Молотов. Полудержавный властелин - Чуев Феликс Иванович (читать книги онлайн полностью .TXT, .FB2) 📗
Попутно спрашиваю Молотова о расстреле польских офицеров в Катынском лесу:
— Запад утверждает, что расстреляли их красные, а не немцы.
— Не так, — снова утверждает Молотов, но впервые говорит такую фразу: — Возможно, что и было что-то, но это уже…
Он не досказал и перевел разговор:
— Еще что интересного?..
19.04.1983
Снова секретный протокол
— Читаю Черчилля о ваших переговорах с Риббентропом, — говорю я.
— Ну и что он говорит?
— О том, как вы просили Южную Буковину у немцев.
— Да.
— Хотя, как вроде бы вы говорите Риббентропу, в секретном протоколе она не упоминается. Что за секретный протокол, Вячеслав Михайлович?
— Не помню.
— Черчилль два раза упоминает, что был секретный протокол…
— Не помню.
— Видимо, по разделу территории — это, наверно, имелось в виду.
— Возможно.
Спрашиваю в который раз, и только это удалось услышать от него за восемь месяцев до смерти…
9.03.1986
Без Японии
— Сталин вынудил немцев пойти на договор о ненападении без согласования с Японией, после чего та сильно обиделась на Германию, и так до конца из их союза ничего не получилось.
30.07.1970
Албанская листовка
После мюнхенского сговора в 1938 году албанские коммунисты выпустили листовку, где указаны фамилии всех четырех участников сговора и под чертой задается вопрос: «Кто победит?» По третьим буквам по вертикали получается ответ.
30.07.1970
…Молотов говорит о том, что разговоры, будто во время войны была секретная переписка между Сталиным и Гитлером, Молотовым и Риббентропом, что после Московской битвы одна из сторон предлагала перемирие и что, когда началась война, Сталин якобы звонил Гитлеру по телефону, — беспочвенны.
— Ерунда. Чтобы замутить воду, на все пускаются. Сталин и не стал бы пачкаться. Ему это и невыгодно. Я должен был прощупать…
31.07.1972
— В зарубежных источниках сказано, что вы во время войны встречались с Риббентропом. В Могилеве.
— Это распространяется. В 1943 году будто бы, я знаю об этом, американское радио передавало. Абсурд, конечно. Я только удивляюсь, что хватает у них интереса распространять такую чушь, которая явно нелепостью является. А все-таки печатают.
25.04.1975
— Мне кажется, — говорю я Молотову, — иногда Сталин вынужден был подставлять вас под удар.
— Бывало и такое. Он занимал главное место и должен был, так сказать, нащупать дело, чтобы двигать его дальше. Это неизбежно, и тут ничего особого нет.
01.05.1981
В Берлине
Читаю вслух из «Блокады» А. Чаковского:
— «…Но, казалось, нарком был готов к такому приему. Здороваясь, чуть приподнял шляпу, пожимая руку Риббентропу, едва прикоснулся к ней своими холодными, будто негнущимися пальцами…»
— Неподвижный взгляд, негнущиеся пальцы, — повторяет Молотов.
— «Ординарное лицо гимназического учителя, — говорил себе Риббентроп…»
— Да, да, — иронически улыбается Молотов.
— «Интересно, можно ли представить его себе с моноклем? Почему он предпочитает старомодное пенсне очкам? В Германии такие пенсне носили разве ювелиры и зубные врачи, в большинстве своем евреи».
— Плакать или смеяться? — спрашивает Молотов.
— «Как дела в Москве?» — с натянутой улыбкой спросил Риббентроп, чтобы нарушить тяготившее его молчание. «В Москве дела идут хорошо», — ответил нарком, чуть поворачивая голову в сторону своего собеседника. «Как здоровье господина Сталина?» — «Отлично». — «Как Большой театр?» — продолжал спрашивать Риббентроп. «Большой театр на месте».
— Придумывает, — говорит Молотов.
— «Очень приятно слышать. «Лебединое озеро» — одно из моих незабываемых впечатлений. Конечно, театральный сезон уже начался?» — «Да, первого сентября», — лаконично ответил человек в пенсне. «Как поживает ваша несравненная Лепешинская?» — «Кто?» — «Я имею в виду вашу выдающуюся балерину». — «Она танцует…»
28.04.1976
— Гитлер — крайний националист, — говорит Молотов, — ослепленный и тупой антикоммунист.
— Сталин с ним не встречался?
— Нет, я один имел такое удовольствие. Сейчас тоже есть подобные ему. Поэтому нам надо вести политику очень осторожно и твердо.
09.05.1985
— Гитлер… Внешне ничего такого особенного не было, что бросалось бы в глаза. Но очень самодовольный, можно сказать, самовлюбленный человек. Конечно, не такой, каким его изображают в книгах и кинофильмах. Там бьют на внешнюю сторону, показывают его сумасшедшим, маньяком, а это не так. Он был очень умен, но ограничен и туп в силу самовлюбленности и нелепости своей изначальной идеи. Однако со мной он не психовал. Во время первой беседы он почти все время говорил один, а я его подталкивал, чтоб он еще что-нибудь добавил. Наиболее правдиво наши встречи с ним описаны у Бережкова, в художественной литературе на эту тему много надуманной психологии.
Гитлер говорит: «Что же получается, какая-то Англия, какие-то острова несчастные владеют половиной мира и хотят весь мир захватить — это же недопустимо! Это несправедливо!»
Я отвечаю, что, конечно, недопустимо, несправедливо и я ему очень сочувствую.
«Это нельзя считать нормальным», — говорю ему. Он приободрился.
Гитлер: «Вот вам надо иметь выход к теплым морям. Иран, Индия — вот ваша перспектива». Я ему: «А что, это интересная мысль, как вы это себе представляете?» Втягиваю его в разговор, чтобы дать ему возможность выговориться. Для меня это несерьезный разговор, а он с пафосом доказывает, как нужно ликвидировать Англию, и толкает нас в Индию через Иран. Невысокое понимание советской политики, недалекий человек, но хотел втащить нас в авантюру, а уж когда мы завязнем там, на юге, ему легче станет, там мы от него будем зависеть, когда Англия будет воевать с нами. Надо было быть слишком наивным, чтобы не понимать этого.
А во второй нашей с ним беседе я перешел к своим делам. Вот вы, мол, нам хорошие страны предлагаете, но, когда в 1939 году к нам приезжал Риббентроп, мы достигли договоренности, что наши границы должны быть спокойными, и ни в Финляндии, ни в Румынии никаких чужих воинских подразделений не должно быть, а вы держите там войска! Он: «Это мелочи».
Не надо огрублять, но между социалистическими и капиталистическими государствами, если они хотят договориться, существует разделение: это ваша сфера влияния, а это наша. Вот с Риббентропом мы и договорились, что границу с Польшей проводим так, а в Финляндии и Румынии никаких иностранных войск. «Зачем вы их держите?» — «Мелочи». — «Как же мы с вами можем говорить о крупных вопросах, когда по второстепенным не можем договориться действовать согласованно?» Он — свое, я — свое. Начал нервничать. Я — настойчиво, в общем, я его допек.
06.12.1969, 09.07.1971
— После беседы обедали. Он говорит: «Идет война, я сейчас кофе не пью, потому что мой народ не пьет кофе. Мяса не ем, только вегетарианскую пищу, не курю, не пью». Я смотрю, со мной кролик сидит, травкой питается, идеальный мужчина. Я, разумеется, ни от чего не отказывался. Гитлеровское начальство тоже ело и пило. Надо сказать, они не производили впечатления сумасшедших.
19.02.1971
— Когда пили кофе, шел салонный разговор, как полагается дипломатам. Риббентроп, бывший виноторговец, говорил о марках вин, расспрашивал о Массандре… Гитлер играл и пытался произвести впечатление на меня.
