Очищение - Суворов Виктор (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
А у Сталина 23 106 танков (не считая НКВД), включая лучшие в мире образцы, в которых сосредоточены высшие достижения танкостроения того времени: мощные длинноствольные пушки, широкие гусеницы, противоснарядное бронирование, дизельные двигатели и т.д. И у Сталина — почти неограниченные возможности производства таких машин. Плавающих танков у Сталина больше, чем у Гитлера всяких.
У Сталина была дальняя бомбардировочная авиация (ДВА), у Гитлера ее не было.
В 1940-1941 годах Германию уже бомбила британская стратегическая авиация. И Сталин готов был к этому делу подключить свою ДВА. А Гитлер планировал «выбомбить» Британию из войны, но ничего из этого не вышло, так как стратегической авиации у него не было. После этого он решил захватить Европейскую часть СССР до линии Архангельск — Астрахань, а все, что восточнее, задавить дальними бомбардировщиками. Проблема заключалась в том, что у Гитлера таких бомбардировщиков не было.
Ни одного.
Но и оружие само по себе ничего не решает. Нужны солдаты, нужны офицеры и генералы.
Немецкого солдата я ценю очень высоко.
Немецкого офицера — тоже.
А с генералами Германии не везло. Германские генералы сами выбрали себе противника — Советский Союз, сами выбрали место, время и способ боевых действий. Война началась по их сценарию. И плохо для них кончилась. Кого же в этом винить?
Сталин в 1941 году уже имел полное представление о том, что высший командный состав Германии к войне не готов, что германские генералы руководить войной не способны. Блицкриг в Польше, молниеносный разгром Франции, захват почти всей Европы могли обмануть слабонервных журналистов. Но для настоящего стратега картина представлялась совершенно иначе. Германские генералы только кричали про блицкриг, но никакого блицкрига у них не получалось. Молниеносными были только отдельные операции, а вся война еще с осени 1939 года приняла затяжной, то есть смертельный для Германии, характер.
«Готовность» Германии к войне заслуживает особого исследования. Но результат войны на вопрос о готовности дает однозначный ответ.
По расчетам Сталина, нападение на СССР означало бы самоубийство для Гитлера и его империи. И это был правильный расчет. И он полностью подтвердился результатами войны. Причем для самого Гитлера нападение на СССР означало самоубийство в буквальном смысле.
Просто Сталин не верил, что Третий рейх решится на самоубийство таким экзотическим способом.
Не в том вопрос, боялся Сталин Гитлера или нет. Не было у Сталина оснований бояться. Сталин считал Гитлера и его генералов умными людьми, а умные люди на такую авантюру не пошли бы. Да еще и при таком раскладе. Да имея Британию за спиной. А потенциально — и Америку. Умные люди на два фронта воевать не стали бы. Умные люди не выдумали бы блицкриг на телегах. Умные люди не могли планировать разгром уральских и сибирских промышленных центров дальними бомбардировщиками, не имея дальних бомбардировщиков.
Тут надо другой вопрос ставить. Вопрос, на который никто не ответил. На который никто не пытался ответить. Никто этот вопрос даже и не поставил: ЗАЧЕМ ГИТЛЕР НАПАЛ НА СССР?
Чего ему не хватало?
Жизненного пространства?
Или ума?
Глава 23
О СТАЛИНСКОЙ ПАНИКЕ
Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде. вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам.
Он обладал глубокой мудростью и чуждой всякой панике логикой. Сталин был непревзойденным мастером находить в трудные минуты выходы из самого безвыходного положения.
В самые трагические моменты, как и в дни торжеств, Сталин был одинаково сдержан. никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычно сложной личностью. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором.
Никита Хрущев рассказал историю о том, что в 1941 году Сталин, узнав о германском нападении, страшно испугался, уехал в свою подмосковную дачу-крепость, полностью отошел от дел, никого к себе не вызывал, ни с кем не встречался, никого не принимал, не интересовался делами на фронте, на телефонные звонки не отвечал. Сталин находился в состоянии глубокой апатии. Это было полное самоустранение от выполнения всех государственных и партийных обязанностей. В состоянии крайней депрессии Сталин находился больше недели, и только 1 июля члены Политбюро заставили его вновь взять бразды правления в свои руки…
Эту легенду подхватили некоторые историки и повторили ее в тысячах книг, статей, в миллионах выступлений… Эта легенда служит самым главным доказательством сталинской «неготовности» к войне; дескать, он-то лучше всех знал, что армия к войне не готова, что армия обезглавлена, он боялся войны, хотел ее оттянуть, а узнав о нападении, окончательно перепугался и спрятался…
Эта легенда каждое десятилетие обретает как бы новую жизнь. Недавно в Британии вышла книга, в которой описаны параллельно биографии Гитлера и Сталина. Ну и понятно: Сталин страшно боялся, а когда Гитлер напал, то он и подавно перепугался до смерти. Толпа забывает вчерашние сенсации поразительно быстро. Потому такая книга для нового поколения обывателей — вроде открытия. В лондонских автобусах, на вокзалах, в метро повторяют: а вы знаете, что когда напал Гитлер…
Книга сразу стала мировым бестселлером. Пройдет немного времени, книгу забудут, но найдется новый открыватель, легенду повторит, и снова это будет звучать великим историческим открытием, и снова будут охать сэры и мистеры: а вы знаете, когда напал Гитлер…
Спорить бесполезно. Обиваю пороги издательств, предлагаю свои книги о войне, а в ответ: русские были совершенно не способны воевать, к войне они не готовились, армия была обезглавлена, Сталин это знал лучше других, не случайно, узнав о нападении, он перепугался и спрятался…
А между тем…
В страхе НИКТО так себя не ведет.
Теоретически Сталин мог бояться германского нападения до того, как оно совершилось. Но после того, как оно началось, Сталин должен был успокоиться.
Так уж мы устроены: боимся того, что должно свершиться. А то, что уже свершилось или свершается в данный момент, уже не так страшно или вообще не страшно. Вспомним, как ведут себя люди в кинотеатре во время демонстрации фильма ужасов. Зал затихает в страхе, когда на экране подозрительно скрипят лестницы и хлопают двери, опасность рядом, но мы не знаем, в чем она заключается, что она собой представляет, и это страшно. Но вот на экране появляется злодей (или резиновая акула, или еще какое чудище), и зал оживился, ужас больше не имеет той остроты, ибо зрителям теперь известно, в чем он заключается.
Знаменитый подводник капитан 2 ранга Петр Грищенко, который среди советских подводников имел самый большой боевой счет, описывает это состояние так: «Опасность, которая нас подстерегает, страшна только до того момента, пока она неизвестна. А как только она становится ясной — вы мобилизуете все силы на борьбу с ней. Здесь уж не до переживаний» (Схватка под водой. М.: Молодая гвардия, 1983. С. 123).
Не менее знаменитый летчик-испытатель Марк Галлай летал на ста двадцати четырех типах летательных аппаратов. О нем говорили, что он может летать на всем, что летает, и немножечко
— на всем, что теоретически не должно летать. Галлай описывает состояние летчика в момент встречи с опасностью (а в работе летчика-испытателя опасность часто бывает смертельной): «Все моральные силы летчика мобилизованы на встречу с любой неожиданностью. Какой именно — он не знает (если бы знал, то она перестала бы быть неожиданностью, да и вообще была бы исключена). Когда наконец она раскроет себя, летчик, сколь это ни парадоксально, сразу успокаивается» (Через невидимые барьеры. М.: Молодая гвардия, 1965. С. 98).
