Узники Тауэра - Цветков Сергей Эдуардович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Вместе с Престоном этими уличными филантропами верховодили Артур Тистлвуд, Джеймс Уотсон-старший, Джеймс Уотсон-младший и Джон Кастл.
Тистлвуд, разорившийся игрок, исполнял в спенских тавернах роль джентльмена, ибо он видел свет, служил в армии, прожил большое состояние и был знаком с оракулами якобинского клуба.
Уотсоны, отец и сын, также считались здесь джентльменами. Уотсон-старший прежде был доктором и имел хорошую практику, до тех пор, пока его агитаторская деятельность в пользу общности имущества не распугала пациентов. Потеря доходов заставила его прибегнуть к различным изворотам и, наконец, привела к политической деятельности. Его двадцатилетний сын также учился на врача, но, не кончив курса, поступил на палубу корабля. Согласно английским законам Уотсон-младший был еще несовершеннолетним, и его политические убеждения были вполне школьные. Он знал один способ решения всех вопросов: честную, открытую драку.
Что касается Джона Кастла, то это был просто презренный негодяй, провокатор, купленный правительством и ежедневно ходивший с доносами в полицию.
Среди обсуждаемых в спенских клубах предметов были: коммунизм, уничтожение машин, введение республики на французский манер. Рассматривались также планы устройства баррикад на Лондонском мосту, взятия Лондонского банка и Тауэра, уничтожения церквей и королевской семьи. Было выбрано будущее правительство – директория, состоявшая из пяти человек: Престона, Тистлвуда, обоих Уотсонов и Кастла.
Но никакой вопрос не вызывал таких возбужденных споров, как овладение Тауэром, ибо именно падение английской Бастилии должно было возвестить о наступлении золотого века. Тистлвуд достал план королевского замка. Заговорщики не спускали глаз с чертежа, как влюбленные со своей милой. Они рассчитывали на внезапное нападение извне и на измену внутри крепости. Солдаты были люди, а люди так падки на вино, деньги и возвышенные идеи! Решено было переманить гарнизон на свою сторону различными обещаниями. Эта обязанность была возложена на Тома Престона, человека речистого, но далеко не воинственного.
И вот 2 декабря 1816 года во время одного из людных филантропических митингов члены тайной директории стали подбивать толпу к открытому восстанию. Молодой Уотсон кричал толпе, в которой многие были вооружены палками и ножами.
– Если они не захотят дать нам все, чего мы требуем словами, то разве мы не возьмем своего силой?
– Да, пойдем и возьмем! – отзывались в толпе.
Мятежники разделились на два отряда, под предводительством Престона и молодого Уотсона, и, распустив трехцветные флаги, двумя путями двинулись к Тауэру.
Комендантом Тауэра в то время был генерал Фрэнсис Гастингс, а наместником – генерал Лофтус. Но оба они не жили в крепости, и Престон думал, что одним своим появлением с трехцветным знаменем в руках заставит солдат гарнизона сдаться и открыть ворота. Разве Бастилия не пала подобным же образом? Он направил на часовых тяжелую артиллерию своего красноречия. Он, Том Престон, друг солдат и знает все, что им приходится терпеть от их тиранов. Он отомстит за них. В новом, золотом веке рядовые станут офицерами, а офицеры – рядовыми. Однако солдаты в ответ только расхохотались и сказали оратору, чтобы он убирался прочь. Озадаченный Престон заковылял назад, но калеки ходят не скоро, и прежде чем он успел скрыться из виду, он был арестован вместе с двумя рабочими из его отряда.
Тем временем молодой Уотсон со своими сторонниками по дороге к Тауэру ворвался в оружейную лавку и потребовал оружия. Молодой человек по имени Ричард Прат, случайно оказавшийся там, сказал ворвавшимся джентльменам что-то о нарушении закона, и Уотсон тотчас выстрелил в него из пистолета. Бедняга пошатнулся и упал. В эту минуту фанатик опомнился и с криком: «Я доктор!» – бросился к своей жертве. Прат был тяжело ранен; но предводители восстаний обыкновенно не могут тратить много времени на уход за ранеными. Бросив Прата, мятежники снова разделились на две части – под предводительством молодого Уотсона и Кастла – и двинулись к Тауэру.
Отряд Кастла шел к цели, стреляя из ружей и пистолетов по окнам, колоколам и просто в воздух. Впрочем, лорд-мэр Мэтью Вуд не очень испугался. При помощи пяти-шести констеблей он остановил мятежников, сорвал с древка республиканское знамя и при активном содействии самого Кастла арестовал нескольких наиболее беспокойных буянов.
Молодой Уотсон и его компания успели ограбить еще несколько лавок, прежде чем солдаты и полиция окружили их. В тот же миг был выброшен последний революционный лозунг: «Спасайся, кто может!» – и толпа чающих золотого века бросилась врассыпную, ища убежища в лондонских трущобах.
Эту ночь только один из пяти членов директории – Престон – провел в Тауэре. Еще трое попались спустя несколько недель. Однако молодой Уотсон исчез бесследно. По всей вероятности, он сменил имя и бежал в Америку.
Нападение на Тауэр совпало по времени с народными волнениями, прокатившимися по другим английским городам, и правительство желало припугнуть столицу и провинцию показательным процессом. Для этого необходимо было представить «Оленью голову» и другие таверны якобинскими клубами, Уотсона-старшего – вторым Дантоном, Тистлвуда – новым Маратом, пистолетный выстрел молодого Уотсона – началом революционного террора, а требование Престона сдать Тауэр – покушением на короля.
Арестованные «диктаторы» были преданы суду королевской скамьи под председательством лорда Эленборо по обвинению в государственной измене. Шпион Кастл был главным свидетелем со стороны обвинения.
Первым перед судом предстал Уотсон-старший. Судебное заседание продолжалось семь дней и взволновало всю страну. Участие в заговоре агента правительства неприятно подействовало на присяжных, и они провозгласили: «Невиновен!» Доктор был освобожден.
На следующий день в зал суда были приведены Тистлвуд и Престон. Как только утвердили присяжных, генеральный прокурор встал и объявил, что не располагает никакими уликами против подсудимых. Присяжным оставалось только узаконить их освобождение.
Все герои этого процесса в дальнейшем исчезли во мраке неизвестности, за исключением Тистлвуда, которого тюремное заключение сделало пожизненным заговорщиком.
Последние узники
По-настоящему Тистлвуд прославился несколько лет спустя благодаря организованному им беспрецедентному заговору, сопоставимому по размаху разве что с Пороховым заговором.
Имеет смысл бросить беглый взгляд на его судьбу. Этот сын линкольнширского фермера, высокий, сухопарый, бледный, с карими глазами и большим ртом, с раннего возраста отличался сильным, но мрачным характером и страстью к вину и картам. Презирая фермерские занятия, он поступил в милицию, где вскоре приобрел чин поручика. Надев мундир, Тистлвуд нашел богатую старую деву и получил вместе с ее рукой дом и десять тысяч фунтов в банке. Года три-четыре он прожил смирно, но после смерти жены быстро спустил все ее состояние и вновь принужден был добывать хлеб своими руками. Неудачи за карточным столом сделали его неоплатным должником и вынудили бежать из Англии в Америку. Там он поступил на службу офицером, но затем потерял место и вновь очутился в Англии. Здесь он ударился в политику и в минуты карточного проигрыша клялся перевешать всех священников и королей.
Не имея достаточно широкого поля действий на родине, он отправился в Париж, где посещал игорные вертепы и якобинские клубы. Гильотина завораживала его не меньше зеленого игорного стола. Вернувшись домой, он стал завсегдатаем спенских клубов. До того он посещал гэмпденские клубы, но ему было, собственно, все равно, где заседать – в «Короне и якоре» или в «Оленьей голове», – лишь бы рядом с ним стояла кружка пива, а вокруг толпились дуралеи, готовые его слушать. В спенских клубах пиво было хуже, зато дураков больше.
Выйдя из Тауэра, Тистлвуд послал вызов лорду-судье Сидмуту, которого считал виновником своих несчастий. Лорд, разумеется, дал знать полиции, и Тистлвуд был признан по суду виновным и приговорен к тяжелому штрафу и годичному заключению в Горшамской тюрьме.
