История Руси и русского Слова - Кожинов Вадим Валерьянович (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Почему же в Хазарском каганате дело пошло иначе? На этот вопрос наиболее убедительно отвечает концепция талантливейшего археолога и историка С. П. Толстова (1907–1976), который еще в 1929 году приступил к изучению одного из самых древних и наиболее высокоразвитых государств Средней Азии – Хорезма, – и совершил целый ряд замечательных открытий, получивших мировое признание. Конечно, у С. П. Толстова были выдающиеся предшественники и учителя – прежде всего В. В. Бартольд (1869–1930), К. А. Иностранцев (1876–1941; погиб в блокадном Ленинграде), А. Ю. Якубовский (1886–1953), но все же подлинное открытие Хорезма принадлежит ему.
Государственность и культура Хорезма (на нижнем течении Амударьи, вблизи Аральского моря) складываются не позднее VII века до Рождества Христова. [271] Уже в ранний период истории Хорезма создаются величественные памятники архитектуры, вобравшие в себя изваяния и фрески, и технически совершенные системы орошения, возникает оригинальная письменность (не позднее IV века до Р. X.) и чеканка собственной монеты (II в. до Р. X.).
Обладал Хорезм и военным могуществом; вполне вероятна достоверность предания о том, что сам Александр Македонский, который в 329 году до Р. X. вторгся в Среднюю Азию, не завоевал Хорезм, а заключил с ним союз. На протяжении 1500 лет, до VIII века по Р. Х., Хорезм оставался суверенным государством, хотя и бывали периоды, когда он, сохраняя определенную автономию, входил в состав той или иной крупной державы, в частности, Ирана; кстати сказать, Хорезм населяли тогда восточноиранские племена.
О военной мощи Хорезма ясно свидетельствует тот факт, что хотя «арабские завоевания… шли с неслыханной для всего окружающего мира быстротой», и, вторгшись через Евфрат в Иран в 633 году, уже в 651 году «арабы заняли Хорасан, дойдя до р. Амударьи» [272] (то есть преодолев более 2000 км), все же захватить Хорезм арабы смогли только через шестьдесят лет, в 712 году, и то в силу очень «благоприятных» обстоятельств.
Первый поход на Хорезм арабы предприняли уже в 651 году, [273] известны по меньшей мере два их похода в 670–680-х годах, но попытки эти оказались безрезультатными; «падение независимости державы хорезмшахов (таков был титул верховного правителя Хорезма, – В.К.), устоявшей на протяжении полных политическими бурями предшествующих столетий, падает на 712 г.». [274]
Что же произошло тогда в Хорезме?
Впрочем, прежде чем ответить на этот вопрос, целесообразно будет обратиться к читателям со следующим пояснением. Многим, вероятно, могло показаться, что мой рассказ слишком далеко ушел от истории Руси – ушел в страны и события, вроде бы не имеющие прямого отношения к этой истории. Но в действительности события в Хорезме и даже в дальнем Иране имеют глубинную связь с событиями на Руси; выше доказывалось, что в начальный период своей истории (IX-Х века) Русь существует непосредственно на тогдашней мировой арене, как бы вбирая в себя ее атмосферу и энергию (что, в частности, ясно выразилось в судьбе и содержании русского эпоса). И, не поняв хода вещей на Востоке и особенно в Хорезме накануне становления Руси, мы не сможем сколько-нибудь глубоко осмыслить само это становление.
Дабы проблема стала яснее, сообщу или, может быть, напомню читателям, что само пространство, в котором существовала и действовала Древняя Русь к XI веку, было намного более обширным, нежели позднее – в XII и последующих веках, – вплоть до XVIII века, до времени после Петра I! Так, уже в первой половине Х века Русь, по существу, владела низовьем Днепра и какой-то частью Крыма. Авторитетный исследователь средневековой истории Крыма (Таврики) доказывает, что к середине Х века «определенная территория… в Таврике или в непосредственном соседстве с ней… фактически принадлежала Руси» [275] и русские корабли господствовали в северной части Черного моря, которое еще в 943 году арабский географ Масуди определял как «море русов, по которому не плавают другие племена, и они обосновались на одном из его берегов» [276] (между тем лет за шестьдесят до Масуди, как свидетельствует арабский географ Ибн Хордадбех, Черное море называлось «море ал-Хазар» [277]). Название это удержалось до начала XII века, ибо в «Повести временных лет» сказано, что «Днепр втечет в… море жерелом (устьем), еже море словет Руское».
Далее, после похода Святослава на хазар Руси стали принадлежать Таманский полуостров (где с конца Х до начала XII века находилось Тмутороканское княжество Руси) и – правда, на краткий срок – низовья Волги (арабский географ Ибн Хаукаль около 977 года называет Волгу «Нахр ар-рус», то есть Русская река. [278]
Позднее, начиная с XII века, сосредоточившаяся на внутренних делах Русь оставляет эти территории, – притом явно без особых «сожалений» (в частности, до XV–XVI веков не известны серьезные попытки вернуть себе утраченное). И только в период с конца XVI до конца XVIII века страна постепенно возвращается к своим древним рубежам. [279]
Но это значит, что, стремясь понять «героическую эпоху» русской истории (то есть IX – начало XI века), необходимо исследовать взаимоотношения с граничившими тогда с Русью странами – и Византией (вернее, ее крымскими владениями), и кавказскими народами (в частности, абхазами), и тесно связанным с Ираном Хорезмом (чьи пределы простирались подчас до низовьев Волги).
Уместно здесь, забегая вперед, сказать хотя бы совсем коротко об очень существенном значении «иранского компонента» в истории Руси (культура Ирана была воспринята русскими главным образом через посредство Хорезма и, конечно, Хазарского каганата). Так, из шести главных богов языческого пантеона Руси (они названы в летописи в следующем порядке: Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь) по меньшей мере два – Хорс и Симаргл – заведомо иранского «происхождения», притом Хорс, бог Солнца, был центральным объектом поклонения в домусульманском (то есть до середины VIII века) Хорезме. Вместе с тем Хорс предстает на Руси даже в созданном много позднее, в конце XII века, «Слове о полку Игореве» («Всеслав князь… великому Хосрови волком путь прерыскаше»). С Хорсом связано такое существеннейшее русское слово, как «хороший»; влиятельный филолог В. Н. Топоров утверждает, что «эта связь представляется несомненной». [280]
Иранские «влияния» шли на Русь в разные времена и различными дорогами, но, очевидно, наиболее существен тот факт, что в начале IX века часть хорезмийцев, находившихся до этого времени в Хазарском каганате, переселилась, вернее, эмигрировала на Русь (о чем еще будет речь), и поскольку эти переселенцы были носителями очень высокой культуры (и духовной, и материальной) Хорезма, они смогли оказать весьма значительное воздействие на жизнь Руси, [281] – в определенных отношениях более значительное, чем, скажем, норманны-варяги, культура и цивилизованность которых (кроме навыков военно-торгового мореплавания) отнюдь не превосходили русскую; характерно, что Русь, в частности, не восприняла скандинавских богов, а как раз напротив – варяги стали поклоняться восточнославянским божествам, в том числе и «пришедшим» из Хорезма.
И без осознания существенной роли хорезмийцев в ранней истории Руси мы многого не сможем понять. Именно поэтому поистине необходимо пристально вглядываться в давнюю историю столь, казалось бы, далекого от Руси Хорезма…
