Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Соколов Борис Вадимович (читать хорошую книгу TXT) 📗
Другая странность рассказанного Тавриным заключается в том, что, по его словам, Грейфе и Краус поручили ему совершить теракт не только против Сталина, но, если представится возможность, и против других членов советского правительства – В. М. Молотова, Л. П. Берии и Л, М. Кагановича. Это уж совсем странно! Неужели немцы всерьез думали, что убийство Кагановича или даже Молотова пошатнет Советское государство, способствуя заключению советско-германского сепаратного мира?
Вообще бедняге Таврину немцы и власовцы надавали заданий под самую завязку. Он должен был и Сталина убить, и пару-тройку других советских руководителей уничтожить, и еще, оказывается, и установить связь с якобы действующей в Красной Армии подпольной антисоветской организацией «Союз русских офицеров»…
Грейфе и Краус конечно же прекрасно понимали, что даже в случае успеха теракта Таврин попадетв руки чекистов. Однако, готовя его с другими агентами, тот же Краус за «товарищеским ужином» охотно делился с ним планами засылки агентуры в СССР. Несколько агентурных групп Таврин охотно раскрыл следователям. Одна из них направлялась как раз в район Вологды, где будто бы уже действовали агенты «Цеппелина» (не было ли это чекистской игрой?).
Таврин перечислил советские ордена, выданные ему немецкой разведкой. Те самые, что видны на нем на снимке, где он с Грейфе, но на фото почему-то нет двух медалей «За отвагу», названных Тавриным. На следствии он показал, что Грейфе погиб в автомобильной катастрофе в самом начале января 1944 года, так что фотографироваться с ним перед вылетом на задание в советской форме, со всеми орденами и Золотой Звездой Таврин никак уже не мог.
Таврин сообщил такую еще подробность: хотя обычно немцы фабриковали для своих агентов поддельные советские ордена, ему, ввиду чрезвычайной важности выполняемого задания, выдали подлинные награды. Но непонятно, зачем им понадобилось снабжать его таким богатым иконостасом, по его словам, офицером СМЕРШ он должен был оставаться только до прибытия в Москву, а там сменить документы и превратиться в офицера Красной Армии в отпуске. Немцы считали, что оставаться в Москве с документами смершевца слишком опасно: офицерам разведки, и контрразведки звание Героя присваивали очень редко. Даже прославленный Судоплатов так и не получил этой высшей награды. Майор СМЕРШ с Золотой Звездой вызвал бы если не подозрение, то особый интерес у любого патруля, а это для агента совершенно излишне.
Еще Таврин утверждал, что Шилова ничего не знала о задании и сопровождала его только как радистка (с ноября 1943 года они являлись мужем и женой). Его показания о имевшихся у него рации и «панцеркнаке», стрельбе из которого он обучался, правдоподобны, но не подтверждаются: эти предметы не были найдены у него при задержании и в протоколе не зарегистрированы.
Таврин заявил также, что площадка для посадки самолета никем не готовилась и летчики приземлились на первое же место, показавшееся им подходящим. Это противоречит утверждению бывшей сотрудницы ВНОС Н. А. Носковой: самолет ожидал сигнальных костров на поляне.
Таврин ничего не говорит об обстреле самолета, что противоречит данным «Спецсообщения», но вполне согласуется с утверждением Носковой, что половина постов ВНОС опознали самолет как свой, а половина – как чужой. В такой ситуации ПВО вряд ли рискнуло бы открыть огонь по самолету, опасаясь сбить свой.
В комментарии к этой публикации в журнале «Служба безопасности» сообщается, что потом Таврин и Шилова использовались для радиоигры с немецкой разведкой и последняя радиограмма ушла от них 9 апреля 1945 года. И еще: Любовь Яковлевну Шилову будто бы звали Анной Адамчик, но при этом никак не объясняется, почему ее вымышленная фамилия так созвучна с подлинной фамилией Таврина: Шило.
По окончании войны агентов несколько лет держали на конспиративной квартире в Москве в расчете, что кто-нибудь выйдет к ним на связь. Однако связник так и не пришел. Таврина-Шило расстреляли 28 марта, а Шилову-Адамчик – 2 апреля 1952 года.
Надо сказать, что многое из рассказанного о Таврине в публикациях, появившихся в нашей стране, выглядит неубедительным. Например, почему Таврин не оказал сопротивления столь чудесным образом догнавшему его милиционеру, а спокойно дал себя задержать? Ведь не мог же террорист не понимать, что раз за ним так гнались, то никакие самые надежные документы уже не помогут и НКВД не отпустит задержанных, не сделав запроса в Москву о том, действительно ли в СМЕРШ 39-й армии служат люди по фамилии Таврин и Шилова.
Еще одна странность: Таврин уже на первом допросе показал, что ему поручено убить Сталина и что инициатива осуществлении теракта исходила от него с Жиленковым. Непонятно, зачем так сразу подписывать себе смертный приговор. Можно было бы представится рядовым агентом, придумать легенду: по малодушию дал завербовать себя и впервые переброшен в советский тыл с заданиями по разведке и диверсиям. Все был бы шанс сохранить себе жизнь.
Впрочем, этой легенде сильно мешали семь пистолетов и наличие Золотой Звезды. Кстати, эти семь пистолетов, одинаково указываемые всеми источниками, тоже своего рода загадка. Чтобы убить Сталина, Таврину вполне хватило бы одного, максимум – двух стволов. Другое дело, если верна версия Кукриджа: такой арсенал мог пригодиться Таврину и его спутнице, если бы пришлось прорываться, скажем, к месту посадки самолета. Во всяком случае, тому Таврину, каким его рисует чекистская версия, на худой конец можно было бы сказать, что оружие и Золотую Звезду он должен был спрятать в тайнике, предназначенном для другого агента. Ну что стоило Петру Ивановичу и его немецким начальникам придумать заранее хоть какую-нибудь легенду на случай провала, а не ставить себя в совершенно безвыходное положение и – что совсем бессмысленно – выдавать замысел покушения на Сталина?
Но совсем удивительно то, что такое вопиющее, клеймящее продажей советского отечества преступление, как подготовка теракта против вождя партии и государства, многократно склонявшееся на множестве открытых и закрытых процессов в СССР, не было инкриминировано Власову, Жиленкову и их кpyry ни на следствии, ни на суде, несмотря на прямые показания на этот счет Таврина.
Думаю, я достаточно уже показал читателям все противоречия и несуразности в «Спецсообщении» и протоколе допроса Таврина. У меня до сих пор больше доверия вызывает версия Кукриджа о том, что Таврин был немецким разведчиком, а не террористом и его из-за угрозы провала пытались, но неудачно эвакуировать самолетом. Очень странно, что Таврин и Шилова после своего провала под контролем чекистов вели столь интенсивный обмен с Берлином: от них за 8 месяцев поступило несколько сотен сообщений. Ведь их задачей была не разведка, а террор, и выходить на связь они должны были только в редких, экстренных случаях. Другое дело – Таврин-разведчик. Если, как утверждает Кукридж, он действительно почти два года действовал в советском тылу, то вполне мог успеть отправить такое большое количество радиограмм. Петр Иванович, вероятно, был и Героем Советского Союза, но, скорее всего, был на самом деле не Тавриным, не Шило, а человеком совсем с другой фамилией. Кстати говоря, если в руки чекистов действительно попала подлинная Золотая Звезда, изъятая у Таврина, то в каких-то документах должен же быть зафиксирован ее номер. Значит, можно документально установить, кому же в действительности она была вручена. А это – еще одно направление поиска.
Российский историк Николай Зенькович, имевший доступ к архивам ЦК КПСС и КГБ, в 1998 году в книге «Покушения и инсценировки» опубликовал свою версию неудавшегося покушения на Сталина, в котором должны быди участвовать Таврин и его жена. В целом этот рассказ мало отличается от очерка Соловьева и публикации в журнале «Служба безопасности», но содер-жит несколько новых важных деталей, заставляющих поставить под сомнение аутентичность связанных с этим делом материалов из архива госбезопасности. Вот что, в частности, пишет Николай Александрович:
