полководцев минувшей войны наибольший опыт подготовки и ведения операций при крайне ограниченных силах и средствах имел генерал И.Е. Петров, который находился часто на сравнительно второстепенных направлениях, куда очень скупо выделялись средства усиления. Он привык особо бережно относиться к войскам, ценить каждое орудие, танк или снаряд, был вынужден постоянно думать и изворачиваться, как их наиболее рационально использовать. К.К. Рокоссовский в своих воспоминаниях на примере действий 66-й армии генерала Галанина высказывает интересную мысль: насколько это трудная задача -- уметь ограниченными силами сковать превосходящие силы противника при остром недостатке сил и средств. "Эта задача, -- писал он, -- нелегкая и, прямо скажем, неблагодарная. Но на войне часто приходится прибегать и к такому характеру действий. Бедные командиры, на долю которых выпадает эта участь, затрачивают энергии подчас больше, чем те, что наступают на решающем направлении. И притом без всякой перспективы отличиться! Плохо, когда такие обстоятельства не учитываются командованием. Мне скажут, что подобного рода рассуждения относятся к области психологии. Но военачальник обязан быть хорошим психологом, понимать переживания солдата. Справедливая оценка действий каждого командира и его подчиненных с учетом всех трудностей, выпавших на их долю, воодушевляет людей, укрепляет их веру в свои силы". Жукову чаще приходилось действовать на главных решающих направлениях, но в 1941--1942 гг. и на его долю не раз выпадало проведение наступательных операций в ситуациях, о которых пишет Рокоссовский. В период, когда наступление на Ржевско-Сычевском направлении завершалось и войска переходили к обороне, 26 августа состоялось решение Ставки о назначении генерала армии Г.К. Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего с освобождением его от должности командующего войсками фронта. На следующий день, в связи с прорывом танковой группировки противника к Сталинграду и резким осложнением обстановки в этом районе, Жуков был вызван в Москву и получил поручение срочно вылететь в Сталинград для исправления сложившегося положения дел. Для того чтобы лучше понять, в каких условиях пришлось действовать новому заместителю Верховного Главнокомандующего под Сталинградом, напомним как сложилась обстановка, с которой пришлось ему столкнуться. Следует отметить, что на первом этапе Сталинградской битвы (с 17.7. по 18.11. 42 г.), особенно в ходе оборонительных боев на подступах к Сталинграду, наше командование, конечно, не планировало и не ставило задачу войскам остановить наступающего противника только после отхода к Волге. Оно неоднократно требовало остановить противника на ряде рубежей еще на дальних подступах к Сталинграду. Почему же это не удавалось, несмотря на подачу большого количества резервов, на мужество и массовый героизм офицеров и солдат, умелые действия ряда соединений и частей? Было, конечно, и немало случаев растерянности и паники, особенно после тяжелых поражений и больших потерь наших войск в мае--июне 1942 г. И чтобы наступил психологический перелом в войсках, нужна была серьезная встряска. И в этом отношении, несмотря и на некоторые негативные его моменты, свою роль сыграл приказ Наркома обороны No 227, давший острую и правдивую оценку обстановки и пронизанный главным требованием -- "Ни шагу назад!" Это был очень суровый и до предела жесткий документ, но вынужденный в сложившихся тогда условиях. Во время войны Жуков своего негативного отношения к этому приказу не высказывал. После войны он назвал его позорным. Больше всего возмутили Георгия Константиновича слова приказа о том, что население "...теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на Восток". Жуков считал, что "это сделано с целью отвести от себя вину и гнев народа. За неподготовленность и допущенные ошибки в руководстве войсками от Ставки до дивизии включительно". Но главная причина неудач ряда оборонительных сражений на подступах к Сталинграду, продиктовавшая и необходимость сверхжестких мер, состояла в том, что в деле организации стратегической обороны советское командование повторяло ошибки 1941 г. После каждого крупного прорыва германской армии вместо трезвой оценки обстановки и принятия решения на оборону на том или ином выгодном рубеже, куда с боями отходили бы отступающие войска и заблаговременно подтягивались свежие соединения из глубины, отдавались приказы любой ценой удерживать занимаемые рубежи (даже когда это было невозможно), резервные соединения и поступающее пополнение с ходу отправлялись в бой, как правило, для нанесения плохо подготовленных контратак и контрударов. Поэтому противник получал возможность бить их по частям, а наши войска лишались возможности должным образом закрепиться и организовать оборону на новых рубежах. Излишне нервозная реакция на каждое отступление еще больше усугубляла и без того тяжелую, сложную обстановку и обрекала войска на новые отступления. В операциях 1941--1942 гг., имея больше боевого опыта, немецкие войска довольно умело вели наступательные действия, широко маневрируя и массированно применяя танковые и моторизованные соединения на открытой, танкодоступной местности. Встретив сопротивление на том или ином участке, они быстро меняли направления ударов, стремясь выйти во фланг и тыл советских войск. Наши командующие, командиры, штабы и войска уступали им в маневренности и оперативности управления. Прибыв 29 августа в Сталинград, с таким явлением сразу же столкнулся и Жуков. Наиболее срочная его задача состояла в том, чтобы с утра 2 сентября силами 1-й гвардейской армии К.С. Москаленко нанести контрудар по противнику и, используя его результат, подтянуть основные силы подходящих 24-й и 66-й армий, нарастить контрудар и перейти в наступление более крупными силами, сняв угрозу захвата Сталинграда. Однако войска, в том числе 1-я гв. армия не были готовы к таким действиям. Их надо было еще сосредоточить и подготовить для контрудара. Но Сталин торопил и не хотел ждать. Постановка нереальных задач, назначение сроков начала боевых действий и операций без учета минимально необходимого времени для подготовки к их проведению давали о себе знать и при нанесении многих контратак и контрударов в ходе оборонительных операций. 3.9. 42 г. в связи с тяжелым положением в полосе Сталинградского фронта Сталин направил представителю Ставки ВГК телеграмму: "Потребуйте от командующих войсками, стоящими к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление". Таких телеграмм и требований было множество. Конечно, положение было тяжелым. Но человеку, хоть немного смыслящему в военном деле, нетрудно понять их абсурдность: как могут войска без минимальной подготовки и организации взять и "ударить" и перейти в наступление ночью на организованную оборону противника. Жукова после войны обвиняли в том, что он без всякой подготовки бросал войска в бой. Но он и под Сталинградом как мог противостоял этому и каждый раз стремился настойчиво доказывать Сталину недопустимость таких неподготовленных действий. И на этот раз он аргументированно доложил Сталину, что контрудар можно начать не ранее 5 сентября. Верховный упрекнул Жукова в непонимании того, что противник не будет ждать, "пока вы раскачиваетесь" и может в любой момент овладеть Сталинградом. Но Жуков не просто хотел любой ценой получить время для подготовки войск. Он шел на риск обоснованный. Он, со свойственным ему умением глубоко анализировать возможное развитие событий, с реальным учетом положения войск противника и его резервов убедительными расчетами показал Сталину, что 3 или 4 сентября немецко-фашистские войска не смогут возобновить крупное наступление на Сталинград, что у них еще нет готовых сил и средств для этого. Только после этого Сталин с большим трудом согласился на перенос срока нанесения контрудара. Но и для перехода в наступление 5 сентября Жукову пришлось вводить в сражение основные силы 24-й и 66-й армий с ходу, без должной подготовки, после 50-километрового марша. Конечно, войска, перейдя в наступление, продвинулись лишь на несколько километров, но они вынудили командование 6-й немецкой армии снимать резервы из-под Сталинграда и бросать для прикрытия своего фланга. В ходе оборонительных сражений на подступах к Сталинграду крайне слабой была противовоздушная оборона и поэтому приходилось действовать в условиях значительного превосходства авиации противника, что особенно затрудняло маневр войсками. Оставалась еще несовершенной организация противотанковой обороны. Она во многом носила очаговый и разрозненный характер. Если в начале войны сказывалась неопытность кадров, то после больших потерь в 1941 г. и весной 1942 г. проблема кадров стояла еще более остро, хотя немало было командиров, которые успели закалиться и приобрести боевой опыт. Было допущено немало ошибок, упущений и даже случаев преступной безответственности со стороны командующих фронтами, армиями, командиров соединений и частей. В своей совокупности они тоже серьезно осложняли обстановку, но они не имели столь решающего значения, как просчеты, допущeнные Ставкой ВГК. Не говоря уже о том, что слишком частая смена командующих, командиров (только в июле -- августе 1942 г. сменилось три командующих Сталинградским фронтом) не позволяла им освоиться с обстановкой. На устойчивости войск отрицательно сказывалась боязнь окружения. Пагубную роль в этом отношении сыграли политическое недоверие и репрессии против военнослужащих, которые во время отступлений в 1941 и весной 1942 г. попадали в окружение. Г.К. Жуков выступал против такого подхода, но с ним не посчитались. Еще и после войны офицеров, бывших в окружении, не принимали на учебу в академии. Военно-политическим органам и заправилам НКВД казалось, что таким отношением к "окруженцам" можно повысить стойкость войск. Но все происходило наоборот, -боязнь окружения только снижала упорство войск в обороне. При этом не учитывалось, что в окружение попадали, как правило, наиболее стойко оборонявшиеся части, часто в результате отступления соседей. Именно эта, наиболее самоотверженная часть военнослужащих подвергалась гонениям. Это говорит о том, что и в наше время законы и положения, регламентирующие поведение военнослужащих в мирное или военное время, должны исходить не только из основ общего законодательства, но и глубоко учитывать специфику несения военной службы и выполнения боевых задач. Жуков постоянно бывал в войсках и продолжал принимать энергичные меры для организации отражения все новых и новых отчаянных атак противника с целью овладения Сталинградом и, в первую очередь, продолжения нажима на левый фланг Сталинградской группировки со стороны нашей Северной группы войск. Но по мере изучения обороны и действий противника, состояния своих войск, очень трудной открытой местности, он все больше склонялся к тому, что дальнейшее продолжение недостаточно подготовленных слабых ударов со стороны наших войск приводит лишь к растрате сил и средств и не дает радикального решения задачи по разгрому сталинградской группировки противника. Придя к выводу о необходимости нанесения более мощных ударов после сосредоточения резервов и более основательной подготовки, он поделился своими мыслями с командующим фронтом, командующими армиями и еще больше убедился в правильности своих выводов. После тщательного обдумывания он доложил свои соображения Сталину. Верховный предложил рассмотреть эти предложения в Ставке. 12 сентября Жуков и Василевский прибыли в Москву и вечером того же дня доложили Сталину предварительные наметки замысла разгрома противника под Сталинградом. Сталин вначале отнесся к ним настороженно и, предупредив, чтобы никто больше об этом замысле не знал, приказал продолжать работать над ним. После войны высказывались различные точки зрения по поводу того, кому принадлежит первоначальная идея контрнаступления с окружением и уничтожением основных сил противника. На это претендовали и Н.С.Хрущев с А.И. Еременко, и многие другие. Если говорить объективно, то эта идея в общем виде, как вспоминают многие участники войны, буквально "носилась в воздухе", ибо сама конфигурация фронта уже подсказывала необходимость нанесения ударов по флангам сталинградской группировки противника. Но главная, наиболее сложная задача состояла в том, как конкретизировать и реализовать эту идею с учетом сложившейся обстановки, как собрать и вовремя сосредоточить необходимые для этого силы и средства и организовать их действия, куда конкретно направить удары и с какими задачами. Ведь были же и более осторожные суждения. В частности, Сталин при предварительном рассмотрении плана контрнаступления высказал мысль, что может быть лучше ограничиться ударом с севера на юг и с юга на север вдоль р. Дон, что значительно сужало кольцо окружения. Но были и сверхсмелые предложения наносить удары прямо на юг, на Ростов, чтобы окружить все фашистские войска на Северном Кавказе и на Сталинградском направлении. Представляется, что постановка подобной задачи была явно нереалистичной. Такое окружение было бы по существу весьма относительным, ибо, располагаясь на огромной территории, группировки противника сохраняли бы свободу маневра для нанесения ударов и прорыва из окружения, а наших сил и средств могло оказаться недостаточным для создания плотного кольца окружения. Поэтому есть основание для вывода, что в той конкретной обстановке замысел Ставки ВГК, предусматривающий нанесение ударов с севера и юга по сходящимся направлениям на Калач с одновременным выделением войск для создания внутреннего и внешнего фронтов окружения -- был, видимо, наиболее оптимальным. И можно считать установленным, что основная идея этого замысла, безусловно, принадлежит Ставке ВГК и прежде всего Г.К.Жукову, А.М.Василевскому и Генштабу. Г.К. Жуков и А.М. Василевский в сентябре дважды докладывали Сталину свои предложения по Сталинградской операции. Как писал А.И. Василевский, "Верховный Главнокомандующий не сразу одобрил наши предложения, считая, что в тот период стране будет не под силу проведение столь серьезной операции и что мы, проведя ее, можем подвергнуть войска и Советский Союз большому риску. От нас потребовалась настойчивость, и надо сказать, что и здесь сыграл основную роль характер Г.К. Жукова". Дело другое, что идея Жукова и Василевского не родилась на пустом месте, была оплодотворена предложениями, встречами и беседами с генералами и офицерами фронтов. Но исторически в конечном счете идея, замысел принадлежат тому, кто ее принял и взял на себя ответственность за ее осуществление. По воспоминаниям К.К. Рокоссовского о предстоящем контрнаступлении его ориентировал Г.К. Жуков в октябре 1942 г. Если говорить о представленных в Ставку предложениях командования Сталинградского фронта, то согласно им предусматривалось весьма ограниченное контрнаступление. Например, в состав ударной группировки включались всего четыре стрелковых дивизии, один кавалерийский корпус, две танковых и две-три мотострелковых бригады. О Юго-Западном фронте и не упоминалось, поскольку руководству Сталинградского фронта о его создании было неизвестно, как и о многих других силах и средствах, привлекавшихся из резерва Ставки ВГК. Поэтому контрнаступление, проведенное под Сталинградом по замыслу Ставки ВГК, было совершенно иным и по целям, и по масштабам, и по привлекаемым силам, чем то, что предлагалось военным советом Сталинградского фронта. Это относится и к различным вариантам плана контрнаступления, разработанным в оперативном Управлении Генштаба еще в июле-августе 1942 г., когда ни условий, ни сил и средств, необходимых для этого, не было. Если речь идет о решениях командующих войсками фронтов на контрнаступление, то их 6--7. 10. 42 г. представляли в Ставку все фронты (а не только Сталинградский). Эти решения были разработаны ими на основе общего стратегического замысла и задач, поставленных фронтам Ставкой ВГК. По указанию Сталина Жуков и Василевский план Ставки держали в строжайшей тайне, маскируя его меньшими планами двух фронтов. После одобрения замысла операции Верховным, Жуков, Василевский, маршал артиллерии Н.Воронов выехали на фронты, чтобы на месте с участием командующих фронтами, командиров более детально отработать способы действия войск и организовать боевые действия. Жуков работал на Юго-Западном и Донском фронтах и вложил в это дело всю свою энергию и творчество. В целом надо сказать, что уровень военного искусства командных кадров и штабов, боевого мастерства всего личного состава при подготовке и ведении наступательных операций на втором этапе Сталинградской битвы был существенно выше, чем во всех предыдущих наступательных операциях. В этих операциях многие способы подготовки и ведения боевых действий, появившись впервые (не всегда еще в законченной форме), затем в операциях 1943-45 гг. были доведены до высокого уровня совершенства. Но многое из этого под Сталинградом было уже обозначено. Следует прежде всего отметить умелый выбор Ставкой ВГК при непосредственном участии Жукова момента для перехода в контрнаступление, когда наступление противника уже выдыхалось, группировки его войск были растянуты, фланги ослаблены, а переход к обороне не осуществлен. Весьма удачно, с учетом наиболее уязвимых мест (оборонявшихся румынскими войсками) были определены направления главных ударов с целью окружения и уничтожения наиболее сильной группировки под Сталинградом. Большую выдержку и мужество проявили Верховный Главнокомандующий, представители Ставки Г.К. Жуков, А.М. Василевский, Генштаб, которые, несмотря на отчаянно тяжелые моменты и большой риск, сумели в ходе оборонительных сражений подготовить, сосредоточить и сохранить крупные резервы, необходимые для проведения контрнаступления. Одна из причин неудач или ограниченного успеха в наступательных операциях 1941 и начала 1942 г. состояла в том, что не удавалось добиться массированного использования сил и средств на избранных для наступления направлениях. Под Сталинградом такое массирование в основном уже достигалось, хотя еще не в такой степени как в операциях 1944-45 гг. Так, на Юго-Западном фронте, где представителем Ставки был Жуков, на участке прорыва 22 км (9% всей ширины полосы) из 18 стрелковых дивизий было сосредоточено -- 9; кроме того, на этих участках концентрировалось 80% всех танков и до 85% артиллерии. Однако плотности артиллерии составляли только 56 орудий и минометов, тогда как в последующих операциях плотности доходили до 200--250 и более орудий и минометов на 1 км участка прорыва. Жуков особое значение придавал обеспечению скрытности, и в целом скрытность подготовки и внезапность перехода в наступление были достигнуты. Характерно, что 14 ноября 1942 г. (т.е. за 5 дней до нашего контрнаступления) у Гитлера еще не было данных о сосредоточении в районе Сталинграда крупной группировки наших войск и он посчитал возможным уехать в отпуск на юг Германии. Ставка, в частности, И.В.Сталин, как и прежде, пытались и в этом случае поторопить войска с началом наступления (первоначально оно было назначено на 6--7 ноября). Но здесь, в отличие от того, что было в 1941 г. и весной 1942 г., не только Жуков, Василевский, но и командующие войсками фронтов Н.Ф. Ватутин, К.К. Рокоссовский, А.И. Еременко, многие командармы проявили помимо полководческой зрелости, необходимую твердость и личное мужество, настояв на предоставлении войскам необходимого времени для подготовки наступления. И тогда начало контрнаступления было назначено на 19 ноября. Под руководством Жукова в войсках Донского и Юго-Западного фронтов, по существу, впервые за время войны было осуществлено не только тщательное планирование операций, но и проведена в необходимом объеме кропотливая работа на местности с командирами всех степеней по подготовке боевых действий, организации взаимодействия, боевого, тылового и технического обеспечения. Жуков сполна использовал и передавал опыт подготовки наступательной операции на Западном фронте. Поскольку наибольший боевой опыт имели командные и штабные кадры фронтового, армейского и отчасти дивизионного звена, им приходилось в ряде случаев помогать и непосредственно решать вопросы, относящиеся к функциям нижестоящих инстанций. Разведке удалось, хотя и неполно, но в основном вскрыть систему огня противника, что позволило осуществить более надежное огневое поражение противника, чем это было в предыдущих наступательных операциях. Поскольку обеспеченность боеприпасами была значительно выше, чем в Ржевско-Сычевской операции в августе 1942 г., впервые в полном объеме было применено артиллерийское и авиационное наступление. Из-за сильного тумана в начале наступления были ограниченными действия авиации. Вместе с тем неблагоприятные метеоусловия позволили добиться большей скрытности сосредоточения войск и занятия ими исходного положения для наступления. Впервые перед началом наступления на широком фронте, в полосах всех армий была проведена разведка боем передовыми подразделениями с целью уточнения переднего края и системы огня противника. Под Сталинградом также впервые при проведении крупной наступательной операции были применены боевые порядки пехоты в соответствии с требованиями приказа НКО No 306 -- с одноэшелонным построением не только подразделений, частей, но и соединений. Такое построение уменьшало потери войск, позволяло более полно использовать огневые средства пехоты. Но вместе с тем отсутствие вторых эшелонов затрудняло своевременное наращивание усилий для развития наступления в глубину. Это была одна из причин, почему стрелковым дивизиям первого эшелона не удалось прорвать оборону и уже на глубине 3--4 км пришлось вводить в сражение танковые корпуса и при сложившейся тогда обстановке это было вынужденным. Жуков позже, при организации наступательной операции Западного фронта пришел к выводу, что в полках и дивизиях, когда есть возможность, нужно непременно создавать вторые эшелоны. В последующем это было узаконено. Георгий Константинович требовал максимально возможного приближения пунктов управления к передовым частям. Командные пункты фронтов располагались в 10--25 км, армий -- в 8--10 км; причем командующие, как правило, находились на наблюдательных пунктах в 2--3 км от переднего края. Значительно возрастали объемы материально-технического обеспечения войск. На трех фронтах к началу контрнаступления было сосредоточено 8 млн. артиллерийских снарядов и мин, в 1914 г. вся русская армия имела 7 млн. снарядов. Но если сравнить с потребностями огневого поражения, то ноябрьские наступательные операции 1942 г. сравнительно недостаточно обеспечивались боеприпасами (в среднем 1,7--3,4 б/к): Юго-Западный фронт -- 3,4 б/к; Донской -- 1,7 б/к; Сталинградский -- 2 б/к. Тогда как в Белорусской или Висло-Одерской операциях обеспеченность фронтов боеприпасами составляла до 4,5 б/к. В конце октября--начале ноября Жуков провел совещания и военные игры на картах и макетах местности с руководящим составом фронтов, армий и некоторых соединений по детальной обработке взаимодействия и способов выполнения поставленных задач, добиваясь досконального уяснения ими своих задач и различных вариантов действий в случае изменения обстановки в ходе операции. 13 ноября Жуков и Василевский ве