Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 - Терни Альфред (книги серии онлайн txt) 📗

11 ноября, в двадцать вторую годовщину поражения Германии в Первой мировой войне, фон Бока приехал навестить Адольф Гитлер. «Фюрер просидел у моей постели полчаса. Он проявил сердечность и сильную обеспокоенность о моем здоровье… Мы обсуждали основные вопросы… Перед уходом фюрер пожелал мне скорейшего выздоровления»¹¹.

Но состояние фон Бока улучшилось не скоро. Это вводило его в депрессию, однако он сохранял интерес не только к делам своей группы армий, но и к развитию текущих событий. О них он узнавал главным образом из газет и радиосообщений. В это время фон Бок не имел допуска к секретной военной информации, не считая той, которую узнавал от фон Зальмута.

3 декабря, в день 60-летия фон Бока, Гитлер приехал снова.

«Фюрер преподнес небольшой подарок и принес поздравления. После предварительных расспросов о моем здоровье он сказал мне, что настала необходимость стереть Советский Союз с лица земли. Тогда Англия потеряет свое устойчивое влияние на мир. Я был удивлен таким заявлением фюрера и отметил, что огромная территория России и ее не проверенная нами военная сила сделают задачу трудной даже для наших могущественных войск. Фюрер сразу же сделался холодным и жестким и сухо ответил, что судьба Германии состоит в том, чтобы поднять крестовый поход против большевизма. Перед тем как уйти, фюрер вновь стал более дружественным и выразил надежду, что я скоро поправлюсь, потому что он ожидает, что я сыграю решающую роль в предстоящем крестовом походе на Советскую Россию…»¹²

Таким образом фон Бок впервые узнал, что Германия готовится к войне против СССР. Забавно, что узнал он это не через обычные военные каналы, а от Гитлера лично.

В следующие несколько недель состояние фон Бока стало постепенно улучшаться. 18 декабря позвонил Лист, чтобы попрощаться перед своим отправлением на Балканы и поблагодарить фон Бока за привилегию командовать группой армий «Б». В тот же день позвонил Гальдер и сообщил, что до окончательного выздоровления фон Бока представлять его на совещаниях в Главном командовании сухопутных войск будет фон Клюге.

И еще в тот же самый день в рейхсканцелярии Гитлер поставил свою подпись под длинным, совершенно секретным документом, озаглавленным как «Директива номер 21. Операция «Барбаросса». В этом документе говорилось, что «вермахт должен быть готов уничтожить Советскую Россию в быстротечной кампании, даже до завершения войны с Англией… (и что) конкретная дата начала кампании будет назначена за восемь недель…¹³

Фон Боку не сразу удалось увидеть этот документ. Отпускной сезон 1940 года он провел, восстанавливая силы. В сочельник Гитлер обратился к элитному соединению (в то время бригаде, позже выросла до дивизии) «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» в Берлинском дворце спорта. Это обращение транслировалось по радио и для всей нации. Гитлер объявил, что Германия в данный момент находится на вершине своего могущества, что ее враги – особенно Англия – проявляют глупость, продолжая сопротивление, и что предстоящий год будет решающим во всей войне. Слушая это в своей квартире, фон Бок вспоминал слова Гитлера, сказанные несколькими неделями ранее, и ждал, чтобы его физическое состояние успешно восстановилось и он мог принять активное участие в предстоящем «решающем году войны».

2 января 1941 года фон Зальмут и несколько штабных офицеров прибыли в Берлин и сразу же отправились прямо в квартиру фон Бока. Зальмут принес с собой копию Директивы номер 21 и дополнительный сверхсекретный приказ Главного командования сухопутных войск, в котором группе армий «Б» приказывалось подготовить военноштабные учения «для предстоящей войны с Советской Россией»¹⁴. По мере того, как фон Бок изучал документы, в нем снова проснулась прежняя горечь по поводу Главного командования и Верховного главнокомандования. «Просто невероятно, что я должен узнавать об этих вещах от своих подчиненных!»¹⁵ Тем не менее фон Бок был доволен поставленной задачей и согласился с Зальмутом, что военную операцию против Советской России следует начать, взяв в расчет громадную и неисправляемую техническую отсталость этой страны. И что абсолютно необходимо уничтожить русские войска у западной границы СССР до того, как они смогут отступить на восток за реки Западная Двина и Днепр.

После совещания с фон Боком Зальмут поспешил обратно в Позен (Познань) и в течение двух недель утвердил план в Главном командовании сухопутных войск (ОКХ). Этот план, по сути, отражал те же концепции, что были утверждены Директивой номер 21. В нем поддерживался тот же оптимизм – оптимизм, который «мог быть объяснен только легкими победами вермахта в Польше и Франции»¹⁶. План соответствовал планам главнокомандования вермахта использовать на пограничном фронте с Советской Россией три группы армий. Сходились они и в том, что центральная группа армий – та, которую возглавит фон Бок, – должна быть наиболее сильной, чтобы нанести в ходе наступления главный удар и быстро продвинуться севернее Припятских болот в направлении Смоленска, по пути уничтожая военные силы противника в Белоруссии. Но, вразрез с Директивой номер 21, этот план предполагал обойти Ленинград и Кронштадт, а основная масса сил вермахта – под командованием фон Бока – должна быть сконцентрирована в полосе центральной группы армий, чтобы использовать предполагавшийся крах русских вооруженных сил и занять Москву настолько быстро, насколько возможно. Главным командованием сухопутных войск это предложение было отклонено¹⁷. Ленинград, Кронштадт и Киев, так же как и Москва, оставались территориальными объектами, которых нужно было достичь совместно с основными ударами, уничтожающими вооруженные силы России.

Причина предложения фон Бока обойти Ленинград и Кронштадт была проста. С того момента, как на него легла ответственность за главный удар в наступлении по плану «Барбаросса», он вынужден был видеть, как силы тратились на то, что он считал второстепенными задачами. Он не хотел рисковать ослаблением войск Германии и ее союзников, распыляя их по всей Западной России. Для фон

Бока захват столицы Советской России и главного коммуникационного центра имел величайшую важность, и только потом нужно было быстро уничтожать военные силы русских полностью. Факт того, что его группе армий поручалась такая задача, усиливал его гордость и воскрешал решительность. В захвате Москвы фон Бок предвидел выполнение вопроса своей чести, славу за совершение подвига, которого не добились, потерпев крах, такие завоеватели прошедших веков, как шведский король Карл XII в 1708–1709 годах и император Франции Наполеон I Бонапарт в 1812 году (который занял Москву 2 (14) сентября и оставил 7 (19) октября, а в дальнейшем погубил при отступлении почти всю свою армию, вторгшуюся в Россию, проиграл кампанию 1813 года в Центральной Европе и отрекся от престола после того, как русские и союзные войска 18–19 (30–31) марта 1814 года взяли Париж). В захвате Москвы он видел главное достижение за свою долгую и почетную военную карьеру – карьеру, в которой он подчинил каждый аспект своей жизни служению славе своего Отечества, не считая свои собственные личные амбиции.

И еще фон Бок предвидел, вполне практично, что возлагать на вермахт опасную задачу одновременного захвата удаленных друг от друга территориальных объектов – значит исключить шанс на достижение каждого из них в отдельности. Это более чем противоречило интересам фельдмаршала фон Бока, которого теперь снедала идея стать первым в современной истории настоящим покорителем Москвы, несмотря на его консервативный взгляд на новую германскую доктрину ведения войны. Он больше не испытывал возражений по поводу открытости своих флангов ударам неприятеля. Его больше не волновала проблема того, чтобы пехотные и танковые соединения наступали, взаимодействуя друг с другом, или, проще говоря, чтобы танки не отрывались от пехоты. Фон Бок готовился подчиниться всем решениям, ведущим к разгрому русских вооруженных сил и захвату Москвы.