Легендарный барон - Князев Николай (книга регистрации TXT) 📗
Итак, снова Монголия… С глубоким разочарованием уходил барон из Забайкалья. Он на опыте убедился в неправдоподобности сведений о восстаниях; и где тысячи добровольцев, обещанных ему перебежчиками? В станицах он чаще всего наблюдал растерянные, чем восторженные лица местного населения, робко жавшегося к домам. Но Роман Федорович не сломлен неудачей. В последние дни командования дивизией он деятельно готовился к тому, чтобы перенести борьбу в Урянхайский край [12] и, соединившись там с атаманом Казанцевым, развить боевые операции в землях Енисейского казачьего войска. Перед уходом в дебри Урянхая барон полагал взять поселок Хытхыл (на южном берегу оз. Хубсугул), чтобы за счет складов Центросоюза снабдиться предметами первой необходимости. Но барон слишком перетянул струну. Нервы бойцов не выдержали.
19 августа 1921 г. загремели выстрелы полковника Евфаритского, направленные в своего начальника дивизии, тотчас же вызвавшие взрыв в форме отказа от повиновения. С присущим ему мужеством, барон предпринял попытку овладеть, так сказать, массой, но было уже поздно: он снова наткнулся на выстрелы, потому что в тот психологический момент перед слишком уж многими забрезжили вдали теплые огоньки гостеприимной Маньчжурии, ставшей внезапно такой желанной и такой возможной. Преследуемый несколькими офицерами он ускакал в темноту ночи. Но и этот удар не сломил барона Унгерна. Утром следующего дня он разыскал своих монголов. И снова деятельно заработал его мозг, в поисках выхода из отчаянного положения.
Монголов не потянешь в Урянхай, значит нужно отказаться от прежнего плана. Барон принял решение уходить в Тибет, чтобы там создать новую базу для борьбы с красными в Монголии. Но старший нойон (начальник) монгольского отряда, Бишерельту-гун, уже оценил бессилие барона. На первом же переходе он предательски схватил Романа Федоровича и живьем выдал его красным [13]. Теперь уже все кончено. Впереди неминуемая смерть.
Но сколько мучений выпало на долю гордого, рыцарски-благородного барона! Сперва — унижение ареста; затем торжествующие физиономии и издевательства его жесточайших врагов; бесконечные допросы; клетка, чтобы лишить его права считать себя человеком; комедия «всенародного суда» и, наконец, просто оскорбительный выстрел в затылок, отнявший у храбреца последнее утешение — встретиться со смертью лицом к лицу.
Карта походов барона Унгерна по Монголии и Забайкалью.
Глава II
Лето 1920 г. во всем Забайкалье протекало в обстановке неблагоприятной для Белой армии.
До тех пор, пока армия эта боролась лишь с силами местных большевиков, войска атамана Семенова держались в Забайкальской области вдоль линии Амурской железной дороги. Но с подходом весны 1920 г. к левому берегу р. Селенги 5-й советской армии положение семеновцев резко ухудшилось, потому что большевистские войска получили новую организацию и пополнились регулярными частями Красной армии, переправленными на правый берег Селенги под видом добровольческих отрядов (на правой стороне этой реки была так называемая ДВР [14], якобы совершенно независимая от РСФСР). Под давлением превосходящих сил противника, немногочисленная армия начала стягиваться к железной дороге Чита — Маньчжурия и отходить вдоль нее к границе.
Барон Унгерн своевременно учел неустойчивость положения в Забайкалье и еще в июне 1920 г. предпринял подготовительные шаги к походу в Монголию. Именно по этим соображениям он обратил внимание на г. Акшу, лежащий приблизительно в 300 верстах юго-западнее ст. Даурия, на р. Онон. Этот населенный пункт расположен вблизи монгольской границы и связан трактовой дорогой с г. Ургой. Здесь барон заблаговременно создал базу запасного интендантского имущества и огнеприпасов. «Нужно уходить, пока еще не разложилось мое войско», — заявил он, когда тыловые учреждения отступающей армии стали подходить к Даурии. По распоряжению барона, генерал Б. П. Резухин 8 августа 1920 г. выступил из Даурии в Акиту с тем, чтобы там ожидать дальнейших приказаний. В отряд генерал-майора Резухина вошли: 1-й Татарский и 2-й Анненковский конные полки, имевшие в своих рядах всего лишь, в общем, 6 сотен (4 татаро-башкирских и 2 русских), отдельный бурятский дивизион (2 сотни), комендантский дивизион из 1 казачьей сотни и 1 эскадрона, 3-орудийная батарея 75-мм французских пушек облегченного типа и 13–14 станковых пулеметов.
Не могу не коснуться здесь способа перевозки пулеметов в частях барона Унгерна. Эта хлопотливая для конницы задача, судя по войне 1914–1918 гг., была разрешена бароном чрезвычайно практично: к оси от тарантаса приделывалось легкое длинное дышло; на этом подвижном ходу устанавливалась небольшая платформа, на которой укреплялся пулемет и укладывался запас зарядных лент. Везли пулемет посменно два всадника, которые становились с обеих сторон дышла и брали на передние луки своих седел поперечно привязанную палку («давнюр»). Такой способ перевозки пулеметов чрезвычайно удобен в походе и просто неоценим во внезапно вспыхнувшем бою, так как пулемет на этой установке всегда готов к стрельбе, стоит только отбросить давнюр с седла и заложить в пулемет здесь же находящуюся ленту с патронами.
20 августа в Акшу прибыл барон. Он привел с собой японскую добровольческую сотню, посаженную на коней комендантскую роту ст. Даурия, вторую такую же трехорудийную батарею и 7 пулеметов. Привез он также полученные от атамана деньги на расходы по экспедиции, по некоторым данным — 360 тысяч золотом. Общий подсчет сил, выведенных из Даурии, давал следующие цифры: 1045 всадников, 6 орудий и 20 пулеметов Максима и Кольта. Отряд имел значительный артиллерийский парк с огнеприпасами и несколькими тысячами винтовок. О своих дальнейших планах барон никого не осведомил, — таково уж было свойство его характера.
В Акше отряд не задержался. Барон подчинил себе стоявший в этом городе 12-й казачий полк (двухсотенного состава) и с этим полком и частью своего отряда отправился в экспедицию по ликвидации красных партизан, скопившихся в верховьях рек Чикоя и Ингоды. Он доходил до Булыринских минеральных источников (250–300 верст от г. Акши на юго-запад). Экспедиция эта была быстро и успешно закончена, и около 15 сентября барон пришел в поселок Алтайский (80 верст юго-западнее Акши), где к тому времени сосредоточились все подчиненные ему люди. В названном поселке Унгерн простоял до 30 сентября, в ожидании точной информации о положении в районе железной дороги. Все приготовления к большому походу закончились 29 сентября. 12-му казачьему полку было приказано возвращаться в Акиту, якобы для охраны оставшихся там дивизионных складов.
Невольно тут возникает вопрос: почему, имея такой численно слабый отряд, барон отослал от себя две сотни? Ответ, вероятно, нужно было искать в том, что казаки 12-го полка, принадлежавшие к категории мобилизованных, не подходили по духу к отряду Унгерна с его исключительно добровольческим контингентом и установившимися суровыми традициями. Барон хорошо учитывал опасности, могущие возникнуть от внедрения в его войско чуждого элемента; и будущее показало, что — с его точки зрения — он был прав. Впоследствии, выйдя на широкий путь, в Урге он вынужден был прибегнуть к мобилизации. И что же получилось? Унгерн не смог перевоспитать на свой лад бывших колчаковцев и, в конечном результате, неизбежное столкновение двух традиций привело барона к гибели.
12-й полк покинул поселок Алтайский на рассвете 30 сентября. Через несколько часов в западном направлении выступил оттуда дивизион прапорщика Галданова, на которого барон возложил задачу пройти по русской территории, вдоль границы, до ст. Мензинской. Теперь начали определяться дальнейшие планы барона. Можно было уже догадываться, что он собирается выйти через Монголию вновь на русскую сторону. Понятно стало, что последняя экспедиция из Акши к Булыринским источникам имела целью обезопасить будущий правый фланг от натиска красноармейских сил. Барон не мог вести отряд тем путем, где должен был идти Галданов, потому что в приграничном районе нет колесных дорог.
