Морская война - Коломб Филип Хоуард (читать полную версию книги .TXT) 📗

Таково было вступительное заявление к резолюции отозвать всех матросов обратно на суда; но ранее выполнения этого приказания было дано понять герцогу, что если после наливки водой здоровье команд окажется удовлетворительным, то гребные суда флота могут помочь войскам.

Было заявлено, что хотя флот, без сомнения, послан для содействия сухопутным войскам во взятии Кадиса, но что время идет быстро, войска высажены 15 августа, и с тех пор прошло уже более двух недель без всякой надежды на успех, а потому уместным кажется спросить: как долго еще армия останется на берегу?

Вследствие этого довольно прозрачного намека, совет сухопутных офицеров решил, что так как, с одной стороны, взятие Матагорды затруднительно, а с другой стороны, даже и окончившись успешно, оно нисколько не поможет пройти во внутреннюю гавань, то было бы целесообразным со стороны сухопутных сил продолжать пытаться взять Кадис, что потребовало бы продолжительного времени, даже для более многочисленного отряда; а поэтому следует вернуться на суда и отказаться от цели экспедиции.

Так и было сделано в действительности. Но что к этому не было уважительных причин, то это довольно очевидно. И на вопрос, отчего экспедиция окончилась неудачно, нет иного ответа, кроме того, что никто и не высказывал настойчивости к успешному ее окончанию. Весьма возможно, что соображения политические, сталкиваясь с соображениями военными и мешая им, во-первых, привели к высадке войска в надлежащем месте, а во-вторых, парализовали возможную энергию морской атаки. В общем, сила была вполне достаточная для намеченной цели, если бы только умело воспользовались ею, так как в Кадисе находилось всего 400 человек пехоты и 1000 конных регулярного гарнизона.

В данном случае, как мы видели, не возникало вопроса о внезапном вмешательстве неприятеля со стороны моря; по крайней мере, мы знаем из последовавших затем событий, что мысль о подобном вмешательстве после всего приходила в голову французскому адмиралу, который единственно мог бы осуществить ее. Но несмотря на это, кажется, что сэр Джордж Рук главным образом заботился о том, чтобы сохранить свой флот неприкосновенным и развязаться с сухопутными операциями.

В общем, мы можем заключить, что неудача нападения на Кадис в 1702 г. может только служить иллюстрацией к тому, насколько дурное управление экспедицией и несогласия военных советов могут влиять на исход дела даже при наличии элементов успеха в других отношениях.

Бывшее вслед за этим нападение на французский флот, охранявший транспортные суда с грузами и драгоценностями в бухте Виго, окончилось успешно при тех же командующих. Но оно, в сущности, не было нападением на территорию, хотя последняя должна была быть занята до завладения судами. На самом деле это была соединенная атака, которую и нельзя рассматривать иначе. Действительно, флот не был бы в состоянии проникнуть во внутреннюю бухту Виго, если бы герцог Ормондский не высадился с 2000 или 3000 человек [112] и не взял бы батарей, охранявших южную сторону входа.

Но, с другой стороны, и сухопутные войска не могли быть высажены без поддержки флота, а после высадки взять и уничтожить неприятельские корабли.

Из Кадиса флот отступил в Лагосский залив, где был собран военный совет для обсуждения вопроса о нападении на какой-нибудь другой порт Испании. Но все подобные предположения были отвергнуты, и было принято решение вернуться в Англию. Однако еще не успело последнее судно выйти из бухты, как пришло известие о том, что десять дней тому назад 40 боевых французских кораблей, конвоирующих 22 испанских галиона, вошли в порт Виго. Сэр Джордж Рук был в это время на пути в Англию, но его догнали и сообщили ему 7 октября эти известия. Созван был немедленно военный совет, который и решил нападение на неприятеля.

Бухта Виго – это длинный вход с моря, тянущийся около восьми миль на северо-восток, постепенно суживаясь до расстояния между берегами, не превосходящего 600 ярдов; в этом месте он называется Ранде; затем он расширяется наподобие озера, довольно мелкого. Город Виго, бывший в 1702 г. простой рыбачьей деревушкой, расположен на южной стороне залива, а город Редондела занимает юго-восточный угол упомянутого внутреннего озера.

Вход в бухту Виго, шириной около 1 1/4мили, в то время, которое я описываю, вероятно, не имел оборонительных фортов и батарей. Сам город Виго был укреплен несколькими верками, но столь незначительными, что они не могли оказать какого-либо влияния на военные действия сэра Джорджа Рука.

Шаторено провел все свои суда и их конвой через Ранде, а в самой узкой части пролива были построены форты и батареи, вооруженные на южной стороне 38, а на северной– 17 орудиями.

Бон, соединявший оба форта, преграждал проход; а далеко за боном французский флот, готовый защищать галионы, стал на якорь в строе полумесяца [113].

Флот сэра Джорджа Рука 10 октября вошел в бухту. При прохождении он был встречен огнем с фортов Виго, но без особенных результатов, и стал на якорь выше города для того, чтобы осмотреться и решить план действий. Решено было прежде все го высадить достаточные сухопутные силы, чтобы завладеть батареями на южной стороне, и, когда условный сигнал – английский флаг – будет поднят в знак того, что укрепления перешли в наши руки, 25 судов должны были прорвать бон, войти в озеро и атаковать французов.

Около 10 часов утра 11-го числа герцог Ормондский высадился с 2000 или 3000 человек в песчаной бухте, около двух лиг от Виго, и направился к батарее и форту, расположенным на правой стороне около Редонделы, которые мы и атаковали, встретив упорное сопротивление, но наши люди храбро подвигались вперед, овладели батареей и траншеями и принудили неприятеля отступить. Последний имел здесь поблизости по крайней мере 20 000 человек, но боялся начать бой, видя решимость наших солдат. Как только мы завладели платформой, на которой было 38 орудий, суда, построенные в линию баталии, вступили под паруса. Адмирал Хопсон с необычайным мужеством вел авангард и форсировал бон своим судном; в то же время «Ассоциатион» под командой капитана Букмана стал бортом против батареи на другой стороне пролива (на которой было 17 орудий), вследствие чего в продолжение некоторого времени огонь с обеих сторон большими и малыми снарядами был настолько ужасен, что я не нахожу слов для описания этой картины. Кроме того, страшное впечатление производили многие горящие суда, которые зажег и покинул неприятель. Некоторые они потопили, а другие мы взяли; наши гренадеры, подтащив к форту имевшиеся 12 орудий, «салютовали» им своими гранатами, после чего неприятель сдался. Военнопленных было около 200 французов и испанцев, и среди них несколько высокопоставленных лиц, а именно вице-адмирал французского флота с несколькими капитанами и генерал-лейтенант испанского флота; все же частные люди были освобождены через несколько дней. На корабль капитана Хопсона навалил французский брандер, и корабль наверное бы сгорел, если бы брандер не взлетел на воздух; корабль получил много повреждений и потерял во время сражения более 10 человек убитыми и утонувшими, тогда как потеря других судов была незначительна. Все наши потери на берегу состояли из 2 офицеров убитых и 4 раненых и более 40 человек команды убитых и стольких же раненых. Потери неприятеля были не менее наших, и в числе убитых был начальник форта. Эта славная победа была одержана почти в два часа времени.

В ту же ночь мы подвинулись на три мили далее; ночевали на голой земле, несмотря на большую сырость, а суда и галионы салютовали нам несколькими выстрелами, когда догорали до нижней батареи. Когда же они взлетали на воздух, то это представляло зрелище, которое невозможно описать. На следующее утро мы пошли в Редонделу, откуда жители бежали; собралось много людей на окружающих высотах, но, видя, что наше положение обещает им хорошую встречу, они не решились атаковать нас. В этом месте мы взяли также многих в плен, но сами не потеряли ни одного человека [114].