Красное Село. Страницы истории - Пежемский Вячеслав Гелиевич (хороший книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

Общественный центр сформировался в основном в Коломенской слободе и ограничивался улицами Александрийской и Ольгинской на севере и Михайловской на юге. Санкт-Петербургская улица упрочила свое значение главенствующей, она по-прежнему пересекала три слободы и объединяла сложившуюся застройку. Ядром центра стали дворцы императора и великого князя Михаила Павловича, а также построенный к тому времени на территории дворцового сада деревянный дворец наследника цесаревича, имевший в плане Г-образную форму. Между ними располагались деревянные кавалерские дома, гауптвахта и каменное здание кухни. Севернее дворца императора большой участок занимал военный госпиталь, а южнее дворца великого князя Михаила Павловича находился штаб гвардейского корпуса. На противоположной стороне Санкт-Петербургской улицы напротив военного госпиталя размещался удельный госпиталь.

Гауптвахта. Красное Село. Конец XIX в.

Напротив гауптвахты находилось деревянное здание удельной конторы, справа и слева от которой были конюшенные дворы с домами для конюшенных чиновников. Между этими строениями по красной линии Санкт-Петербургской улицы выступали кавалерские дома. За церковью Святой Троицы были возведены два дома для священника и между ними кавалерский дом. Севернее церкви стоял деревянный дом для посланников со службами, с большим садом между ними. На противоположной стороне в глубине участка располагались деревянные строения удельного училища. Южнее бывшего шведского редута, уникального земляного сооружения XVII века, на планах обозначены три корпуса и службы вновь построенного военного госпиталя. На восточном берегу Безымянного озера, как показывают исторические документы, возвышалось до сих пор существующее каменное здание дворца императора Александра I, прямоугольное в плане. К нему примыкал большой сад.

В расположении крестьянских домов в трех слободах в основном был заложен регулярный принцип, но с элементами свободной планировки. Геометрическая организация кварталов с учетом рельефа местности и сложившихся исторически дорог составила особенность формирования трех слобод. Несколько слов о крестьянских домах и дворах. Как и в других подобных „парадных“ поселениях под Петергофом и Гатчиной, постройка и планировка крестьянских дворов строго регламентировалась, были типовые, образцовые проекты, включавшие в себя одно– или двухэтажный дом со службами, огородом и садом. В составе служб были кузница, баня, молотильный сарай. Дома зачастую строились на несколько семей. Проходило время, семьи росли и делились и начинали страдать от перенаселения. До нас дошли подобные жалобы от жителей Егерской слободы в Гатчине. Что же до регулярного внешнего облика, то, видимо, жизнь все-таки вносила свои коррективы, и дома за пределами парадных улиц, где здания могли попасться на глаза высокому начальству, строились более свободно в размещении и планировке.

Постепенно складывалась сеть улиц, пересекавших главную Санкт-Петербургскую, а вслед за ней и параллельных ей улиц, прежде всего в западной части, там, где не было ни императорских дворцов и парков, ни построек Авангардного лагеря. Планировка эта отчасти сохраняется и по сей день.

Вид на Павловскую слободу

Появлялись новые улицы, и 30 марта 1840 года был утвержден новый генеральный план, по которому Братошинскую слободу предполагалось закончить Кирасирской улицей, Константиновская и Мариинская улицы отменялись, Никольская улица от Братошинской до Кирасирской не продолжалась, а все улицы, поперечные Санкт-Петербургской, предписывалось „для лучшего вида провести под прямыми углами, дабы угловые дома на главную улицу не были „косвенны“. Устанавливалась и очередность застройки: сначала Санкт-Петербургская, Братошинская и Никольская улицы, затем Лагерная и Коломенская и, наконец, Константиновская. Таким образом, Кирасирская улица замыкала Братошинскую слободу и застройка севернее ее не предполагалась, что создавало разрыв перед Павловской слободой по причине низкого и изрытого местоположения, а также в целях пожарной безопасности. Общественный хлебный магазин, находившийся севернее Кирасирской улицы и окруженный крестьянскими домами, в случае пожара неминуемо был бы уничтожен. Константиновская улица не назначалась потому, что должна была проходить по болоту, а Мариинская – слишком близко к улицам Братошинской и Высоцкой. Продолжение Никольской улицы от Братошинской до Кирасирской улицы из-за низменности места оказалось неудобным для постройки домов и поэтому предназначалось для постройки риг. Братошинская слобода начиналась Высоцкой улицей и заканчивалась Кирасирской, Коломенская слобода начиналась от Высоцкой улицы и заканчивалась Лагерной»[95].

Дорога на Стрельну и в Павловскую слободу

Отметим, что Павловская слобода долгое время находилась «на отшибе» и в восприятии людей даже в годы Великой Отечественной войны существовала иногда как отдельное «село Павловское». Впрочем, по документам все это было Красное Село. Застройка Павловской слободы также велась по плану, высочайше утвержденному в 1841 г. Таким образом, к 1840-м гг. сложилась «строительная сетка» улиц в Братошинской и Коломенской слободах. Центром Павловской слободы оставалась Санкт-Петербургская улица, на которой намечали разместить 108 дворов, а для остальных владельцев выделялось место для строительства между Петербургской и Стрельнинской дорогами. Это позволяло соблюсти некоторую симметрию по отношению к постройкам Братошинской слободы, а также придать селению живописный вид со стороны Стрельнинского шоссе, по которому в летнее время часто проезжала императорская семья. Предполагалось, что ручей разделит слободу на две части, каждая из которых будет иметь свои отличительные черты. В первой части (южной), где находился кирпичный завод, многие из крестьян занимались гончарным промыслом, во второй – разведением садов.

Император при рассмотрении проектного плана Павловской слободы поручил продолжить ее последнюю улицу, названную Полевой, до смыкания углом с Задней улицей. Генплан Павловской слободы получил утверждение 1 августа 1841 г.

В связи с притоком людей в дни маневров возникла идея строительства домов для сдачи их внаем. Их решили возвести по правой стороне дороги из Красного Села к Дудергофу в Фабрикантской слободе (недалеко от Верхней Красносельской бумажной фабрики). К октябрю 1841 г. постройку 14 дач закончили. Фасады небольших домов либо не имели декора, либо оформлялись пилястрами. Большой дом на пять осей имел мезонин. Пилястры и балюстрада дополняли его облик.

Железнодорожные работы. Из альбома Николаевского военного училища

Сдача дач внаем широко практиковалась местными жителями с самого начала маневров. Сначала сюда приезжали по большей части члены семей офицеров, но вскоре, особенно после постройки железной дороги, местность, несмотря на маневры (а может быть, и благодаря), стала набирать популярность. Дудергоф стал одним из самых престижных и дорогих мест для дачного отдыха, а Красное Село все же больше было сориентировано на размещение гостей, приезжающих на маневры. В середине века, когда на маневры выходят десятки тысяч солдат (нужно отметить, что рекорды по численности участников маневров держало именно николаевское время), проблема размещения приезжающих (о солдатах и офицерах мы поговорим далее) становится настолько актуальной, что архитектору Мейеру приходится разрабатывать проекты перестройки некоторых удельных зданий под жилье для гостей. В 1848 г. в лагерное время для квартир приспосабливаются удельное училище и удельный госпиталь. Возникла потребность в новом здании больницы. Ее предполагалось построить на пересечении улиц Дворцовой и Никольской (сохранилась, ул. Лермонтова, 30). Проект больницы, составленный Мейером, был утвержден 13 июня 1848 г. Одноэтажное деревянное Т-образное здание со службами из бревен обшили строгаными досками. Карнизы, пилястры, парапет, пояски и продушины выполнялись «столярной работой». Здание окрасили под серую известь, окна и двери – белилами. В связи с болезнью зодчего перечисленные работы выполнял архитектор Г. Камуцци (за исключением фундаментов). Постройку закончили к октябрю 1849 г. Ее освидетельствовал Н. Л. Бенуа и счел, что «здание построено хорошо, прочно, красиво и согласно с планом»[96].