История Византийской империи. Том 1 - Васильев Александр Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Ввиду этих разнообразных мнений очевидно, что иконоборческое движение было очень сложным явлением и, к сожалению, состояние источников до сих пор препятствует его прояснению [614]. [науч.ред.56] Прежде всего интересно отметить, что все императоры-иконоборцы были родом с Востока: Лев III и его династия были исаврийцами или, может быть, сирийцами; возобновителями иконоборства в IX веке были Лев V из армян и, наконец, Михаил II и его сын Феофил, родом из Фригии, т.е. одной из внутренних областей Малой Азии. Если же мы обратимся к восстановителям иконопочитания, то увидим следующее: во-первых, оба раза восстанавливали иконопочитание женщины, Ирина и Феодора; во-вторых, родом они были: Ирина – гречанка из Афин, Феодора – из Пафлагонии, малоазиатской области на берегу Черного моря, рядом с Вифинией, недалеко от столицы, – одним словом, не внутри полуострова. Указанная особенность в происхождении иконоборческих государей не может быть объяснена случайностью, и их восточное происхождение поможет лучше понять как их роль в движении, так и саму суть последнего. Восстановительницы же иконопочитания были родом из других областей.

Иконоборчество VIII и IX веков не было явлением совершенно новым и неожиданным; оно уже раньше пережило длительную эволюцию. Христианское искусство, изображавшее человеческие фигуры, было ли то в форме мозаики, фрески, скульптуры или резьбы, давно уже смущало многих истинно верующих людей, напоминая им об отвергнутом язычестве. В самом начале IV века один из испанских соборов постановил, что «не должно быть рисунков (picturas) в церкви, чтобы на стенах не изображалось то, что почитается и чему поклоняются» (ne quod colitur et adoratur in parietibus depingatur) [615].

Когда же в IV веке христианство получило право на законное существование, а в конце того же века сделалось государственной религией, церкви стали украшаться иконами. IV и V века считаются временем, когда иконоупотребление в церкви утвердилось и распространилось. Но тем не менее смущение продолжалось. Церковный историк IV века Евсевий Кесарийский называет почитание изображений Иисуса Христа и апостолов Петра и Павла «языческим обычаем» [616]. Также в IV веке Епифаний Кипрский писал в одном из своих писем, что он разорвал на куски церковную завесу (velum) с изображением Христа, или одного из святых, так как «оно оскверняло церковь» [617]. В V веке один сирийский епископ, еще до своего посвящения в этот сан, учил не признавать иконы. В VI веке в Антиохии было настоящее возмущение, направленное против почитания икон, а в Эдессе возмутившиеся солдаты бросали каменьями в чудотворную икону Христа. Известны примеры нападения на иконы и их уничтожения в VII веке. Из примеров в Западной Европе интересно письмо папы Григория I Великого в конце VI века к епископу Массилии (Марселя), который приказал в подведомственных ему церквах разбить и выбросить иконы. Папа, хваля его за рвение в том отношении, что ничто, сделанное человеческой рукой, не может служить предметом поклонения (nequid manufactum adorari posset), вместе с тем упрекал епископа за то, что он, разбив иконы, лишил исторического образования людей неграмотных, «которые, смотря, по крайней мере, на стены, могли бы прочесть то, чего они не могут прочесть в рукописях» [618]. В другом письме к тому же епископу папа писал: «За то, что ты запретил поклоняться иконам, мы тебя вообще хвалим; за то же, что ты их разбил, порицаем… Одно дело поклоняться картине (picturam adorare), другое дело при помощи содержания картины узнавать то, чему должно поклоняться» [619].

Итак, с точки зрения Григория Великого, как и многих других, иконы являются средством для народного образования.

На иконоборческое настроение восточных провинций оказывали некоторое влияние иудеи, не признававшие на основании своей религии иконопочитания и допускавшие иногда резкие выступления против икон. Со второй же половины VII века начинают подобным же образом влиять мусульмане, которые, помня слова Корана о том, что «кумиры гнусны и суть дело сатаны» (V, 92), видели в иконопочитании подобие идолопоклонства. Часто приводимое историками сообщение, будто арабский халиф Иазид II за три года до эдикта Льва издал в своем государстве указ, предписывавший уничтожение икон в церквах своих христианских подданных, многими учеными подвергается сомнению [620]. Во всяком случае, с мусульманским влиянием на восточные области в смысле отрицания икон также надо считаться. Один хронист и самого императора Льва называет «сарациномыслящим» (????????????) [621], хотя о прямом влиянии ислама на него оснований говорить нет. Наконец, одна из известных средневековых восточных сект, а именно секта павликиан, живших внутри Малой Азии и далее к востоку, также отрицала иконы. Одним словом, в восточных областях Византии, в Малой Азии, создалось ко времени Льва III уже довольно сильное иконоборческое движение. Один из наших церковных историков (А.П. Лебедев) о данном моменте пишет: «Можно положительно утверждать, что иконоборцев до времени иконоборства (в VIII веке) было много, и что они представляли собой силу, которой считала себя вправе опасаться сама церковь» [622]. Одним из иконоборческих центров в пределах империи была, между прочим, внутренняя малоазиатская область Фригия.

Между тем, господство иконы в Византии достигло широких размеров. Иконами с изображениями Иисуса Христа, Богоматери, святых и различных сцен из Ветхого и Нового Заветов обильно украшались храмы. Изображения в церквах представляли собой мозаику, фреску или резьбу на слоновой кости, дереве или бронзе, т.е. были живописные иконы и иконы-статуи. Небольшие изображения воспроизводились в рукописях (миниатюры). Особенно почитались так называемые нерукотворные иконы, сделанные, по убеждению верующих, не рукой человека и отличавшиеся чудодейственной силой. Икона проникает в домашнюю жизнь: иногда иконы святых выбирались в качестве восприемников детей; вытканные изображения святых украшали парадное одеяние византийской аристократии. Есть, например, известие, что на тоге одного сенатора была выткана история всей жизни Иисуса Христа.

Люди, воздававшие поклонение иконам, иногда понимали это поклонение слишком реально, т.е. чтили своим поклонением не то лицо, не ту идею, которые были изображены на иконе, а саму икону, сам материал, из которого она была сделана. Последнее являлось большим соблазном для многих из верующих, видевших в этом сходство с язычеством.

Наряду с этим, по словам Н.П. Кондакова, «в столице наблюдается характерное размножение монастырей, монашеских общин, всякого рода обителей, которых число к концу VIII века (может быть, правильнее к VIII веку) [623] возрастает в небывалой пропорции». По мнению проф. И.Д. Андреева, в иконоборческий период в Византии число монахов можно без преувеличения определить в 100 000 человек. «Вспоминая, – продолжает тот же ученый, – что у нас теперь в России (написано в 1907 г.) при 120-ти миллионном населении на необъятной территории насчитывается только около 40 000 монашествующих обоего пола, легко представить, какой частой сетью монастырей была покрыта сравнительно маленькая территория Византийской империи» [624].