История Руси и русского Слова - Кожинов Вадим Валерьянович (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Наиболее объективный и подробный анализ взаимоотношений кагана, каганбека и т. д. дан в главе «Государственный строй» уже не раз упомянутого труда А. П. Новосельцева «Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа» (М., 1990, с. 134–144). Кагану оказывались самые высокие формальные почести (в том числе и каганбеком), но фактически он был превращен, по точному определению А. П. Новосельцева, «в подобие… священного жертвенного животного» (с. 137), и реальная власть целиком перешла к каганбекам – Обадию и его преемникам.
Но после того, как это ясно обнаружилось, в Каганате началось решительное и достаточно резкое сопротивление новому порядку, приведшее к жестокой гражданской войне. С. А. Плетнева доказывает, что те, кто «не принял иудейской религии, объединились против правительства. Вот что написал… спустя 100 лет Константин Порфирородный: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из восставших были перебиты, другие убежали и поселились с турками (венграми – С П.) в нынешней печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название «кабаров» («повстанцев». – В.К.). Борьба шла беспощадная, в ней гибли… и виднейшие представители иудейской знати. В числе последних были, очевидно, сам Обадия и два его сына: Езекия и Манассия. Только этим можно объяснить тот факт, что после Манассии за неимением прямых наследников власть взял в руки Ханукка – брат Обадии». [313]
С. А. Плетнева исходит из генеалогии иудейских царей Каганата, представленной в «еврейско-хазарской» переписке. Правда, в «пространной» редакции того послания, на котором она основывается, Манассия назван сыном не Обадия, а Езекии; а это означает, что время правления каждого из них было еще более кратким (после смерти Обадия правит его сын Езекия, затем – его внук Манассия, но оба, очевидно, гибнут молодыми, так как после них царем становится еще живущий брат Обадия, Ханукка; [314] Манассия явно «не успел» родить сына, и править пришлось – вопреки порядку престолонаследия в Каганате – брату, а не сыну царя; в дальнейшем же порядок строго соблюдался).
М. И. Артамонов в ходе своих археологических работ обнаружил следы жесточайшей гражданской войны в Каганате. Речь идет о так называемом Правобережном Цимлянском городище – мощной крепости на Дону, полностью разгромленной правителями Каганата. Найденные в ней монеты, относящиеся ко времени не позже 813 года, позволяют датировать эту войну 810–820-ми годами: «В жилищах и вне их на дворе Правобережной крепости, – сообщает М. И. Артамонов, – обнаружены скелеты, главным образом женщин и детей, перебитых врагами, ворвавшимися в крепость, разграбившими и сжегшими находившиеся внутри нее постройки. В некоторых жилищах наблюдались скопления скелетов, возможно, представляющих целые семьи, вырезанные беспощадными победителями». [315]
Выдающийся историк и мыслитель Л. Н. Гумилев говорит о смысле событий: «Эта война была беспощадной, так как, согласно вавилонскому Талмуду, «неиудей, делающий зло иудею, причиняет его самому Господу и… заслуживает смерть»… Для раннего средневековья тотальная война была непривычным новшеством. Полагалось, сломив сопротивление противника, обложить побежденных налогом и повинностями… Но поголовное истребление всех людей, находившихся по ту сторону фронта, было отголоском глубокой древности. Например, при завоевании Ханаана Иисусом Навином (библейский вождь XIII века до Р.Х., поселивший евреев в Ханаане, то есть Палестине, для чего было полностью уничтожено коренное население. – В.К.) запрещалось брать в плен женщин и детей и оставлять им тем самым жизнь. Даже предписывалось убивать домашних животных, принадлежащих противнику. Обадия возродил забытую древность». [316]
Особенное значение имеет сообщение византийского императора Константина Багрянородного о том, что сумевшие остаться в живых повстанцы – «кабары» – убежали на запад к венграм, которые, по всей вероятности, обитали тогда в причерноморской степи, в районе нижнего течения Днепра (потом – уже в самом конце IX века – под давлением пришедших с Востока печенегов они перешли на территорию современной Венгрии).
С. П. Толстов в своих, уже цитированных, работах доказывает, что среди этих «беглецов» были и потомки хорезмийцев, которые сто лет назад эмигрировали вместе с евреями в Каганат, однако после его полной «иудаизации» оказались в остром конфликте с новыми властителями и ушли на запад, к также ушедшим из Каганата венграм (ранее венгры, по сообщению Константина Багрянородного, воевали «в качестве союзников хазар во всех их войнах»). С. П. Толстов исходил, в частности, из сообщения византийского хрониста XII века Иоанна Киннама о том, что среди венгров даже и в это позднейшее время пребывала некая общность людей «одного вероисповедания с персами», [317] что и присуще было хорезмийцам (до их обращения в течение VIII века в мусульманство), – и как иранскому народу, и как восприемникам культуры Ирана.
Но повстанцы-кабары, по-видимому, ушли из Каганата не только в низовья Днепра, к венграм, но и в более северные земли – то есть на Русь. И это имеет свое весьма существенное значение для истории Руси. В последнее время появился ряд работ, где исследуется «присутствие» хорезмийцев в Киеве IX-Х веков. Нет ничего удивительного в том, что эти носители высшей по тогдашним временам цивилизации нашли свое место в жизни и культуре Руси. Но к этому мы еще вернемся.
Уход из Каганата венгров и хорезмийцев (или, по крайней мере, какой-то части последних) сам по себе уже свидетельствует об остроте той гражданской войны, которая разразилась здесь в начале IX века. Но сопротивление было все же подавлено новой властью. И Каганат по-прежнему включал в себя очень значительные массы населения – и самих хазар, и алан, и болгар, и ряд других племен.
Но уход хорезмийцев, которые, в частности, являлись первоклассными по тем временам воинами и, до утверждения окончательного господства иудаизма, верными гражданами, был слишком большой потерей для Каганата. И через какое-то время новая власть, опираясь, конечно, на давние связи с Хорезмом, сумела привлечь оттуда в Каганат целое воинство, ставшее основой ее безопасности. Это была наемная гвардия, состоявшая, согласно разновременным источникам, из 7–12 тысяч отборных кавалеристов, которые жили в Итиле вместе с семьями. Важно знать, что это были уже иные хорезмийцы – мусульмане, ибо к середине VIII века Хорезм, завоеванный в 712 году арабами, принял ислам (так, хорезмшах, правивший во второй половине VIII века, имел уже мусульманское имя Абдаллах, [318] начальник наемной гвардии Каганата в первой трети Х века звался Ахмад [319]).
Знаменитый арабский географ и историк Масуди писал в 943 году о наемных воинах Каганата: «…они являются переселенцами из окрестностей Хорезма. В давние времена: (по-видимому, за столетие до создания сочинения Масуди. – В.К.)… они переселились к хазарскому царю. Они доблестны и храбры и служат опорой царя в его войнах. Они остались в его владениях на определенных условиях, одним из которых было то, что они будут открыто исповедовать свою веру (ислам. – В.К.)… также, что должность царского визира будет сохраняться за ними… также то, что когда у царя будет война с мусульманами, они… не будут сражаться, но что они будут сражаться вместе с царем против других врагов…». Они «садятся на коня вместе с царем, вооруженные луками, облаченные в панцири, шлемы и кольчуги. Среди них имеются и копейщики… Среди восточных царей этих стран только хазарский царь имеет войска, получающие жалованье». [320]
