Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) - Спенсер-Черчилль Уинстон (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Советский посол, которого сопровождал Иден, беседовал со мной полтора часа. Он с горечью подчеркнул, что в течение последних одиннадцати недель Россия фактически одна выносит на своих плечах всю тяжесть немецкого натиска. Русские армии отражают нападение невиданных масштабов. Он сказал, что не хотел бы прибегать к драматическим выражениям, но это может явиться поворотным пунктом истории. Если Советская Россия будет побеждена, каким образом мы сможем выиграть войну? Майский в волнующих выражениях подчеркнул исключительную тяжесть кризиса, создавшегося на русском фронте, и его слова вызвали у меня сочувствие. Но когда я вдруг почувствовал в его призыве о помощи скрытую угрозу, я рассердился.
Я сказал послу, которого знал много лет:
«Вспомните, что еще четыре месяца назад мы, на нашем острове, не знали, не выступите ли вы против нас на стороне немцев. Право же, мы считали это вполне возможным. Но даже тогда мы были убеждены в нашей конечной победе. Мы никогда не считали, что наше спасение в какой-либо мере зависит от ваших действий. Что бы ни случилось и как бы вы ни поступили, вы-то не имеете никакого права упрекать нас».
Так как я разгорячился, говоря об этом, то посол воскликнул:
«Пожалуйста, спокойнее, мой дорогой господин Черчилль!»
Но после этого его тон заметно изменился.
Дальнейшая часть нашей беседы была посвящена вопросам, уже затрагивавшимся в телеграфной переписке. Посол просил о немедленной высадке на побережье Франции или Нидерландов. Я изложил те военные соображения, по которым это было невозможно, а также объяснил, что это не принесло бы облегчения России. Я сказал, что провел сегодня пять часов, изучая вместе с нашими специалистами способы значительного увеличения пропускной способности Трансперсидской железной дороги. Я говорил о миссии Бивербрука — Гарримана и о нашем решении предоставить все материалы, которые мы сможем выделить или доставить. Наконец мы с Иденом сказали ему, что мы со своей стороны готовы дать финнам ясно понять, что мы объявим им войну, если они продвинутся в Россию далее своих границ 1918 года. Майский не мог, разумеется, отказаться от своего призыва о немедленном открытии второго фронта, и дальнейшие споры по этому поводу были бесполезны.
Я немедленно проконсультировался с кабинетом по поводу вопросов, затронутых в этой беседе, и в тот же вечер отправил ответ Сталину:
Премьер-министр Черчилль — премьеру Сталину
6 сентября 1941 года
«1. Я сразу же отвечаю в духе Вашего послания. Хотя мы не остановились бы ни перед какими усилиями, в настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах без помощи Турции. Я хочу, если Ваше Превосходительство того пожелает, изложить Вам все те основания, которые привели начальников штабов к такому заключению. Эти основания уже были обсуждены сегодня с Вашим Послом на особом совещании, в котором приняли участие я и начальники штабов. Акция, ведущая лишь к дорогостоящей неудаче, — как бы похвальны ни были ее мотивы — может быть полезна только Гитлеру.
2. Информация, имеющаяся в моем распоряжении, создает у меня впечатление, что германское вторжение уже миновало высшую точку своего напряжения, ибо зима принесет Вашим героическим армиям передышку (это, однако, мое личное мнение).
3. По вопросу о снабжении. Мы прекрасно сознаем тяжелые потери, понесенные русской промышленностью, и приложим все усилия к тому, чтобы Вам помочь. Я телеграфирую Президенту Рузвельту с целью ускорить прибытие сюда, в Лондон, миссии Гарримана, и мы попытаемся еще до Московской конференции сообщить Вам о количестве самолетов и танков, которые мы совместно обещаем Вам посылать ежемесячно вместе с поставками резины, алюминия, сукна и прочего. Со своей стороны мы готовы посылать Вам из британской продукции половину того ежемесячного количества самолетов и танков, которые Вы просите. Мы надеемся, что США будут удовлетворять вторую половину Ваших потребностей. Мы приложим все усилия к тому, чтобы начать Вам отправку снабжения немедленно.
4. Мы уже отдали приказы о снабжении персидской железной дороги подвижным составом, с тем чтобы поднять ее нынешнюю пропускную способность с двух поездов в каждую сторону в сутки до ее полной пропускной способности, а именно до 12 поездов в каждую сторону в сутки. Это будет достигнуто к весне 1942 года, до какового срока пропускная способность будет постепенно увеличиваться. Паровозы и вагоны из Англии будут посылаться вокруг мыса Доброй Надежды после переоборудования их на нефтяное топливо. Вдоль железной дороги будет развита система водоснабжения. Первые 48 паровозов и 400 вагонов вот-вот должны быть отправлены.
5. Мы готовы выработать с Вами совместные планы. Будут ли британские армии достаточно сильны для того, чтобы осуществить вторжение на европейский континент в 1942 году, зависит от событий, которые трудно предвидеть. По всей вероятности, можно будет оказать Вам содействие на Крайнем Севере, когда там наступит полярная ночь. Мы надеемся довести наши армии на Среднем Востоке до трех четвертей миллиона человек к концу этого года и затем до миллиона к лету 1942 года. Как только германо-итальянские силы будут уничтожены в Ливии, эти войска смогут включиться в фронт на Вашем южном фланге и, как можно надеяться, повлиять на Турцию в смысле соблюдения ею по крайней мере честного нейтралитета. Тем временем мы будем продолжать бомбардировать Германию с воздуха с возрастающей силой, будем также держать моря открытыми и бороться за свою жизнь.
6. В первом абзаце Вашего послания Вы употребили слово «продать». Мы не смотрим на дело с этой точки зрения и никогда не думали об уплате. Было бы лучше, если бы всякая помощь, оказанная Вам нами, покоилась на той же самой базе товарищества, на какой построен американский закон о займе-аренде, то есть без формальных денежных расчетов. Мы охотно готовы оказать в полную меру наших сил всяческое давление на Финляндию, включая немедленное официальное уведомление ее, что мы объявим ей войну, если она пойдет дальше своих старых границ. Мы просим также США предпринять все возможные шаги, чтобы повлиять на Финляндию».
Я считал все это настолько важным, что одновременно, находясь еще под свежим впечатлением, отправил следующую телеграмму президенту:
Бывший военный моряк — президенту Рузвельту
5 сентября 1941 года
«Советский посол вручил вчера вечером мне и Идену прилагаемое послание и в туманных выражениях говорил о серьезности положения и о том переломном значении, которое будет иметь наш ответ. Хотя ничто из сказанного им не дает повода для такого предложения, мы не могли избавиться от впечатления, что они, возможно, думают о сепаратном мире. Кабинет счел целесообразным послать прилагаемый ответ. Надеюсь, Вы не будете возражать против нашего упоминания о возможной американской помощи. Я чувствую, что этот момент может оказаться решающим. Мы можем сделать только то, что в наших силах.
С наилучшими пожеланиями...»
Наш посол в Москве, вполне естественно, в самых сильных выражениях поддержал советский призыв. Ему я также послал ответ, который, как я полагал, должен был вооружить его аргументами на будущее.
Премьер-министр — Стаффорду Криппсу
5 сентября 1941 года
«1. Если бы было возможно произвести какую-либо успешную диверсию на французском или на нидерландском побережье, которая вынудила бы немцев отозвать войска из России, то мы отдали бы об этом приказ, не считаясь с самыми тяжелыми потерями. Все наши генералы убеждены в том, что это кончится только кровопролитными боями, в результате которых мы будем отброшены, а если нам удастся закрепиться на небольших плацдармах, то через несколько дней их все равно придется оставить. Побережье Франции укреплено до предела, и у немцев до сих пор еще больше дивизий на Западе, чем у нас в Великобритании [35], причем они располагают сильной поддержкой с воздуха. У нас нет такого количества судов, которое необходимо для переброски большой армии на Европейский континент, если только мы не растянем эту переброску на много месяцев. Отвлечение наших флотилий для выполнения подобной операции парализовало бы поддержку армий на Среднем Востоке и полностью прекратило бы наше судоходство в Атлантическом океане. Это могло бы привести к проигрышу битвы за Атлантику, а также к голоду и гибели Британских островов. Ничто из того, что мы можем сделать сейчас или могли бы сделать в прошлом, не могло бы повлиять на борьбу, ведущуюся на Восточном фронте. Начиная с первого дня германского нападения на Россию я непрестанно требовал от начальников штабов, чтобы они изучили все возможные виды операций. Они единодушно придерживаются тех взглядов, которые я изложил здесь.
2. Когда Сталин говорит о фронте на Балканах, Вы должны помнить о том, что даже при имевшемся у нас тогда на Средиземном море количестве судов нам потребовалось семь недель для переброски в Грецию двух дивизий и одной бронетанковой бригады и что с тех пор, как нас вытеснили оттуда, все греческие, а также многие из островных аэродромов были заняты немецкой и итальянской авиацией и совершенно недосягаемы для наших истребителей прикрытия. Я удивлен, что забыты потери, понесенные нашим торговым и военным флотом при эвакуации из Греции и с Крита. Сейчас мы находимся в гораздо худших условиях, чем тогда, а наши военно-морские силы уменьшились.
3. Когда Вы говорите о «сверхчеловеческих усилиях», то Вы подразумеваете, как я полагаю, такие усилия, которые преодолевают пространство, время и географию. К сожалению, мы всем этим не располагаем.
4. Положение на Западе было бы совершенно иным, если бы существовал французский фронт, так как я не сомневаюсь, что в этом случае вторжение в Россию было бы невозможно ввиду тех мощных контратак, которые могли бы быть немедленно предприняты. Не хочется отвечать упреками на упреки, но ведь не мы виноваты, что Гитлер получил возможность разбить Польшу, прежде чем бросить свои войска на Францию, и разбить Францию, прежде чем бросить их на Россию.
5. 440 самолетов-истребителей, которые мы взяли из наших серьезно уменьшившихся резервов, конечно, не много в сравнении с потерями, понесенными русской авиацией. Однако для нас это мучительная и опасная жертва. Налеты английской авиации продолжаются днем и ночью с максимальным для нас напряжением, а тот факт, что воздушные бои над побережьем Франции не дают перевеса ни той, ни другой стороне, свидетельствует о том, что немцы еще располагают на Западе значительными военно-воздушными силами.
6. Ничто из того, что мы могли бы сделать сейчас или в прошлом, не могло бы повлиять на ужасное сражение, происходящее на русском фронте. Еще можно договориться о подготовке к кампании 1942 года. Путь, который удалось установить через Персию, будет использоваться до предела, и все, что можно взять и отправить из английских ресурсов и из тех американских ресурсов, которые в противном случае попали бы в Англию, будет отправлено как можно скорее. Я настоятельно прошу президента Рузвельта прислать сюда Гарримана как можно раньше, с тем чтобы русские знали, на какую помощь они могут рассчитывать в 1942 году для возмещения потерь, понесенных их военной промышленностью, и соответственно могли составить свои планы. Я отправляю сегодня ответ на телеграмму Сталина, а настоящее послание предназначается исключительно для вашего собственного руководства. Я вполне понимаю чувства, которые вы испытываете, наблюдая вблизи агонию России, но ни сочувствие, ни эмоции не могут опровергнуть те факты, которым нам приходится смотреть в лицо».
35.
Выделено мной. — Авт.
