Как рассказывают историю детям в разных странах мира - Ферро Марк (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Обычно это прошлое восходит ко временам исхода, т. е. заселения ныне занимаемого региона. Оно завершается колониальным завоеванием, так как статус последующего периода другой: каждый волен восстанавливать его в своей памяти и эти воспоминания не являются предметом кодификации.

Вторая страта: «Наши предки галлы»

Эта фраза, произносимая африканскими школьниками, стала штампом. Ее всегда высмеивают, когда говорят о французской колонизации Черной Африки. Всестороннее исследование Дениз Буш (III. 7) о преподавании истории в Сенегале в 1817–1860 гг. показало, что все это отнюдь нельзя понимать буквально. В сущности, это не более чем легенда. Во-первых, вначале в школу ходили только белые дети. Во-вторых, впоследствии, независимо от того, были ли ученики черные или белые, они не подвергались риску услышать в школе о галлах. В начале XIX в. у французов еще не было принято провозглашать галлов своими предками. Преподавалась Священная история, и сообщались какие-то сведения о первых королях, по векам и по царствованиям. История Франции начиналась с легендарного Фарамона и останавливалась на Карле Лысом или Людовике Святом; редко когда доходили до Бурбонов. Но как бы там ни было, фраза «наши предки галлы» не лишена смысла. Уже в 1898 г. раздавались упреки из Парижа, что в государственных школах колонии Сенегал преподается то же самое, что и во Франции. «Кажется, можно было бы опустить как минимум убийство Лотаря и крещение Хлодвига». «Несколько неудачно обнаруживать в ходе нашей истории ошибки, которые мы совершили прежде, чем достигли нынешнего цивилизованного состояния». Попытки ввести в программы немного истории и географии Черной Африки если и предпринимались, то в очень ограниченной форме и как бы против воли местного белого населения. Выходцы из Франции с трудом мирились с распространением образования на туземцев. Генеральный инспектор Французской Западной Африки Жорж Арди, защищавший школу для всех, утверждал, что с ее помощью можно достичь полезных результатов. «Мы представляем не историю Франции, а французское могущество в исторической перспективе для того, чтобы противостоять тенденциозной и часто антифранцузской истории марабутов [6] и в особенности гриотов [7], которые изображают победы французов как преходящие и случайные».

История преподносится детям не только на соответствующих уроках, она проникает во все сферы школьной жизни. Жорж Арди в книге «Песнь местной общей школе» прославляет труд, бережливость и другие добродетели французов:

Учителя и преподаватели-французы просто вследствие своего происхождения непременно привносят в обучение представления, исходящие от метрополии, хотя написано несколько школьных учебников по истории и географии Сенегала.

В Сенегале, по свидетельству одного англичанина, черный, принадлежащий к французской культуре, – француз во всем. После провозглашения в 1946 г. Французского Союза ассимиляция африканцев усилилась. Дух равенства, преобладающий во всяком случае в предписаниях парижской администрации, приводит к введению в Африке программ метрополии по всем предметам и на всех ступенях образования. Именно тогда в истории обнаруживаются галлы… Отныне в начальной школе все будут заниматься историей Франции, в средней – историей, которая начинается в Греции и в Риме и центром которой является Европа.

Здесь продолжение метрополии, а значит, история для поселенца – это не история ограбленной страны, а история его нации, которая здесь наживалась. Сенегал в истории отсутствует, за исключением периода его покорения и возрождения под эгидой колониальной Франции. Это касается всех регионов, где господствует Франция: ее присутствие воплощает в себе исторический прогресс, прогресс цивилизации. В 1948 г. в Оране, начиная занятия в 5-м классе, я решил сделать общий обзор программы. Когда я сказал сорока ученикам-французам, что после падения Римской империи и варварских королевств на смену им пришла арабская цивилизация, последовал оглушительный взрыв хохота. Арабы и цивилизация – эти два слова никак не вставали рядом в воображении ребят.

Свидетельство молодой сенегалки Соу Ндеи

В момент провозглашения независимости Сенегала Coy Ндеи было двенадцать лет и она училась в 4-м классе школы, где преобладали белые ученики. Для нее прошлое – это главным образом римляне и жизнь римских детей, римские термы, театр и цирк. Она вспоминает также галлов, их зеленую, в лиственных лесах страну с резко различающимися временами года, чего нет в Сенегале. Живое и дивное прошлое она представляет себе под солнцем Прованса. Первая книга, которую она прочла, называлась «В голубой стране», там рассказывалось о греко-римской истории. А затем следуют Карл Великий, основавший школу, Людовик XIV, соорудивший необыкновенные сады и дворцы. Вот пространство, в котором движется ее память о прошлом; ни родной стране, ни Африке в целом в нем нет места. Лишь значительно позднее они выступают на сцену, а до этого, как говорит учительница, их прошлое было «неинтересным».

От прошлого Африки осталось лишь два ничтожных следа, и это не вызывает ни стеснения, ни стыда. Во-первых, вспоминается Мусса, жена короля Мали. Она совершала паломничество в Мекку, и во время перехода через пустыню ее охватило желание принять ванну: слуги тотчас вырыли ей бассейн прямо в песках. Во-вторых, упоминается кровожадный Самори; он приказывал умерщвлять беременных служанок и в специальном сосуде толочь неродившихся детей. Нет, прошлое Африки не могло питать воображения Coy Ндеи. История, о которой можно было грезить, происходила в другом месте. Первая рана, зарубцевавшаяся лишь двадцать лет спустя, была получена в 5-м классе, при изучении великих завоеваний. «Вслед за вестготами, – говорила учительница, – в Галлию вторглись остготы, франки, а затем приверженцы ислама. Мусульманские завоеватели пришли из Африки в Испанию и потом в Галлию. Но, к счастью, им не удалось ее завоевать, Карл Мартел их остановил; они были изгнаны сначала из Галлии, а позже и из Испании». Это «к счастью» кинжалом пронзило сердце Coy Ндеи. О своем волнении она шепнула соседке, такой же, как и она, черной и мусульманке. Рана затягивалась с трудом. Она вновь открылась, когда преподаватель французского дал ей прочесть поэму Бернара Дадие «Благодарю тебя, Боже что ты создал меня черным». У нее полились слезы.

Отныне она почувствовала связь между борьбой за независимость и стремлением воссоздать ценности африканской культуры. «Черное красиво» – пели подруги Coy Ндеи; она стала носить украшения и головные уборы такие, какие носили ее предки, пытаясь найти в истории источники национального самосознания.

Сегодня подобные поиски порождают в Черной Африке отчужденность по отношению к историкам и кинематографистам, даже самым благорасположенным по отношению к африканскому прошлому. «Двадцатидневного пребывания не может хватить, чтобы нас узнать, чтобы нас понять», – говорит Coy Ндеи. И я чувствую, что скрывается за ее улыбкой; в глубине души она полагает: они завоевали, грабили, эксплуатировали нас, и вот теперь этот иностранец хочет отнять еще и последние жалкие остатки ее сокровенного самосознания, добраться и до него.