Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Положением, в которое попала Россия из-за измен Выговского и Хмельницкого, в полной мере воспользовалась Швеция. Едва оклемавшись от собственных неурядиц, она в нарушение пункта 23 Валиесарского договора — не играть на войне договаривающихся сторон с Польшей, начала откровенно шантажировать Москву, угрожая выступить на стороне Яна Казимира. Демонстративно закидывала удочки и в Варшаву — мол, готова помочь тому, кто больше даст. И в российской дипломатии обозначилось две точки зрения. Одна — мириться на любых условиях со шведами и продолжать борьбу с поляками, эту позицию представляли Н. И. Одоевский, И. С. Прозоровский, А. Иванов. Сторонником противоположного варианта являлся А. Л. Ордин-Нащокин. Дипломатом он был отличным, но очень увлекающимся. В литературе его почему-то изображают «западником», хотя, скорее, он был первым «панславистом» и даже полонофилом. Будучи выходцем из псковского мелкого дворянства, он не любил шведов, хорошо знал об их антироссийских интригах на Балтике, но при этом идеализировал поляков, их «шляхетские свободы». Верил в возможность дружбы между «братьями-славянами», переписывался на этот счет с панами и французским послом Делюмбре — не понимая, что раскрывает карты злейшим врагам России. И что в национальном, религиозном, культурном плане «братья-поляки» являются куда более непримиримыми ненавистниками Москвы, чем шведы и даже турки.
Ордин-Нащокин писал царю: «С польским королем мир надобен, нужнее шведского, потому что разлились крови многия, и уже время дать покой. А не уступивши черкас, с польским королем миру не сыскать». В общем, отдать легкомысленную и неверную Украину и вместе с поляками бороться за выход к Балтике. Алексей Михайлович его проект отверг. Он прекрасно понимал разницу между изменами старшины и надеждами украинского простонародья. И ответил Ордину-Нащокину, что вернуть православных под католическое иго было бы величайшим грехом. «Какое оправдание примем мы, если допустим это?» Впрочем, этот вариант был и нереален. Возобновить войну со шведами Польше все равно не позволила бы Франция как гарант Оливского мира.
Но при таком решении Ордин-Нащокин просил его «от посольства шведскаго отставить», и царь согласился. Делегацию возглавили И. С. Прозоровский и И. П. Барятинский. И после переговоров, проходивших в местечке Кардис недалеко от Юрьева (Тарту), пришлось согласиться на очень тяжелые условия. По договору, подписанному 21 июня 1661 г., Москва отказывалась от всех своих завоеваний в Прибалтике, восстанавливалась довоенная граница. То есть, несмотря на победы, одержанные над шведами, украинские измены и вызванное ими ухудшение военной и дипломатической обстановки вынудили Россию закончить конфликт «вничью». Хотя, впрочем, не совсем «вничью». Ведь после Смуты шведы видели главный свой выигрыш в том, что удалось отрезать Россию от Балтики и исключить из балтийской торговли. Теперь же в Кардисский договор удалось включить статью 10 о «вольной и беспомешной торговле» и свободном пропуске русских купцов на Балтику.
Военная обстановка и впрямь была незавидной. Польские отряды уже затопили и контролировали почти всю Белоруссию, наши гарнизоны удерживались только в городах. Юрий Долгоруков собирал в Москве ратных людей, чтобы вести их в Смоленск, где готовились к обороне Петр Долгоруков и Максим Ртищев. Но формирование армии опять шло медленно, и ее отправку пришлось отложить. Неприятель взял Ковно, осадил Борисов, Быхов. Помочь им царь и воеводы не могли. Эти города очутились уже в тылу врага. Потребовался бы глубокий поход, как в 1654 и 1655 гг., для чего не имелось ни сил, ни средств. Но героическая оборона по сути обреченных гарнизонов связала поляков. И в самый удобный для них момент, когда Россия оказалась максимально ослабленной, Ян Казимир не смог развернуть наступление на восток.
Вся его армия летом 1661 г. сосредоточилась под Вильно. И надолго застряла. Только в ноябре, после продолжительной осады, бомбардировок и нескольких приступов город был взят. Да и то не полностью! Воевода князь Мышецкий заперся с остатками гарнизона в городском замке и сдаваться отказался, продолжив сопротивление. Оставив несколько полков для осады виленского замка, король двинулся на Минск и взял его. К этому времени русские воеводы начали получать подкрепления за счет частей, выводимых из Лифляндии. Хотя этого оказывалось далеко не достаточно. Ордин-Нащокин привел 1,5 тыс. солдат из гарнизона Кокенгаузена к Хованскому. После чего они попытались контратаковать. Но у деревни Кулишковы Горы их встретило значительно превосходящее войско Жеромского. В сражении корпус Хованского потерпел поражение, понес большие потери и отступил к Великим Лукам. Поляки выбили русских из крепостей Дисна и Себеж, овладели Быховом. Но держался Борисов. А наступательный порыв вражеской армии стал иссякать. У короля кончились деньги для уплаты наемникам. Да и шляхта, как обычно, стала разъезжаться по домам. И Ян Казимир вернулся в Варшаву.
Однако и 1662 г. облегчения России не принес. В январе войско Хмельницкого и Мехмет-Гирея вторглось в русские пределы. И армию Долгорукова, собранную в Москве, правительство перенацелило идти на юг, в Калугу. Правда, она не понадобилась. «Изменные» казаки и татары подошли к Севску и Карачеву, нахватали полона, но были разбиты воеводой Бутурлиным, предводитель крымцев хан Ширинский попал в плен. Другая часть орды во главе с самим Мехмет-Гиреем подступила к Путивлю и была отбита. И хан увел свое воинство в Крым. А раз так, то и Хмельницкий поспешил убраться за Днепр. В г. Козельце левобережные казаки созвали раду, объявили Юрия изменником и «отставили» от гетманства. Но едва зашла речь, кого избрать вместо него, чуть не передрались между собой. Претендовали сразу трое: Самко, Золотаренко и Брюховецкий. Звали на раду Ромодановского с войском — каждый надеялся, что русские примут его сторону. И после долгих споров решили «отдаться на волю царского величества, кого он, великий государь, пожалует в гетманы».
Правительство прекрасно осознавало, что поддержка одного кандидата может сделать врагами других. А определение гетмана царем даст прекрасный повод для агитации, что Россия нарушила обещания насчет «вольностей», и гетман — всего, лишь марионетка «кацапов» (т. е. «козлов» — прозвище русских, носивших бороды, а «хохлы» — прозвище украинцев, бривших голову и оставлявших чуб-оселедец). Поэтому Алексей Михайлович от вмешательства в выборы уклонился — дескать, это право самих казаков. На раду он прислал не Ромодановского, а стольника Змеева, сугубо в качестве наблюдателя. И удалось избрать лишь «временного» гетмана, им стал Самко.
В Москве тем временем шли переговоры с австрийским посольством фон Мейерберга. Император Леопольд в полной мере оценил нарастающую угрозу со стороны Турции и был заинтересован в том, чтобы Польша помирилась с царем и смогла оказать помощь Вене. А еще лучше, чтобы и русские помогли. Поэтому и наше правительство надеялось, что Австрия выступит посредницей и поспособствует завершению войны. В апреле прибыло и шведское посольство для ратификации Кардисского договора. С ним переговоры опять были нелегкими. После сделанных Россией уступок Стокгольм наглел, выдвигал дополнительные претензии. И русской делегации во главе с Долгоруковым и Ивановым пришлось приложить немало усилий, чтобы, с одной стороны, сгладить острые углы и закрепить мир, а с другой, не позволять шведам зарываться. Все же добились своего, договор был ратифицирован в неизменном виде. А по важному для русских пункту, о «вольной и беспомешной» балтийской торговле, переговоры были продолжены и был заключен отдельный, Плюсский договор, подтвердивший условия Кардисского.
На Украине же было объявлено о созыве рады в Переяславле, чтобы наконец-то выбрать настоящего гетмана. Но Хмельницкий решил это мероприятие сорвать. Перешел вдруг в наступление и осадил Переяславль. Горожане и казаки Самко отбили несколько приступов. И все же Юрий проявил упрямство и решил взять город измором. К нему на помощь подошли большие отряды поляков и татар, и деблокировать Переяславль у левобережных полковников не получалось. Что ж, в такой ситуации Ромодановский получил приказ царя — вмешаться. Он немедленно выступил из Белгорода и 25 июня армия подошла к Переяславлю. Опасаясь очутиться меж двух огней, Хмельницкий снял осаду и отступил к Каневу, где остановился, построив укрепленный лагерь.
